Голос Магнуса и раньше поражал великолепием, будучи одним из прекраснейших голосов анамаорэ, а теперь он превосходил их все.

— Ты жаждешь власти над мужчинами, безоговорочной, полной власти. Скромная жизнь, что ты раньше вела, противоречила твоей истинной сущности. Выпей, выпей еще моего вина и слушай.

Разгоряченная, рассеянная Эстелла послушно взяла чашу из рук Мага и сделала глоток. Точеные ноздри Эс расширились, грудь высоко вздымалась.

Магнус обольщал:

— Некогда ты испрашивала у богов дар ненасытности, дар страсти на короткий миг, теперь я могу оделить тебя им, на сколько захочешь... Вино... Любовь... Экстаз... Душа твоя — огненный цветок в пылких ладонях... Почувствуй жар, покорись ему...

Околдованная, затуманенная Эстелла согласилась бы на все, что предлагал Магнус, и его новое распоряжение не встречало препятствий в ее сердце.

И как предсказуема и понятна ни была Магнусу его подопечная, другая женщина оставалась столько же непостижимой ему в своей простоте.

Маг изумился, узнав, что Тамико желает навестить его во плоти и даже выдержала для этого бой с Лукасом.

Будучи в объятиях Лукаса, глядя доверчиво и спокойно, Тамико рассуждала:

— Лу, хватит ревновать... Я созрела, чтобы увидеться с ним, увижу его и уйду.

Не понятно, почему новость оказалась для отлично владеющего собой Лукаса настолько тяжкой, что грусть открыто считывалась и в выражении его лица, и в осанке, и в движениях — Лукас опечалился всем существом, точно не веря в очевидное: Магнуса и Тамико разделяли вовсе не яркая вражда и мировые океаны.

Тамико не смогла остаться равнодушной:

— Лу... Если ты так переживаешь, я подожду... Но мне все равно надо с ним встретиться...

Лукас сдался:

— Иди. Только возвращайся побыстрее.

***

В какой-то момент Тамико поняла, что чувств, переполняющих ее сердце, стало слишком много. Они касались Лукаса и были непривычны. Тамико сначала хотелось самой минимально прояснить ситуацию и только потом начать обсуждать ее с Лу.

Флавиан не подходил на роль консультанта — дело могло относиться к беременности человеческих женщин. Маю, несмотря на происхождение, разбиралась в вопросе не лучше Флава. Тамико подмечала, что Маю меняет тему, едва та касается детей. Единственным, с кем теоретически можно было посоветоваться, оказывался Магнус.

Ни его дворец, ни внешность не произвели на Тамико особого впечатления. Все представлялось ей совершенно естественным, точно она всегда воспринимала Магнуса подобным образом. Потому обменявшись любезностями и приняв от хозяина кофе как знак памяти к их общему прошлому и уважения к ее вкусам, Тамико начала:

— Мы собираемся пригласить Кацуо, а я стала какая-то нервная... Хорошо, у анамаорэ не популярны мелодрамы и рассказы о несчастной любви, а то, я уверена, я упивалась бы ими и рыдала сутками напролет... Дико боюсь потерять Лу, просто больно от мысли... И я точно не беременна, ну никак не могу быть, а на душе словно гормональный дисбаланс... Это ты все подстроил?

Магнус удивился столь долгой непривычной в устах Тамико речи. Затем просиял:

— Нет, Тамико, не я... Взрослеешь так. Ревнуешь к Кацуо, взращиваешь новое...

Теперь поразилась Тамико:

— Я ревную к Кацуо?

Магнус посмотрел на нее внимательно:

— Да, он же будет отнимать время, которое вы могли бы провести вдвоем с Лукасом. Боишься, что Кацуо отнимет время подчистую.. А ваша любовь с Лукасом, давно пустившая корни, растет и крепнет, отсюда важность царевича для тебя и все эти твои страхи...

Тамико виновато улыбнулась:

— А я уж подумала. Прости...

С грустью ощутив, что удовлетворив любопытство, Тамико наполовину утратила интерес к их беседе, Магнус ответил:

— Был рад тебя видеть. Заходи.

Оба понимали, что следующий раз наступит нескоро.

«Привет, дневник!

Мы редко видимся, но я тебя помню.

Знаешь, если кто-то говорит, что моя любовь холодная, раз я не спешу пройти Церемонию, что они вообще понимают в любви?

Я обожаю своего чудесного мужчину, мне с ним хорошо и спокойно, хотя нрав у него буйный… Буйный и бурный, капризный, но он все равно мой мужчина, я чувствую... Я уверена.

Бывает, он сам ругается, что я могла бы быть с ним поприветливее, потеплее. Тогда мне обидно, но немножечко так.

«Разморозь меня,» — говорю, — «если что-то тебя не устраивает».

Он вспыльчивый, даже удивительно, как он умудряется иногда казаться отстраненным. Рассыпается в извинениях и целует нежно и горячо. Я таю.

Бурчит что-нибудь прикольное, что я вынуждаю его так себя вести, что я не самая сговорчивая...

Но ему нравится, все во мне нравится… И мне все в нем нравится...

А бог анамаорэ тут учудил.

Пошла я на него посмотреть, любопытно же! Другие анамаорские боги прямых аудиенций не устраивают.

Жрице его сказала, что цель одна — просто увидеть, как оно бывает, та меня пропустила.

И обомлела — он красивууущщщий!!! Просто слов нет описать!

Вспомнила невольно, как он эльфом прикинулся и соблазнить меня пытался, а он видимо мысли читает и говорит: «Что, Маю, решила убедиться, насколько я искусен?»

И улыбается... Так улыбается, что у меня в животе бабочки запорхали...

«Охохо,» — думаю, — «не дело я затеяла, что вообще пришла... Нет, Магнус... Я царевича люблю. Уже другого, но царевича, и так люблю, что невеста его теперь, а он тоже меня любит».

Вот Маг противный — мог бы меньше улыбаться, так нет! И взглядом раздевает. Не пошло, а лениво-ласково. Блииин!

«А по закону еще можно, ты не жена же».

И уже не понимаю, как: я совсем рядом с ним, а он меня гладит — по щекам, по подбородку. Приятно гладит, нахал!

«Не-не, спасибо, с меня хватит, пожалуй!».

Смотрит пристально:

«Богу отказываешь? Уверена?».

«Ага,» — киваю, — «я сюда так зашла, из интереса. А что, теперь все, конец мне?».

Маг смеется... Ах, он изумительно смеется! И руки не убирает, так и обнимает мое лицо ладонями, точно перед поцелуем. Блиииин!

«Проклятье на все жизни! Да не бойся, спокойно. Любишь царевича, люби, а захочешь меня, приходи. Богам законы анамаорэ и Церемонии не писаны».

Я его поблагодарила, что меня просветил, а еще за внимание ко мне поблагодарила. Отпустил.

Фууух.

Еще тот колдун... Наделала бы я глупостей, будь более горячая.

Думать сначала неплохо, очень неплохо...»

Проснувшись, Анеля не сразу сообразила, что происходит: вся нижняя часть ее гибкого тела была зафиксирована меж мужских бедер. Настойчивых, сдавливающих — Анеля оказалась совершенно без одежды в недвусмысленной позе.

Потемневшие изумрудные глаза Оливера горели гневом:

— Что тебе снилось?! Кого ты звала?!

Его интонация не содержала и капли ласки. Сексом в грубой форме Анеля заниматься не планировала, потому попробовала высвободиться — не удалось.

Оливер не только держал ее крепко, но и перекрыл Анеле магические пути отступления. Благодаря «отцу» Магнусу его способности значительно выросли.

Анеля сказала:

— Не собираюсь разговаривать подобным образом! Кого я звала?

Слова Оливера сочились ядом.

— Не собираешься?! А изменять мне собираешься?! Уже пустилась? Ты моя, Нели! Моя по всем законам этого демонова мира! И я лучше него!

Оливер занялся тем, к чему максимально располагала раскинувшаяся под ним обнаженная женщина.

Ревность превращала чувствительного Оливера в безумца. Разлучить их пару теперь могли только небытие или... решение бога. Обращаться к Магнусу Анеле не хотелось, но и терпеть бесчинство Оливера она также не собиралась.

Обняла Оливера: