– Я поверил, клянусь. Я хотел, – торопливо продолжил Дархан. – Не я убил Майму, а Уоюр. Ты думал, что контролируешь четверых, но это они вертят тобой, как дух Гнева все это время. Всю мою жизнь. Мне очень жаль Майму. У нее не было ничего с Уоюром, она просто хотела его отвлечь…

С криком раненого зверя Кам взмахнул кистенем и перебил корни. Не успел Дархан опомниться, как шаман Звука схватил его за шиворот и рывком втащил в круг. И тут же мертвый ублюдок в красном мундире сбросил с шеи нить с корнем, схватил руку Алимки с ножом и, процедив «Ну наконец», перерезал парню горло.

Дархан прыгнул вперед, но успел лишь вблизи рассмотреть, как округляются и оживают глаза Молодого. Как он узнает шамана, не понимая еще, где он и что с ним делают. Его рот распахивается в испуганном крике, а кожа уже ладно расходится под острым лезвием ножа, поток крови упруго вырывается на свободу, и в этой багряной реке скользят рыбешки черного цвета.

Медленно и тяжело юноша осел в руках трупа, а брызги крови упали на тотем, поверх других, застарелых. Дархан безвольно рухнул на землю. Отчаянный последний взгляд Алимки пронзил ножом его самого. Скорбь налетела как ураган, накинула темную вуаль на голову, и заставила зрение помутнеть, а конечности ослабеть. Нужно было использовать момент, раз уж так вышло, но он не мог перестать смотреть, не мог заставить себя пошевелиться. Снова. Из-за него. Рядом взревел Кам «Уничтожу!». Его крик отозвался эхом, и тут же раздался оглушительный грохот и сверхвысокий свист, закладывающий уши. Эхта завизжала, прижав культи ко рту, и, тела рухнули, как подкошенные. Солдат, держащий тело Молодого, уже на земле с трудом пошевелил распухшим ртом:

– Я же говорила, что вы все сгниете заживо! Каждый! Напрочь! И вот почти все готово…

Дар понимал, что нужно сопротивляться. Нужно дотронуться до тотема и представить, как Уоюр покидает его тело. Или хотя бы выползти из круга. Но он не мог себя заставить даже посмотреть на кровавого идола, не то что коснуться. Это не закончится никогда, что бы он ни делал… Он всего на миг прикрыл глаза, чтобы не видеть паренька, которого вел к смерти как скотину, и тут же канул во тьму, будто ухнул в тесный и сырой колодец.

И тут же ловко поднялся, читая чужие мысли как книгу и глядя на мир глазами врага. Тотем! Скорее! Взгляд мазнул по жертве, рука починилась чужому приказу, и со всех сил сжала липкое и теплое от крови дерево. От макушки до руки пробежала волна жара, рот наполнился сладковатым соком. Тело на выдохе тряхнуло и выбросило часть силы в тотем. Ноги снова подкосились, но сознание оставалось ясным, вмещая всего два существа.

– Кого выкинуло? Проклятье! – изо рта вырвались чужие слова. Их хозяин пошарил внутри своего разума жесткой рукой с хищно согнутыми пальцами и нащупал нежеланного соседа.

– Что такое? – взвизгнула Лавина.

Для Эхты четверо в виде духов оставались неуязвимы, но Кам применил простые и проверенные ритуалы предков, способные отогнать враждебно настроенных абасы – от запаха багульника даже у Дархана разболелась голова и начал прорываться сухой кашель, а от резких ударов бубна и пронзительных вскриков в голове сильно помутнело, что уж говорить о четверых – им это было еще невыносимее. И в этот раз – по-настоящему.

– Скверна! – прорычал Уоюр, хватаясь за голову. – Это Трава вышел! А поганая тварь намертво присосалась к телу. Что же мне с ним делать?

Взгляд резко метнулся в сторону и поймал бегущего к ним Сармика. В его глазах плескалась радость, а в руке сверкнуло золото.

– Вот оно! Дай сюда! – разом вскрикнули Уоюр и Кам.

Шаманы скрестили взгляды и одновременно кинулись к замершему Смеху. Мир сузился до маленького ритуального предмета в руке шамана Огня. Тот быстро возвел перед собой огненную стену, в замешательстве отступая.

Дархан, забитый в угол своего же тела, осознал, что зрение стало таким же, как в минуты его крайней ярости – от людей остались лишь силуэты, зато ярко-голубым вспыхнули их пульсирующие центры – только руку протяни. Уже понимая, что сейчас произойдет с Сармиком, он вложил всю силу в то, чтобы отвести разящий взгляд духа от товарища и, перевел его на Кама. Но тот пасть жертвой не намеревался – на месте могучего мужчины уже стоял гигантский и крепкий как скала рыжий бык с острыми рогами. Бык низко заревел, и Уоюра пронзила мысль, что с таким могучим сердцем не управиться в два счета, поэтому он изо всех сил погнал тело Дара вперед.

«Мразь, передумал с ритуалом, все же решил нас обоих прикончить», – забилась в голове первая их общая мысль. От этой зверюги не убежать, и надо ли? Надо лишь… Эслин! Резкий всплеск радости вновь стал общим, но тут же разделился на ужас от одного обитателя тела и восторг от другого.

Всадница увидела быка и натянула вожжи. Взмыленная лошадь вспахала задними копытами землю, взметая комки черной почвы вверх.

– Подожди меня! – взмолился Уоюр. Дар изо всех сил мотал головой и пытался бежать в другую сторону, но тело не слушалось, как если бы он был всадником на взбесившемся жеребце. Эслин развернула лошадь и придержала ее, косясь на быка и пожирая шамана взглядом в нетерпении. Кам и так дышал в спину Дару, но с каждым движением все больше наступал ему на пятки. Возможно, спастись на спине коня и впрямь неплохая идея? Оставалась всего пара шагов до того, чтобы запрыгнуть позади девушки и оторваться от преследователя.

Эслин прижалась к шее скакуна и протянула шаману руку, другой крепко держа намотанные на кулак вожжи, но тут Уоюр резко вильнул вбок и прыгнул в сторону. Бык на полном ходу протаранил коня, сбил его с ног и несколько раз продавил копытом его и девушку, а затем еще и в бешенстве подбросил их рогами, прежде чем понял, что произошло, и завертел крутым лбом в поисках врага. Постепенно его ярость спала, и Кам снова принял свой человеческий облик, разглядывая вмятые в землю тела со смесью воинственности и растерянности.

В сам миг прыжка Дар не понял, что произошло и куда он летит, но как только понял, начал неистово биться внутри. А когда он, как и Кам, ощутил рядом поступь смерти, он завопил, и, будто спрыгнул с обрыва, только полетел не в пропасть, а в самого себя, и ворвался в тело с неоспоримой силой. Теперь Уоюра отбросило куда-то в затылок, а Дар рванул к Эслин, упал перед ней, перевернул, схватил за талию, сжал ладонями лицо. Все без толку. Самое страшное, что могут сделать ие-кыла – это не повредить тело, а надежно выбить из него душу. Ниточка умерла.

Халгана и Нижний мир

– Свежее тело! Пустое! Мое!

– Нет, мое!

– Меня пропустите, а уж я вас…

Услышав истошные птичьи вопли четверых, Дархан непроизвольно накрыл тело Эслин своим, хотя это мало могло помочь.

– Да отгони ты их, ради… – раздраженно крикнул он Каму, но не закончил, не найдя нужных слов, и взмолился, увидев бегущего к ним Сармика. – Сани, быстрее!

– Давай в круг, отдам! – закричал тот в ответ, хватая его за руку. – Пока он снова трон не занял в твоей башке!

– Нет, дай тут! – Дар попытался вырвать предмет у Смеха из руки, но тот и не думал разжимать кулак.

– Не смей, быстро туда! Я эту погань сам притащу! – взревел Кам, будто бы забыл, кто виной его поражению, будто бы не хотел думать, кто стал причиной смерти уже двух человек, и упрямо продолжал стоять на обряде до конца. – Одна попытка сразить абасы осталась!

Он снова принял облик мать-зверя, издал не мычание, а низкий протяжный крик, от которого задрожали жилы в теле, и наклонил голову вперед. Понимая, что нужно действовать быстро, Дар с невиданной прытью вскочил, схватил быка за его широко расставленные орудия смерти, и буквально врос ногами в землю. Ну же! Нужно использовать его силу против него самого! Шаман сцепился со зверем, крепко прижал его лоб к своему, и потянул вбок, пытаясь завалить, но Кам дернулся в сторону. Нет! Нельзя, чтобы зашел сбоку или разбежался! Дархан, как привязанный, вильнул за противником и снова схватился левой рукой за правый рог, а правую провел под нижней челюстью животного, и крепко вцепился в левый рог. Затем нырнул головой под его огромную морду и, собрав всю оставшуюся силу в одном движении, крутанул его так, чтобы шею вывернуть! Удалось! Передние ноги быка подогнулись, и несокрушимая гора рухнула.