Несколько бесконечных секунд потребовалось, чтобы понять – это не мать, да и голос не так уж похож. Сбила с толку знакомая с детства интонация: сразу и тревога, и нежность, и стоящая за этим сила. Лицо девушки скрывала тень, и он приподнялся рассмотреть. Она отстранилась, и ее длинная коса легонько пощекотала его шею. Луна осветила половину лица, и замершая девушка теперь напомнила ему важенку – боязливая, но любознательная. Дархан вдруг смутился нелепости своих сравнений, разозлился, и тут же вспомнил, что говорил Явмал. Надо бы с ней поговорить.

– Так это ты! Нам нужно поговорить, – воскликнул шаман и резко вскочил на ноги.

Эслин испуганно отшатнулась и собралась наутек, но Дархан охнул и схватился за дерево.

– Резко встал за правое дело, – с ухмылкой пояснил он. – Голова закружилась.

– О чем хочешь поговорить? Ты же меня не знаешь, – осторожно заметила Эслин, внимательно разглядывая Дархана.

На его лицо падал свет луны. Неестественное голубое свечение в глазах померкло, и они приобрели цвет ртути. Изменилось и лицо. Если раньше оно напоминало маску, то с подвижным взглядом и мимикой приняло доброжелательное выражение. Эслин он показался очень приятным.

– Не знаю, но мне про тебя говорили, – жизнерадостно объяснил Дар.

– Кто? – опешила Эслин.

– Долгая история, позже, – махнул рукой шаман и скользнул взглядом по лесу вокруг них, – а ты знала, что полярная ива полностью съедобна? Побеги можно сырыми есть. Листья – очень от простуды. Сережки тоже. Корешки от земли надо только очистить. И ствол неплох, если проварить.

– А это к чему? – Эслин не смогла сдержать улыбки. Манера разговора ее необычного собеседника с первых секунд расположила ее к себе.

– Не догадываешься? Есть так хочу, что желудок слипся. Где все? – возмутился Дархан и быстро зашагал вперед, заставив Эслин перейти на легкий бег, чтобы поспевать за ним.

Вместе они дошли до прогалины в лесу, где остальная компания уже готовилась ужинать. Лошади Эслин и Дара покорно добрели до нового места следом за остальными. Майма по традиции развела костер, Молодой ощипывал свеженьких рябчиков, а Сармик благодушно помогал доставать из них кишки. Кам неторопливо оттягивал язычок варгана, наполняя ночь глубоким металлическим звоном. Нэвлис оттирал сапоги от грязи. К появлению Дара каждый отнесся по-своему. Кам невозмутимо кивнул ему и продолжил играть.

– О, какие люди, иди, обниму! – нарочито громко умилился Сармик, распахнув руки, но тут же сбросил улыбку и проворчал. – Хотя нет, тварь, чтоб ты сдох.

Молодой опасливо отодвинулся от подошедшего к костру шамана, а Майма, не глядя в его сторону, достала из сумки остатки вяленой оленины и наотмашь бросила Дару. Он поймал их на лету, и, не реагируя на колкости, с улыбкой подсел к Нэвлису. Наследник Изысков радушно похлопал его по плечу.

– Вот и мой Подарочек подоспел. Чего там? Рассказывай!

– Надо ускоряться и быть начеку. Нам грозит опасность от тех четверых, – туманно сообщил Дар, понемногу откусывая мясо и запивая его маленькими глотками.

– Те самые, что утащили тотем? Ты узнал, кто это? На что способны? – быстро спросил Нэвлис.

– Узнал бы – сказал, – слегка пожал плечами Дар.

– То есть новостей нет. И в чем твое отличие от ярмарочной гадалки? – приподняла бровь Майма. – Мы и так начеку.

– Будем двигаться быстрее, – примирительно поднял руки Нэвлис. – А мы вот девицу подобрали, благое дело делаем. Но это не точно.

Заметив бывшую сатри, Сармик с игривой ухмылкой птичьей кровью пометил крестом ее щеку. Эслин спрятала глаза и отодвинулась. Молодой подсел к ней, отрезав от хищного шамана, и прошептал, кивнув на Дара:

– Не смотри ему в глаза и не разговаривай.

– Почему? Мы уже беседовали и ничего, – Эслин в недоумении вернулась взглядом к шаману.

Дар спокойно сидел и ел, тщательно жуя. С каждой минутой он все больше и больше стекал вниз, а веки его смыкались. Еще через пару минут он завалился на землю, закрыл глаза и уснул, с зажатой в руке олениной. Нэвлис усмехнулся и набросил на него сверху плащ.

– Я и говорю, как дети.

– Не обманывайся, – продолжил Молодой, переворачивая тушки над огнем, – Он только кажется нормальным, а на деле убить может взглядом, чуть что не по нем. Людей сторонится. Сихиртя знают, что на уме у него… Может, там внутри и души-то нет. Князь Дэнеул запретил ему силу использовать без особой надобности. А если уж начнет шаманить, да из-под контроля выйдет, то у нас на этот счет особый приказ есть – бить тяжелым по затылку. Так что не вынуждай.

Сурово погрозив Эслин пальцем в качестве аргумента, он зевнул, снял свою вечную шапку и взлохматил волосы. Без головного убора лицо Алимки казалось совсем по-доброму мальчишеским, несмотря на то что телосложением он уже не уступал старшим. Мясо ароматно запахло, и сидящие возле костра молча приступили к ужину, а после и улеглись, где сидели.

Эслин еще раз посмотрела на мирно сопящего и якобы смертельно опасного Дара, легла и сжалась, обхватив колени. Еще день. До чего? Повторения истории прошлого села? Вот бы перестать бояться, а научиться самой внушать страх. Вот северяне источали такую силу, что зайди кто-то из них в комнату, в ней сразу стало бы тесно и неуютно.

«Интересно, о чем этот Дар хотел поговорить? И какие девушки ему нравятся?». Последний вопрос взметнул песок со дна ее души как резвая рыбешка. Как же изжить в себе привычку приглянуться? Бывшая сатри повернулась с боку на бок и сжалилась над собой. Довольно ругать себя. В ее нынешнем положении навык угождать и подстраиваться послужит на славу.

Вдруг исчезли все лесные шорохи. Эслин распахнула глаза и ощутила, что уши заложены, будто она резко нырнула на глубину. Она открыла рот и в ужасе поняла, что не может произнести ни слова. Горло напрягается, губы шевелятся, но звук из них не вылетает, как если бы она кричала в воду. Кажется, больше никого это не коснулось: остальные спутники мирно спали, пустовало лишь одно место. Эслин вскочила, огляделась и увидела среди деревьев очертания внушительной фигуры. Кам поманил ее рукой. Эслин замерла, лихорадочно прикидывая, что делать. Крикнуть не получалось. Подбежать и потрясти Нэвлиса? Не защитит, не поможет. Алимка! Хотя бы на его глазах этот великан с ней ничего не сделает. Эслин двинулась к юноше, но пока она соображала, Кам уже приблизился к ней, схватил за предплечье и оттащил в сторону. Девушка испуганно замотала головой, беззвучно крича, но вдруг сквозь забившую уши толщу пробился приказ:

– Стягивай исподнее.

– Что? – захлебнулась Эслин, попятилась и сложила руки в умоляющем жесте.

– Успокойся. Я тебя не трону, – холодно пояснил Кам. – Обстановка не та, да и ты не в моем вкусе. А твой, кхм, предмет гардероба, нужен, чтобы Смеха побесить. Только распишешь как все было. Да красок не жалей, а то накажу.

Эслин не решилась противиться и молча выполнила приказ. Кам быстро, едва касаясь пальцами, скомкал и сунул кусок ткани в карман. Слух к девушке тут же вернулся и возможность говорить тоже. Мир вновь наполнился легкой поступью ветра, шорохом листьев и сопением спящих. Даже в кажущейся тишине таилось столько звуков, что убери их – и человек сойдет с ума.

– Утром еще посмотрю, как он к тебе клинья подбивает, а в обед кину ему в морду. Вот это визгу будет, – довольно усмехнулся шаман и подставил девушке локоть. Отказать Эслин не посмела – взялась за него и отстраненно заметила:

– Но после ваших ссор это будет почти смертельное оскорбление.

– Почему почти? – улыбнулся еще шире Кам и подвел ее обратно к месту ночлега.

Получив желаемое, Кам потерял к ней всяческий интерес и улегся. Эслин тоже легла и на удивление быстро уснула вновь. Проснулась она довольно рано. Едва начало светать, все еще спали, только Дархан жадно закидывал в себя холодные куски мяса. Увидев ее, он вскинул брови, словно вспомнил о чем-то важном, и поманил к себе. Эслин не стала испытывать терпение Дара. Она быстро вскочила и отправилась в лес за другим шаманом, мрачно улыбнувшись тому, что больше белья на откуп у нее нет. Однако Дара интересовало не это. Он присел на поваленный ствол, вытянул ноги и скрестил их. Эслин устроилась рядом. Приятно пахло хвоей. Распевались ранние птицы. Утренняя прохлада волной пробежала по коже, стараясь захватить побольше территории, но плащ, одолженный Маймой, спасал.