— Теперь мы почти открыто живем вместе. Когда ты станешь готова, пригласим Кацуо, а совсем в отдаленном будущем Флава. После Церемонии.

Тамико поинтересовалась:

— А кто же будет их воспитывать, если мы оба на работе постоянно? Я не наседка по характеру, ты тоже...

Лукас окутал волосы любимой забавной пенной «шапкой»:

— С Кацуо Агнес поможет, а Флавик сам себя отлично воспитает, и вероятно к тому времени он еще какими-то воспитателями обзаведется...

Тамико улыбалась: Лукас все предусмотрел и не держал от нее секретов, это было почти как с...

Неприятно закололо сердце, и Тамико предпочла вернуться в реальность уютной комнаты вместо размышлений о Магнусе, которые все еще тянули холодом...

Ладони и щеки влажные и горячие. Потоки слез струились так обильно, что казались даже нереальными. Юми вздрагивала, спазмы сводили ее плечики. Она шумно вздыхала и продолжала рыдать, ни на что не надеясь, но ожидая...

Потеря равновесия, на миг слепота, и вот плачущая Юми оказалась прижата личиком к чему-то мягкому и теплому, немного пушистому, шерстяному. Она растерялась, и первое, что осознала — запах. Знакомый и приятный.

Ощутила его носом здесь, в своей комнате.

Сквозь пелену ее шока и боли прорвался мужской голос:

— Я тут, родная моя, тут. Все, все теперь будет хорошо... Я пришел.

Искусанные в кровь губы Юми отозвались:

— Пришел? Пришел, чтобы уйти? Мираж???

— Нет! — В голосе Ричарда послышалась улыбка, все время со своего появления он ловко и нежно оглаживал исстрадавшееся хрупкое тело Юми. — Пришел и уйду, а потом опять вернусь. Это будет походить на работу и вечернюю встречу дома, ты согласна?

Ричард, наконец, отпустил Юми и посмотрел в ее зареванные карие глаза. Поцеловал Юми в лоб под густой челкой.

Юми ничего не ответила, прижалась к нему опять, и плакала, плакала, плакала.

Своя-своя, и царевич анамаорэ Ричард не знал, почему так складывается его судьба. Почему чудесная и милая девушка оказалась той избранной, с которой его сердце бьется веселее. У Ричарда не самый простой характер, их паре придется перешагивать через сложности, но Ричард сейчас искренне надеялся делать это вместе.

Ему не нужны были советы, советчики и свидетели, даже Лукас, неизбежно знающий о визитах брата в Город.

Свои проблемы Ричард решал сам.

***

Прохладный воздух бил в лицо, встречаемый завесой из темно-синей ткани. Ткань закрывала все, оставляя блестеть в темноте лишь глаза. Она до пят окутывала ладное тело девушки, доверчиво прижавшейся к мужчине, который уверенно правил конем.

Над ними простиралась ночь, двое неслись в пустыне, подстегиваемые азартом, облаченные в почти одинаковые просторные одеяния. Лукас, царевич анамаорэ, и Тамико, его муза и любовь.

Песок вздымался из-под копыт, сияющее светило указывало дорогу.

Прошлое оставалось прошлым. Тем, что глупо замазывать, стирать и бояться. Оно и слабость, и сладость.

Слегка подпрыгивая в седле, Тамико крепче обхватила торс любимого. Она хотела взять собственную лошадь, но Лукас настоял на единственном скакуне.

Могущественный маг Лукас обожал Тамико столь сильно, что не хотел разлучаться даже формально там, где им открыто позволялось быть вместе.

В иных мирах Тамико чувствовала себя свободнее. Ее тоска по Магнусу словно уносилась ветром, развеивалась дымом костров, рассеивалась мерцанием звезд.

Здесь было настоящее — ее настоящее с Лукасом, и хотя Тамико пока звала его «Лу», а не «мужем», себя она уже считала его женой.

Лицо Лукаса, спрятанное за маской, было умопомрачительно красиво. Он весь — сочетание угрозы и нежности. И когда они двое стояли друг против друга, и Лукас хмурил густые идеальной формы черные брови, но улыбался уголками губ, сердце Тамико разрывалось от восторга.

Опасность и страсть, его кровь обещала наслаждение.

Ни уговоры матери, ни запреты отца не могли остановить любопытство Самиры, впрочем, Эрик и Лалия не считали себя вправе в самом деле жестко ограничивать дочь, следя больше за выбором достойной компании для их девочки и вовлекая тех, кто сумеет сказать веское слово или подставить надежное плечо, оступись малышка по неопытности или неосторожности.

Конечно, заслышав о появлении бога, Самира возжелала увидеть его. Ее душу холодили мысли о разговоре наедине без свидетелей, без надсмотра, ей хотелось познать его истинную силу вне условностей этикета.

Вызов или любопытство, царевна с копной густых и длинных каштаново-рыжих волос не находила ответ. Временами ей чудилось, что бог зовет ее, и это ощущалось столь странным, что Самира искала варианты пробраться в заветное поместье.

Царь и Царица, похоже, разуверились в имеющихся детях и звали новых, еще один мужчина родился царевичем, вынуждая остальных развиваться и совершенствоваться усерднее.

Меняющиеся условия, разгорающиеся страсти — Самира выжидала подходящий момент, и однажды ей удалось, изменив внешность, затесаться в толпе страждущих, осаждавших божественный дом.

Магнус, и раньше звезда и народный герой, не изменил своим привычкам, популярность тешила его.

Самира, облаченная в длинное светлое платье, обтягивающее стан и свободно ниспадавшее к подолу, украшенное золотыми узорами, вглядывалась в зелень сада за решеткой. Слуги бога сновали между пришедшими, назначая порядковые номера — пропуска к общению с Жрицей Эстеллой.

Самира не хотела видеть эту женщину, но не имела плана, как поговорить с самим Магнусом и растерялась.

Ни просьб, ни сожалений, одно горячее томление... Наверное, ей стоило уйти, вернуться во дворец, пока родители ничего не заподозрили...

Самира замешкалась, собираясь дематериализоваться, она почти создала портал для перехода, но очутилась вдруг совсем в ином месте, которое никогда не видела раньше.

Ее сложно было удивить роскошью, Самира свободно посещала все дворцы царской семьи, любуясь убранством, но от возникшего перед глазами помещения у нее захватило дух. Впрочем, рассмотреть подробности Самира не успела — ее взгляд пал на мужчину, вальяжно расположившегося на искусно устроенном ложе.

Изумительно прекрасное лицо, точеное, совершенное тело, почти не прикрытое, все какое-то невесомое, прозрачное, нереальное... Воистину бог...

Самира невольно вскрикнула, отступила назад, едва не прикусила пальчики, рефлекторно поднесенные к губам:

— Я...

Огромные, проницательные глаза вперились в ее душу, точно разглядывая не ее маску, не внешнее, а саму сущность, прошлое и будущее.

— Здравствуй, Самира, ты умница. Я позвал, и ты пришла. Ты пришла, я внял тебе...

Его голос звучал слаще любых других голосов, что Самира знала, ее колени благоговейно подогнулись, она грациозно опустилась на пол.

Просидела недолго, лишь миг. Магнус заметил:

— Негоже моей гостье оставаться на полу, вот... — и Самира оказалась в кресле, маленьком, аккуратном, подобном ложу Магнуса.

Самира вконец растерялась. Она судорожно втягивала носиком воздух, молча, расширив и без того огромные глаза. Магнус ободряюще улыбнулся:

— Посиди, посмотри на меня, скоро ты привыкнешь. Я хорош, правда?

Самира завороженно кивнула, Магнус пояснил:

— Время здесь, в этой комнате, идет иначе. Никто не войдет к нам и никто не ощутит минуты, что мы провели вместе... Ты правительница анамаорэ, это власть, но я хочу больше Жриц и больше удовольствий. Разделишь негу со мной?

Он подался Самире навстречу, она инстинктивно вжалась в кресло, хотя пухлые губы Магнуса неумолимо притягивали ее.

— Я... Эээ... Я же еще не окончательно выросла!