– Просто пройти кэтасом, – пожал Рони плечами, словно и не видел других вариантов.

– Вот так просто? Кэтасов отпускают на другие осколки одних? А как же жажда?

– Да, отпускают. Дают запас «крови» и все.

– Тогда я не понимаю, – озадаченно нахмурился Ксай. – Ингрид тебя считала одним из лучших, отправляла на самые сложные миссии, но я не помню в твоих воспоминаниях подобных путешествий.

– Все верно, – кивнул Рони и криво усмехнулся. – Меня отправляли только вглубь территорий Ордена. Я подавлял бунты, проводил карательные рейды. В войне с Ковенантом меня не использовали. Потому что я не могу убивать эльери. Вампиров тоже. Хо… Ингрид несколько раз пыталась меня заставить, но я не могу. И это не какой-то твой блок, просто… – кэтас тяжело вздохнул и тяжело продолжил. – Кем бы меня не сделали, как бы я не относился к войне и… дому… я все же эльери. Был им и остаюсь. Я не дракон, который легко убивает собратьев ради амбиций. Я эльери, мы своих не трогаем, да?

– Верно, Рони. Возможно, такую установку ты все же получил от меня, – осторожно заметил Ксай.

Воцарилась неловкая пауза. Ксай мог бы узнать, о чем думает его второе я, но не стал лезть на чужую территорию, чтобы не нарушать хрупкий мир.

– Ну что ж. Теперь орать и обвинять смысла нет, – криво усмехнулся Рони. – Наверное, в нынешних условиях это даже хорошо, что я остался чистеньким. На Реонаде меньше повода назвать меня предателем будет.

– А Ратик? – осторожно уточнил Ксай. – Он тоже не трогал эльери?

– Этот рыжий? – оживился кэтас. – О, у него проблем с этим не было. Он по нескольку раз в год куда-то в нейтральные земли ходил. И с превеликим удовольствием. Выслуживался, гад.

– Понятно, – тяжело вздохнул княжич.

Новость о том, что бывший друг стал настоящим предателем, отозвалась печалью в душе и разочарованием. Какая странная реакция, пронеслась мысль, где гнев, где презрение, что он испытывал в те минуты перед последним боем? Тогда, на дороге, Ксайрон хотел убить его на месте, останавливало лишь знание, что Ксайрат должен драться вместе со всеми. Так неужели он был предателем всегда? Или же просто всегда пекся только о себе и о наиболее теплом местечке, а позже и банальном выживании?.. Не он ли, Ксайрон, сделал из него предателя своим решением? Но теперь не узнать, как бы все повернулось, не будь той засады, каким Стражем стаи стал бы Ксайрат, не скажи он тех последних слов о безразличии к простым крестьянам. Нет, решил Ксай, почти-тезка все равно показал бы свою суть, только позже, и кто знает, каких бед натворил бы за это время.

– Че-т ты приуныл, – с насмешкой заметил Рони. – Расстроился, что приятель оказался не таким, как ты о нем думал?

– Скорее, что он оказался именно таким, как я о нем подумал в последние минуты перед тем, как попал в плен, – вздохнул Ксай и тряхнул головой. – Идем, нужно найти кого-то и узнать, в какой стороне портал.

– Ага, пара оплеух и все выложат, – согласился Рони.

– Зачем? – искренне удивился Ксай. – Ты без этого добывать информацию не умеешь?

– Так проще, – тоже удивился кэтас.

– Так нас лучше запомнят и сообщат властям. А это сократит нашу фору перед преследователями.

– Тогда говорить будешь ты, – скривился Рони.

– Но у портала говорить со стражей придется тебе.

Силори. Маленький городишко на задворках драконьей империи, на последнем осколке, где порталы еще охраняются регулярной армией. Из камня здесь только здание ратуши, а о том, что улицу можно замостить хотя бы деревянным настилом, тут вряд ли думали хоть когда-то. Мелкий монотонный дождик размывал глину того, что тут называли дорогой, еще больше и превращал в грязь. Некрашеные дома стояли черно-серыми.

«И как лучшего картографа осколка занесло в такую дыру?» – с уже привычным недовольством проворчал Рони.

«Вот и узнаем. Только давай без убийств на этот раз, – спокойно отозвался Ксай. – Иначе скоро нас вычислят по цепочке из трупов.»

«А так он быстренько доложит властям и привет, – зло усмехнулся кэтас. – Как ты собираешься все выяснить и не вызвать подозрений? Мы уже поняли, что те, кто ходит между мирами, не нуждаются в подсказках.»

«Может, просто купим карту и не будем спрашивать про порталы?»

«У нас не так много денег. Лучше жратвы на них купить.»

«Кто-то собирался жить охотой,» – с ехидцей напомнил Ксай.

«Но я уже не живу охотой, я уже иду на Реонад,» – огрызнулся Рони.

«Ладно, давай узнаем, куда нам идти,» – прекратил бесполезный спор Ксай.

«Если хочешь сохранить ему жизнь, перестань играть в святошу и влезь уже к нему в голову, – жестко заявил Рони. – Это твое чистоплюйство вынуждает меня убивать. С самого первого раза.»

Они как раз перешли улицу и поднялись к двери одного из немногих домов, чьи окна закрывали настоящие стекла, а не слюдяные пленки или глухие ставни, пусть и такой же одноэтажный, как и все на этой улице. Ксай собирался постучать, но замер с поднятой рукой. Слова кэтаса болью отозвались в душе. Неужели на самом деле он виновен в этих смертях, не может ли быть так, что Рони просто нашел оправдание своим поступкам?

В то первое утро на Лаце они увидели небольшой поселок с одного из холмов и отправились в него. Ни один из бедных домов не украшала вывеска, даже таверну никто не держал, как выяснилось позже, и они постучали в первый попавшийся дом.

Открыла женщина средних на вид лет. Драконица, судя по астральной тени. Ее глаза сообщили, что живет она уже несколько сотен лет. Только так можно определить возраст долгоживущих народов – не важно, насколько молодо выглядит собеседник, прожитые годы отражаются в его глазах.

Она очень удивилась гостю, настолько редко в это захолустье заходили путники. Конечно, она знала, где стоят порталы и на какие осколки они ведут, но сам вопрос вызвал удивление и закономерные подозрения, почему путник ищет их так далеко от основных трактов. Почему он вообще спрашивает о том, что известно на Лаце всем? Ответ она узнала, когда посмотрела на астральную тень пришельца, звериную, а не драконью, когда увидела коготь Кэтас. Бойцом она не была, потому быстро выложила все нужные сведения… и осталась лежать на полу собственного дома в луже крови.

В тот раз Рони тоже предлагал использовать псионику, но принципы Ксая не позволили. Как не позволили они влезть в голову еще троих на других осколках. Так неужели же Рони прав? Или он прикрывает необходимостью любовь к убийству? Неужели он, Ксай, повинен в стольких смертях?

Одна часть его существа, уверенная в собственной непогрешимости, шептала, что Рони не прав, но другая, рациональная и справедливая, соглашалась с кэтасом. Невозможно задать вопрос, ответ на который известен всем, и не вызвать удивления, а за ним и подозрения. И тут не объяснить неосведомленность тем, что ты никогда тут не был, но послан с заданием – хозяин должен был выдать полную информацию, чтобы ты не терял времени.

Выходит, придется переступить через принципы и воспользоваться псионикой. Но откуда взялся такой принцип, почти табу? Ксай же хорошо помнил выпускной экзамен, когда без малейших сомнений выудил сведения из чужого сознания ради скорейшего выполнения миссии. Потом отец еще сказал, что это не самый чистый прием, но иногда прибегать к нему приходится. Ксайрон знал, насколько прием не чистый, только это не стало препятствием в тот раз. Так почему сейчас он не в состоянии себя пересилить? Куда делась решимость принятия сложных решений? Неужели же она…

Мысль прервал стук в дверь. Это Рони надоело переминаться на пороге, он перехватил инициативу и постучал. Сначала Ксай возмутился, но одновременно испытал благодарность к своему второму я. И тут же испугался еще одному открытию – ответственность он тоже отдал кэтасу? Какой же он будущий князь, если не способен принимать серьезные решения, неприятные, порой жестокие, но необходимые?..

– Да, добрый день?

Дверь открыл невысокий плечистый мужчина со светлыми волосами, что остались только на висках и затылке, макушка же отражала огонек свечи в его руке. Водянисто-серые глаза смотрели настороженно из-под кустистых бровей, но тон оставался вежливым. По человеческим меркам он выглядел лет на пятьдесят, при этом сохранил военную выправку, а живот и не думал переваливаться через пояс. Тень говорила, что картограф не дракон, а представитель коренного народа этого осколка, их еще называли ламиями. Внешне они походили на людей, но отличались строением и расположением внутренних органов, их зрачки имели вертикальную змеиную форму, а ноги могли становиться хвостом, змеиным или рыбьим, в зависимости от того, к какому подвиду принадлежит ламия. К тому же представители этого народа жили вдове, иногда даже втрое дольше людей и обладали неплохим магическим потенциалом. Когда-то ламии принимали полноценное участие в противостоянии Ковенанта и Ордена на стороне последнего, но проиграли и остались лишь в услужении драконов.