Дар раздраженно выдохнул и поджал губы, но Мятлик не останавливался.

– Оно было тебе на руку. Ах, я такой избранный. Ах, мне так горько-сладко. Вот если бы догадался сразу и сразу новый тотем соорудил… Тьфу! Бросить бы тебя, да жаль потраченного времени.

– Я ему тоже шанс дала, – улыбнулась Эслин, заступаясь за своего мужчину.

– Это не аргумент, ты ему вообще все дала, – махнул листом Мятлик, и Дар расхохотался.

– А ты и впрямь бесстыдник, Мятлик. Знаешь, я так долго ждал нашей встречи. И никуда теперь тебя не отпущу. Вас обоих, – строго произнес Дар, притягивая к себе Эслин.

– Ты лучше подумай, как самому Уоюра достать, если его загнал так глубоко, – проворчала девушка, склоняя голову к его плечу. – Выходит, что тебе и предмет нужен более сильный и способ. Может, провокация какая-то.

– О, не волнуйся за это, лепесточек. Если кто и может управиться с Гневом, так это наш Бездарь. Человек, погубивший больше двух десятков душ, а тысячам доставивший неприятности, – ядовито проскрипел Трава, скрещивая стебли на груди.

Дар швырнул в зеленого юношу сапогом. Трава увернулся и закатил глаза:

– Эй, ополоумел? Я в хорошем смысле. Могло быть и хуже!

– Господин Трава, ты и впрямь считаешь, что мы обречены на поражение? – озабоченно нахмурилась Эслин.

– Поверь мне, справимся, – ответил за него Дархан и поцеловал девушку в лоб. – Духи повсюду и всегда доставляют уйму хлопот. Поэтому у их собеседников такой ужасный характер. И поэтому шаманские войны не прекращаются никогда. Зато нам хорошо платят.

– Духам тоже нужно платить, не забывайте, – Трава откровенно разглядывал обнаженную Эслин. – Знаешь, Ниточка, есть один хороший ритуал. Чтобы урожая было больше, нужно, чтобы много голых женщин легли на поле и покатались…

В Мятлика полетел второй шаманский сапог, и дух с хохотом заметался и закружился в воздухе, гикая и вопя. И тут же в пещере будто взорвался мешок семян. Зародыши жизни нашли мельчайшие трещины в камне и бурно разрослись прямо на глазах пары, словно вознамерились захватить подземелье и затопить его собой. Слезы восхищения наполнили глаза Эслин. Их обоих завалило сугробами белых цветов, с которых обильно слетали мелкие нежные лепестки, и тут же сменялись новыми. А Трава с криком «Свобода! Солнце! Вода, земля и воздух! Я иду к вам!» исчез в проеме.

– Эслин, как насчет того, чтобы заключить новую клятву? – Дар нежно поцеловал ее руку.

– Дар… Что ты делаешь с моим сердцем? – Эслин быстро моргала, но слезы радости и не думали переставать. Теперь казалось, что крылья есть у ее сердца, и оно легко парит на месте, заливаясь певчей птицей.

– Ничего. А что? – напрягся шаман, взволнованно касаясь ее груди.

– Оно сейчас вырвется наружу и прыгнет к тебе в ладони рыбешкой, – засмеялась ткачиха. – Но как же без платья, алтаря Небесной матери и риса?

– Нагота, пещера и кровь тебя не устраивают? Это единственный вид свадьбы, который мне по душе. Я и наши то не особо люблю, но воздать дань духам придется, – ухмыльнулся Дархан и полез за ножом. – К тому же этот ритуал честнее других и связывает крепче.

– Погоди, так ты только поэтому не повторял предложение? Не хотел жениться в храме? – Эслин в деланном возмущении уперла руки в боки.

– Вот видишь, как ты хорошо меня понимаешь, – обрадовался Дар и получил кулачком в ребро. – Соберись, открой сердце.

– Я должна что-то сказать? Я не могу так сразу, – смутилась Эслин.

– Нет. Я скажу, как принято у нас, а ты пропусти через себя. – Дархан улыбался всей душой и от него исходило такое тепло, что ткачиха просто кивнула, совсем разомлев. – А у Нитей потом благословение испросим, при всех, что уж.

Он глубоко вздохнул и звучно заговорил. Эхо подхватило его слова, подтверждая, усиливая, разнося по всем уголкам пещеры и тел мужчины и женщины.

–Здравствуй, земля! Я буду здесь жить. Прими как опору меня. Прошу, раздели мой благостный день – одобри хозяйку огня. Она воскурИт дымокур в твою честь и не даст угаснуть костру. Она колыбель под луной разместит, наполни ее к утру. Пусть множится род наш, и мир, и лад, богатство идет в этот край. Накормим голодных, излечим больных, а ты нам даруй урожай. Пусть травы, и звери, и соль, и мед, все полнится в этих местах. А мы воспоем твою щедрость душой и будем носить на устах.

Эслин замерла, заговоренная его проникновенным обращением. Почувствовав, как ощущение чего-то огромного и непостижимого пощекотало затылок, она ни капли не сомневалась, что в пещеру заглянул великий дух земли и одобрительно кивнул. Дархан резанул свою ладонь и передал девушке нож рукояткой вперед. Она залюбовалась струйками крови из его пореза, но тут же опомнилась и, глядя в его серые, как скалы Туярык, глаза, порезала ножом и свою плоть.

Они соединили кровь. Соединили руки, переплетая пальцы между собой, а затем и губы в первом поцелуе, знаменующем их новую связь. Ткачиха опустила веки и растворилась в медовом мгновении, отдавая частичку души этому дню. И отчетливо ощутила, как вокруг них взвились и запутались в крепких объятиях великие связующие Нити жизни.

Драгоценный читатель! От души благодарю, что прошел вместе с моими героями этот крышесносный путь с севера на юг и от тьмы к свету. Да не пристанут к тебе абасы и пусть Бесчисленные Связующие Нити Жизни нужных цветов сами ложатся в твои руки.

Спасибо и моим близким за поддержку, а особенно Ане – за дружеское плечо, отзывчивость и режим злого редактора, Сане – за остроумную критику и мемы по книге, и Виталику за безграничную веру и поддержку.