Прошло уже минут десять. Ханифу надоело держать бесчувственного эльери, но и положить его не мог без того, чтобы нарушить физический контакт с Эдригом. Приходилось держать дальше. Почему так долго?! Что он возится?

План Эдрига Лис знал: вытащить из мальчишки информацию, а после можно делать с ним что угодно. Если мозги не превратятся в фарш. Ханиф собирался устроить честную дуэль, а то и вовсе отпустить после того, как они все вместе вытащат пленников. Но ему все это не нравилось. Получалось, что дракон отправился с его отрядом не для помощи, а с собственной миссией. Именно ради нее он поддерживал самого Ханифа. Лис почувствовал себя использованным – мерзкое ощущение, хотелось вымыться, хотя он только недавно вылез из воды. Когда Эдриг изложил свой план, Ханиф едва не послал его ко всем бесам. Пришлось сдержаться ради спасения остатков хирда. Из десяти осталось всего трое, об этом сказало ожерелье из клыков, символов каждого из хирда – когда кто-то умирал, один из клыков опадал прахом.

Размышления прервало падение тела. Это дракон с хрипом завалился в снег. Следом судорожно вдохнул морозный воздух эльери. Он припал на колено и погрузил руку в снег, зачерпнул и умыл лицо.

– Ты убил его?! – потрясенно воскликнул Ханиф.

– Нет, только вышиб из своего сознания. Но давай добьем, очнется он очень злым, – усмехнулся эльери и поднялся на ноги.

– Нет, нельзя, он нужен, чтобы вытащить наших, – с сожалением ответил Ханиф, хотя сам с удовольствием бы прикончил дракона после того, что узнал.

Все еще удивленный, он посмотрел на княжича, на его лицо, заглянул в глаза – что-то изменилось. Взгляд стал тверже, из него исчезло то детское выражение, с каким он очнулся после падения с водопада, да и безжалостности убийцы, виденной во время схватки, тоже больше не было… или пока не было. Плечи расправились, движения стали скупыми и четкими. Словно кто-то другой стоял перед Лисом. Что же произошло там, в сознании?

– Зачем нужен? – с недоброй усмешкой уточнил этот обновленный княжич. – Он показал нам лагерь, плана у него нет, пробраться к арене проще вдвоем. Так зачем он нам?

– Это твоя благодарность за спасение? – Ханиф решил зайти с другой стороны. – Если бы не он, ты был бы уже мертв.

– Что-то тут не так, – вздохнул Ксайрон. – Слишком все гладко получается. Но если он еще раз попытается залезть ко мне в голову, я его убью. И тебя, Лис.

Как просто и обыденно это сказано, поразился Ханиф, аж слюна загустела. Так просят передать соль за столом.

Стон Эдрига остановил надвигающийся страх. Одновременно застонал и эльери, схватился за голову и снова упал на колени. Меж пальцев показалась кровь. Дракон начал подниматься. Ханиф обнажил меч. Из-под левого рукава Ксайрона выскочил коготь, но рука дрожала, из уха текла тоненькая струйка крови – он явно действовал из последних сил. Ханиф не стал ничего говорить, просто встал между ним и драконом, направил меч на последнего.

– Ты что это? – хрипло спросил Эдриг, когда его взгляд сфокусировался на острие клинка.

– Даже не думай трогать его, – с нажимом предупредил Лис.

Дракон посмотрел на Ксайрона и выдал удивленное «ааа…», после чего уселся прямо в снег и помассировал виски.

– Не беспокойся, я передумал его убивать, – небрежно заявил он. – Живым он теперь интереснее, чем мертвым.

– Что изменилось? – в голосе Ханифа звучало подозрение, меча он не опускал.

– Он предсказатель, не видишь?

Объяснять дальше не требовалось, все в Ордене знали о ценности предсказателей. Этот Дар могли получить только дети Элсин, богини времени и тайн, увы, они сражались на стороне Ковенанта, но драконы нашли способ использовать его в своих целях. Нужно лишь захватить предсказателя и начать задавать верные вопросы.

– Не надейся, дракон, – услышали они голос, полный физической боли, из-за спины Лиса. – Больше не получится. Раньше надо было думать.

– Посмотрим, – усмехнулся Эдриг. – Что увидел сейчас? Расскажешь?

– Увидел его будущее, – кивнул Ксайрон на Ханифа, вдохнул, собираясь заговорить, но покачал головой. – Нет. Скажу только, что если ты последуешь зову сердца, то добьешься цели или умрешь на пути к ней. Но умрешь без сожалений. Иначе будешь презирать себя до конца дней, Ханиф.

Повисло тяжелое молчание. Лис нервно сжимал в руке меч, мысли метались в смятении. Откуда этот мальчишка знает о его помыслах?! Он быстро себя одернул – уже не мальчишка, язык не поворачивался так назвать его при одном взгляде в глаза, что смотрели, казалось, в самую душу и знали о тебе все. К тому же предсказатель, то есть действительно знает если не все, то многое.

Да, за эти дни после битвы у лодочной станции Ханиф многое обдумал, особенно причину своего нежелания подниматься выше хольда. До сих пор его все устраивало – есть десяток Лисов, которые уважают его и слушают, есть конунг, чьи приказы он выполняет со своим хирдом, над ней стоит тан и задает направление всему клану. Все просто и ясно. Но сейчас он столкнулся с тем, что ничего не может сделать в ситуации, когда конунг не прав. Субординация не позволяет. Ханиф может дать совет, вот только конунг не обязана ему следовать. И не следует. Нет, в некоторых моментах соглашается, но после все портит собственными решениями, а когда план идет прахом, спихивает ответственность на него. И единственное, как он может исправить ситуацию, занять ее место. Вот только что делать, если не прав и тан?.. Ханиф покосился на эльери… Неужели он намекает на… о боги! От продолжения мысли в голове зашумело…

– Так мы идем выручать наших, если драка отменяется? – нарушил тишину насмешливый голос Ксайрона.

С первого посещения кабинета отца прошло две недели. С тех пор Ксантар часто приходил сюда, чтобы побыть в одиночестве или поговорить с кем-то с глазу на глаз без опасений быть подслушанным. Кем? Он и сам пока не знал, но ощущение чужого взгляда преследовало его постоянно. Никто не рисковал заходить в кабинет без его приглашения. Даже Аэрона больше не совала сюда свой симпатичный носик. В тот раз княжич не сомневался, что вечером они поссорятся и ночь, а то и несколько проведут раздельно. Но нет, любовница вела себя так, словно ничего не случилось. Такая покладистость сбивала с толку, особенно если учесть, что прежде она показывала характер. Ему же проще – ничто не мешало заниматься расследованием необъяснимых событий в княжестве вообще и в замке в частности. А она не пыталась вмешиваться, только мягко и аккуратно спрашивала о том, как прошел день, может ли она что-то сделать для него. Все слова и поступки Аэроны говорили в пользу того, что она на его стороне, но так ли это? Время покажет, хоть его и оставалось все меньше. Ксай, когда же ты вернешься?

Сегодня Ксантар, как и в тот день, как и много раз за прошедшие пятьдесят лет, стоял у окна и смотрел на лесную дорогу. Плотные тучи уже почти неделю скрывали солнце и выплевывали на землю заряды мелких снежинок, что кололи лица, звонко скучали в окна, коварно залетали за поднятые воротники. Но дорогу не замело – по ней постоянно ездили курьеры, стаи, повозки. Сейчас, в неверном свете второй половины дня дорога пустовала, еще бы, кому охота выбираться из дома в такую погоду. Пейзаж успокаивал и настраивал на рабочий лад. Да, Ксантар любил ветер, свою основную стихию, любил ощущать его в волосах и между пальцами. Иногда он даже жалел, что эльери не могут становиться птицами – так бы раскинул руки-крылья и взмыл на восходящих потоках. С высоты точно удалось бы разглядеть всех недругов, узнать, кто и чего замышляет.

Хватит мечтать. Пора возвращаться к проблемам. А они сыпались раскаленными углями из дырявого мешка. И это если не брать вызовы от родичей, уже привычные. Спасибо, хоть прорывов из Бездны стало меньше. Но появились запросы от баронов со всего княжества. Будто бы добрая их половина разом разучилась решать вопросы самостоятельно. При этом еще и забыли о существовании графов, своих непосредственных начальников! Бароны заваливали его просьбами разобраться во всякой ерунде с формулировкой, будто без его вмешательства случится конец света.