Тамико казалось, что возможно и в отношении Лукаса Магнус играл в то же самое, изображая глубокое оскорбление, а в реальности обожая подглядывать и нисколько не смущаясь от подробностей отношений с Лукасом, которые Тамико бессознательно выдавала.

Тамико строго следила за тем, чтобы не проболтаться Лукасу об особенностях Магнуса — существовал огромный риск, что Лукас потеряет голову и начнет совершенно открыто жить с ней — открыто в пределах допустимого. Приближающаяся царская Церемония развязывала им обоим руки, ведь после нее общество всяко перестало бы косо смотреть на работу Лукаса с Тамико, считая их обоих верными по умолчанию.

Кроме того, Тамико полагала, что Лукаса манит ее вечная недосягаемость, как если не основной фактор, вызывающий его страсть, так пикантная приправа к блюду их отношений...

И Тамико молчала, особо не терзаясь муками совести — Магнус никогда даже в шутку не отчитывал ее за пережитое в клубах. В то же время его открытое разрешение возможно снизило бы накал их запретных чувств. А если нет, Лукас и Тамико, потерявшие бдительность от вседозволенности, могли бы спалиться перед врагами внутри страны или даже дать почву для маневров Дамиру.

Итак, существовала Тамико, любящая двоих, пусть и в разной степени, Лукас, обожающий ее, и Магнус, вероятно, увлеченный подглядыванием.

Их трио было вполне жизнеспособно, но Тамико хотелось, чтобы у Лукаса появилась своя семья, свои дети, кто угодно достаточно теплый на случай их временных расставаний с ней.

Так на сцену вышла Эстелла, помимо прочих своих качеств слишком много знающая. Эстеллу стало необходимо держать при себе близко-близко, и Эстелла охотно соглашалась на это, но порой Тамико обращала внимание на нестыковки.

Стала бы другая девушка, пусть даже не слишком ревнивая, встречаться с мужчиной, который работал, дружил и взахлеб рассказывал о своей бывшей? Было ли увлечение Эстеллы Лукасом любовью… или чем-то еще, более сильным? Может, она просто захотела стать царевной кратчайшим путем? Прямо, как Флавиан?

Эстелла подружилась с Тамико, а дальше именно Тамико способствовала тому, чтобы ее приятельница стала царевной. Любящий Лукас делал многое, даже казавшееся нереальным, чтобы угодить Тамико, своему любимому Пушистику.

Эстелла получила свое: статус, власть и симпатии могущественного мужчины. Таким образом, четвертый угол их квартета оказался стабильным… Конечно, если Эстелла не собиралась в будущем посягнуть на большее — полную и безоговорочную любовь Лукаса.

Знал ли сам Лукас о меркантильности Эстеллы? Тамико боялась спрашивать его прямо — слово за слово выяснилось бы что-то еще не слишком приглядное и ведущее к итогу, которого Тамико больше всего опасалась и которого подспудно желала...

Глаза нереально синие, смеющиеся, в уголках веселые лучики морщинок.

Он на связи тайно, Эстелла не в курсе, да и Тамико уединилась, не желая дразнить Магнуса разговорами с Лу. Мало ли, что Лукас скажет, и не известно, что Тамико захочется ответить, хотя она четко помнила свой план не поддаваться ему.

А Лукас обольщал:

— Люблю тебя. Очень-очень... В разлуке сильно-сильно это прочувствовал... Когда я сам путешествовал, не думал ни о чем... А сейчас... Тами, мы же давно так надолго не расставались!

Все правда. Тамико смотрела на его капризные губы и не знала, что ему ответить. Она устала. Запуталась. Ей все стало в тягость.

Сказала прямо:

— Лу, не начинай опять, а... Это же преступление! Я думала, мы теперь заживем по-нормальному, а ты...

Ужасные слова, Лукас молча слушал ее. Тамико, значит, не захотела вникать, что у него на душе.

— Тами, а что такое нормально, скажи? Ради чего все это?

Тамико заученно повторила:

— Нормально — это когда после Церемонии один муж и одна жена. И дружить можно, но ты уж явно не дружить хочешь!

Она сама явно жаждала... не только дружить, иначе зачем носила провоцирующие наряды, и целовала, и обнимала, и гладила Лукаса с удовольствием? Только об этом ей видимо неприятно было думать... О нарушении. О сознательной измене... без оговорок в стиле «оно случайно». Чувствовать себя плохой было отвратительно, стало легче прогнать Лукаса...

Лукас больше не улыбался, он расстроенно спросил:

— А кто придумал эти правила, м?

— Кто?

Лукас оживился:

— Я. Царская семья решает и принимает законы. Ты понимаешь, Тами? Скажи я завтра, что все могут иметь по две жены, убеди родителей, братьев и Люцию...

Тамико раздраженно перебила:

— И почему ты так не сделаешь?

Лукас округлил глаза.

— А зачем? Всем и так хорошо. Большинство эльфов полностью устраивает имеющееся сейчас! Даже братьев. Но я-то не обязан идти против своей природы! И ты тоже. Я же не прошу тебя кого-то бросать и уходить! И открыто объявлять себя бунтовщицей не прошу...

Тамико разозлилась:

— Ага. Всех обманывать зато просишь! А говорил, что все между нами кончено!

Лукас не стал отпираться:

— Я говорил. Но ничего же не заканчивалось никогда... На самом-то деле.

В его взгляде было столько боли, и так нервно билась жилка на его шее, что Тамико вдруг стало неимоверно стыдно и дико захотелось поцеловать эту венку, а еще нашептать Лукасу что-нибудь доброе.

Какое право она имела так грубо разговаривать с ним? Почему смотрела на их отношения, полные эмоций и взаимопомощи пренебрежительно? Считала их... нет, не второсортными, конечно, но второстепенными… А они такие, какие не у каждой пары главные и основные!

Губы Тамико задрожали.

— Лу... Прости меня, очень прошу, прости... Я тебя люблю... И мучаюсь... Люблю и тоскую.. Неправильно это у нас... Я не привыкла к такому!

Она захотела прижаться к его широкой груди и расплакаться, уткнуться в Лукаса носом и вдыхать свой любимый запах его тела, пригреться в его сильных руках и не думать, что нынешние ее чувства, такие яркие, сочные, живые — плохие.

Лукас согласился:

— Да, ты не привыкла... А знаешь, есть народы, где каждый может иметь много жен и мужей. Официально.

— Ох, — Тамико улыбнулась, — там бы я пришлась к месту! А что теперь?

Лукас посоветовал:

— А теперь расслабься! Все. Можно выдохнуть. У меня жена, у тебя муж, и никто больше не украдет наши сердца... Понимаешь?

Тамико кивнула. Магнус велел ей соблюдать расстояние с Лукасом, и она блюла его телом, душой желая именно сейчас находиться с Лу.

Лукас сказал:

— Мы никогда не станем официальной парой, пока мы анамаорэ, ну и что? Зато у нас с тобой может появиться общий ребенок или даже дети... Наша любовь жива! Нам больше не надо никого выбирать, правда?

Его слова были упоительно складны и сладки, пусть произносились мысленно, без звучания его бархатного, обволакивающего голоса, и Тамико готова была поддаться искушению...

Лукас ли очаровывал ее? Или сама Тамико всегда говорила ему «да»? Ведь она могла бы не уступать ему, не приветствовать его, не потакать ему, не давать ему авансы...

Ее строгость и холодность убили бы в конце концов самое пылкое его чувство, но Тамико неизменно поступала вопреки логике... Ее тянуло, и она тянулась!

Лукас сменил тон:

— Кстати, Пушистик! Мы же с тобой до сих пор не катались на горных лыжах, представляешь? С Маринкой да, Эс что-то совсем не хочет, а ты?

Глаза Тамико загорелись азартом.

— Я за, почему нет! Когда мы начнем работать, конечно... Улизнем тихонько... — и Тамико добавила: — Эс... Как мне-то самой быть с Эс?

Лукас подсказал:

— Ты же запросто скрывала от нее все, пока Маринка ей не выболтала. И даже тогда ты держалась молодцом! Эс и Магнус — наши параллельные полноценные жизни. Но о них не стоит вспоминать, пока мы с тобой вместе. Это лучший рецепт.

Тамико нахмурилась, но возражений у нее не было. Ее мужчины не любили разговоры друг о друге, хотя Магнус вероятно прикидывался и ловил подробности с жадностью. Ему явно нравилось быть еще одним хранителем преступной тайны. А вот Эстелла…