– Только теперь вы мне поклянитесь, господин Линд. Если мои и ваши чаяния воплотятся, мы будем пересекаться при дворе. Нам следует доверять друг другу.

– В этот раз искренне: я действительно тебя недооценил, – Нэвлис слегка поклонился. – Казню себя за то, что не расспросил раньше, как Энтин вышел на тебя и при каких обстоятельствах ты позволила себя схватить. Но я не упущу такой шанс, пусть и призрачный. Согласен. И клянусь во всем тебя поддержать! Можешь ехать со своей прекрасной подругой и не забудь замолвить за меня словечко. А мы последуем за вами. Но как бы ни сложились обстоятельства, не забудь про пещеру.

– Я сдержу клятву, данную Дархану, и клянусь помочь тебе. Закрепим кровью? – Эслин показала вторую ладонь, без рубца.

– При случае, белочка, – Нэвлис кивнул и потянул друга за локоть. – Идем же, я истреблю твое недовольство.

– Эслин, я выкраду и истреблю тебя, если ему это не удастся, – холодно пообещал Дархан.

– О, прошу, навести меня в любом случае! Ты нужен мне этим вечером, вопрос жизни и смерти! – взмолилась она, стараясь не обращать внимания на его пугающее каменное лицо и светящиеся глаза.

Мужчин повели на выход, а Эслин в сопровождении стражника отправилась в свою спальную, упала на кровать и начала усердно молиться Небесной матери. Остатки бравады улетучились, и теперь идея путешествия с Энтином все больше и больше казалась ей сумасбродной. Чем она только думала? Как позволила Иошиме и Майме себя уговорить? Без Зеленых она не сможет управлять министром, а появись они – это немедленно покажет странное приспособление. Но делать нечего, обладать силой лучше, чем оставаться беспомощной. И Дархан поможет ей снова вызвать Нити, если придет, конечно…

Вскоре постучала утренняя служанка и предложила гостье присоединиться к трапезе городского главы и Иошимы. Эслин сослалась на недомогание и поспешила восполнить недостаток сна. Проснулась, когда день за окном лениво шел на убыль. В дверь постучали. Эслин соскочила с кровати и спросонья рванула к ней, но вдруг остановилась. Энтин или Дархан? Тихий стук повторился. Девушка оглядела комнату в поисках подходящего оружия, ничего не нашла и обреченно пригласила гостя войти. От шамана ничего не спасет, а министр сам руки марать не станет. Дверь отворилась.

Трисорис

Нэвлис и Дархан вышли из голубого дворца и зашагали по мостовой в ближайшую закусочную. Вскоре их догнала Майма, которая спешила в квартиру за вещами. Погода ласкала прохожих, неутомимое летнее солнце и легкий прохладный ветерок располагали к прогулкам, поэтому северяне оказались в душном зале одни. Дархан бесстрастно проглотил окрошку, пока Майма за салатом из свежих овощей и трав пламенно заверила жующего перепелку Нэвлиса, что ни за что в жизни не отпустит их одних в Туярык. Даже поездка в королевской карете и соблазны столицы не заставят ее забыть о цели. Посмотрит роскошь Оспари и вернется к землякам на подступах к горам. Нэвлис выразил не менее горячее возмущение, но принял решение шаманки, взяв с нее слово присматривать за Эслин, которая стала ему страшно дорога с этого утра. Майма с готовностью слово дала и, зыркнув на Дара, подчеркнула, что будет делать это бесплатно и из лучших побуждений. Она закончила трапезу и ушла попрощаться с Камом, Алимкой и Сармиком, а друзья остались одни и Дар, скептически скрестив руки на груди, приготовился слушать.

– Все к лучшему! Мы только вчера говорили о ценности Эслин для тебя и о ее цене для Сармика, и вот, подарок судьбы! Глядишь, и души новой пятерки не понадобится на корм пускать, – Нэвлис передернул плечами. – Пускай дешевеет. Вам нужен этот перерыв! На старину Смеха приятно стало смотреть. Великий Нум, я и не подозревал, как скучал по нему прежнему! В придачу, теперь и я заинтересован в успехе длиннокосой. Каким же богатым прииском она оказалась, а так с виду и не скажешь…

– Ну, не настолько там глубоко, – кисло пошутил Дар. – А про души ты верно сказал, не хочу ни одной лишней отдать духам Длинного, но и отдаляться не хочу от нее – мы не видели еще двух из четырех, а они ведь нагрянут, едва из города выйдем! Чую.

Шаман откинулся на кресле и задумчиво посмотрел на молодую пару на улице: он, с пунцовым румянцем на щеках, громко о чем-то рассказывал и размахивал руками, а она неотрывно глядела ему в лицо, роняя голову от приступов смеха. Почему-то захотелось побыть на месте юноши, поймать на себе столь же беззаветно влюбленный взгляд и начать увлеченно хорохориться, распушив перья. Но представить себя и Эслин в этом качестве не выходило. Он повернулся к другу и нехотя проговорил:

– В последнюю встречу она призналась, что была настоящей только при знакомстве, а дальше изо дня в день перебарывала отвращение. Я чувствовал. Но что чутье? Обмануть себя нетрудно. А теперь, услышав подтверждением своими ушами, вижу фальшь в каждом ее движении. И знаешь. Сейчас скажу самую глупую вещь в своей жизни. Когда она проявляла ко мне симпатию, мне прямо хотелось соответствовать, быть лучше ее ожиданий. Я был с ней ласков. А когда она показывает отвращение и страх, меня так и тянет воплотить ее самые плохие предчувствия и сделать больно. А главное, Лис, вот что – я вообще не хочу об этом думать.

Нэвлис потянулся и покровительственно похлопал его по плечу:

– И не думай. Я же говорил, что женщины одинаковые. Они регулярно обманывают. Что мужчин? Даже самих себя! Надо ли тебе вникать в эти хитросплетения? Ее вранье уже за поворотом может обратиться в правду, или наоборот. Следи только за своим состоянием, дружище, не за ее. Твое настроение – это главное, сам знаешь.

– Тогда я, пожалуй, зайду еще к ней вечером. Она просила. Да и мы в прошлый раз плохо поговорили, хочется расстаться на более приятной ноте, – признался Дар.

– Боги, сохраните нашу удачу, – простонал Лис в потолок, словно небожители разместились на втором этаже и подслушивали, приложив уши к полу. – Иди. Только помни о долге Смеху и не особо там… это. Короче, проникай в нее, да не проникайся ею.

Нэвлис расхохотался, довольный своей сальной шуткой, а шаман тяжело вздохнул. Вместе они вернулись в квартиру и подготовили вещи к отъезду. Сармик с удовольствием прихлебывал чай, размахивая булкой, и с азартом рассуждал о красоте северянок и жительниц Трисориса в сравнении. Увидев Дархана, он лукаво ухмыльнулся, поманил его за стол и даже радушно надломил свою закуску.

Нэвлис назначил выезд на раннее утро. Кама заметно огорчила новость об отбытии Маймы. Он решительно направился в ванную, вышел оттуда гладковыбритым и пригласил шаманку прогуляться по городу. Она расхохоталась, но взялась за подставленный локоть и выпорхнула с ним на улицу.

В это время Дар развалился на кровати, уставился в потолок и стал зазывать сумерки. Ему не терпелось скорее отправиться к Эслин и окончательно разобраться в своих чувствах. Симпатия к другому человеку – это естественно и даже полезно, но объект выбран откровенно неудачно. Сколько мужчин у нее было? Приврала насчет дома с фонтаном?

Дар раздраженно хмыкнул и повернулся на бок. Его полностью устраивало скромное жилище на окраине Талви. Конечно, скопилось кое-что от лечения и продажи редких трав в местную аптеку, но в целом он относился к деньгам равнодушно и, честно говоря, не знал, куда их девать. Иногда даже вываливал духам в качестве подношения. Мысль, что Эслин может быть богата и знаменита в Оспари неожиданно уязвила его. Зачем-то начал вспоминать, куда рассовал ценные вещи, и на что их хватит, если собрать все в кучу. Потом плюнул, но не решил, на кого вернее будет разозлиться, на нее или на себя.

Подошел Алимка, смущенно потоптался на пороге, а потом резко сунул в руки шаману аккуратно свернутое письмо:

– Господин, могу ли я вас просить об одолжении? Передайте Эслин мою благодарность. За спасение. Я так сглупил на улице! Если бы не она…

Объем письма сильно превышал необходимый для простого спасибо, и Дар с раздражением закатил глаза. Но Молодой словно не заметил его реакции. Он, запинаясь, проговорил: