– Метнется. Мой это клиент. Сам бы в него вселился, да крепок он рассудком, больно в голове сидит. Если не отобьет тотем, так решит выкрасть, потребовать, выменять. А как прибудет, там уж закрутим битву, – отмахнулся Осип.

– А если Волчок и Травник спрячутся и переждут, пока горное воинство будет биться с королевским? – недоверчиво уточнил долговязый, лицо которого тоже стало напоминать маску.

– Девчонку приплетем, чтобы Подарок впрягся, – со зловещей улыбкой ответила светловолосая женщина.

– Нельзя! – возразил главарь-арестант. – Она вечно шаманчика наружу выцарапывает. Пещеру ему сами покажем. И в битве надо ее первой положить, чтобы он надежнее спятил.

– Так ли она ему нужна? Трудно иногда людей понять. Я бы подстраховался, – занудил долговязый. – Лавина, вырой на дне столицы развратницу посмазливее и скажи Каму, что Дархан Майму и Сармика убил ни про что. У них с шаманкой там что-то намечалось, так что он за местью в горы поспешит, – договорив затихающим голосом, он упал лицом на стол, безвольно свесив руки.

Остальные тоже выглядели заметно перебравшими. Арестант схватился за голову, накренился, и с грохотом упал с лавки. Хозяин вздрогнул и вскочил, но подойти не решился. Из разговора четверых он не понял ровным счетом ничего, хотя говорили они на его языке. И хоть смысла беседы он не уловил, напугала она его настолько, что бедняга не мог двинуться: сидел как окоченевший, с языком, прилипшим к небу. А как встал, так ноги к полу пригвоздило. Меж тем девчушка тоже завалилась на спину как деревянная кукла. Ее прямые как палки конечности звучно стукнули об пол. И тут последняя, его светленькая знакомая оглянулась и улыбнулась, растянув синие губы. Хозяин медленно попятился назад, не в силах отвести от нее глаз. От румянца не осталось и следа. Глаза в синих веках ссохлись и втянулись вовнутрь. Мужчина как-то тоненько и жалобно закричал, а женщина с трудом проговорила:

– Она тебя помнила. И размышляла о браке всерьез. Но деньги деньгами, добро добром, а хотела она другого. Плоть всегда возьмет свое, – на этих словах знакомая рухнула как подкошенная.

Хозяин попятился, нащупал ручку двери, вылетел наружу и побежал с диким воплем, судорожно оглядываясь, будто трупы погнались бы за ним.

Оспари

Врач приказал Нэвлису отлежаться пару дней, но уже следующим утром он поднял со скрипучей кровати скрипящее тело и недовольно оглядел себя в зеркале – да уж, его помятый видок и синяки не помогут делу, но выбора нет. Он послал Алимку отнести весточку одному господину и на обратном пути купить пудру для лица. Сам же тщательно вымылся, собрал волосы в аккуратный хвост и припудрил кровоподтек на шее. Костюм молил о чистке и глажке, но в новой гостинице, куда они переехали, таких услуг не оказывали. Пришлось вернуться в опостылевшую походную одежду. Он взял с собой спутников, разорился на экипаж и быстро добрался до делового клуба, куда приглашал его новый знакомый Локид. На его имя он и отправил записку утром.

Клуб находился в роскошном здании из коричневого мрамора с широкими мозаичными стеклами в окнах. Рисунок изображал рукопожатие фиолетовой и синей рук на оранжевом фоне. Нэвлис ясно запомнил из рассказа Эслин, что оранжевый – цвет Нитей влияния. Фиолетовый вроде деньги, а синий – концентрация? Похоже, мастер вкладывал в работу особый смысл.

Лакей у входа скользнул по Нэвлису равнодушным взглядом и отвернулся. Это оказалось даже кстати, потому что северянин неудачно наступил на больную ногу и чуть не вспахал носом ковровую дорожку, но все же удержал равновесие, смахнул с плеча невидимую пылинку и подошел к лакею. Тот приказал Лису ждать на улице и не спеша вошел в клуб. Вернулся он вместе с Локидом – курносым блондином с веснушками. Его легкомысленный вид портила короткая стрижка с выбритыми висками и вечно приподнятая в надменном удивлении бровь. При виде Нэвлиса он приподнял сразу обе брови, бросил быстрый взгляд на двери клуба и торопливо отвел его в сторону. Нэвлис поджал губы, но заставил себя учтиво поблагодарить Локида за внимание. Настало время задать вопрос.

– Представь, еще вчера утром я мило обсуждал вопросы платины с королем, а уже вечером неудачно свалился с лошади, – проговорил Нэвлис, скользнув рукой по видимым кровоподтекам, – таков путь. С кочки в яму и обратно. К сожалению, мне не удалось дождаться вердикта Его Величества по нашему разговору, поэтому я решил узнать свежие новости в вашем достойном сообществе.

– Ты попал в точку, придя сюда, – сдержанно кивнул Локид. – Кое-кто из членов клуба знаком с основателями фирмы «Рамфл, Мэгот и Ко», которые как раз вчера вечером хвалились, что выкупили у королевской казны все запасы платины. В общей сложности чуть больше 30 тонн в виде монет, слитков и рудного концентрата. Все это северный наместник вышлет в Индигир морем, когда получит весточку. С самого утра эту новость обсуждают, но как-то в полтона. Точно не так бурно, как она того заслуживает, на мой скромный взгляд.

Выходит, Тортур слишком смутно воссоздал их вчерашний разговор, махнул рукой и доверился Энтину, а тот не стал терять времени. Лихой тип, что сказать. Нэвлис устало прикрыл глаза. Внезапно разболелась голова: он представил, как мрачный отец выслушивает эту новость от самодовольного Идана, отрешенно руководит погрузкой сырья на корабли, а потом с посеревшим лицом сидит перед полной тарелкой еды и не реагирует на вопросы домашних. Доход его семьи и других владельцев копий сильно упадет, но князь Дэнеул будет думать только о том, как смотреть в глаза простым работникам, которым и вовсе достанутся жалкие крохи. И винить отец будет только себя, тогда как все решилось на недосягаемо высоких для него уровнях. Лучше ему не знать, что Нэвлис получил шанс повлиять на исход дела, но не сумел… Какой позор!

– Не мог бы ты представить меня тем, кто выражает возмущение сложившейся ситуацией? – сухо уточнил Нэвлис.

Локид покачал головой.

– Я не стану рисковать репутацией. Продажа платины не входила в твои планы. Ты не на коне, а под копытами, и твое падение – ясный знак. Веришь в знаки?

– Знаки? – Нэвлис не удержал лицо и брезгливо скривился. – Да я лично видел духов и последствия их куража! И знаешь что? Да, жители изнанки обладают силой в Среднем мире, и они могут нам серьезно пакостить, но правим здесь только мы! И никакие знаки, никакие случайности для меня не имеют больше силы! Я найду обходные пути и добьюсь желаемого. Потому что я хозяин этого мира! И буду считаться только с теми, кто тоже так думает.

Нэвлис поклонился с долей иронии, неспешно развернулся, и, прихрамывая, зашагал обратно к экипажу, где его ждали спутники. Локид проводил его задумчивым взглядом и вернулся в клуб.

– Ну как все прошло? – заерзал на кресле Алимка, когда они тронулись.

Нэвлису не хотелось говорить. Несмотря на отповедь Локиду, на душе было гадко. Казалось, что слова стали тяжелыми как камни и надо прилагать усилия, чтобы прокатить их по горлу и выплюнуть. Он вздохнул.

– Скажи, чем помочь? Ты что-то варишь сам себе молчком. А мы готовы подставить плечо! Ну? – подался вперед Алимка. Кам подтвердил слова парня кивком.

– Чем-чем… Говорил уже. Нужно выйти на Иошиму, – наконец недовольно выдавил Нэвлис, – и придумать хороший повод, чтобы обосновать встречу.

– Так свадьба же! – воскликнул Алимка, тыча пальцем в венки белых цветов, переплетенных красной лентой с символом страны. – Да, она будет нарасхват, но пару минут в общей суете сможет уделить. Хочешь, добуду приглашение?

Нэвлис приподнял один уголок рта. Живой энтузиазм парня не мог не умилять.

– Если ты добудешь приглашение, я куплю вечер в обществе настоящей сатри для тебя, – пообещал он.

Молодой замер и расширил глаза от восторга. Кам рассмеялся:

– Что ж, похоже, успех дела решен. Пошлю Эхту к Иошиме, чтобы предупредить о встрече.

Они остановились поесть, затем Алимка убежал, а Лис и Кам отправились в ломбард. Нэвлис сорвал с пальцев шесть колец из платины, звучно шлепнув их на прилавок. Рот оценщика растянулся от уха до уха. Он вытащил из стола стопку мелких купюр и протянул руку, чтобы сгрести драгоценности. Лис быстро накрыл кольца ладонью: