– Тотем! Где тот, что принесла Лавина?

Сармик подбежал к останкам шаманки, остановился в нескольких шагах и внимательно осмотрелся. Время для Дара замедлилось. Если тотем сохранился, они смогут провести обряд прямо сейчас! Вскоре Сармик обнаружил что-то, натянул рукав на пальцы и нагнулся к земле. Но ярость огня превратила тотем в обугленное полено, в котором едва проглядывались силуэты животных. Не нужно было быть шаманом, чтобы ощутить, что ритуальный предмет донельзя оскорблен. Дар прикрыл веки.

– А все равно бы не вышло, – попытался приободрить его Сармик, – тут и жертвы нет, и повалять некого.

– Сармик, – прошептал Дархан в тихом отчаянии. Его неумолимо накрывал сон, но он уже знал, что за этим последует, – а что еще у нас есть? Можно ведь и иначе силу выплеснуть? Или коня в селе купить. А предмет – у меня санки платиновые имеются…

– Брось, – почесал щеку Длинный, – материал должен быть восприимчивым, а предмет заговоренным под это дело. Силы потратим, а предмет духа не впитает, жалко будет. Видишь, они, гады, готовились.

– Тогда добей меня. Пусть мы трое уйдем. Не дойду до тотема, подведу… Лучше так.

– Убить всегда успею, – вздохнул Сармик и уселся рядом с ним на землю, скрестив ноги, – но желанием не горю. Хватит ныть! Высшее божество и духи стихий на тебя надеются. Великим шаманом назвали. С Огнем и я им стану. Представь: закончим с Гневом и будем камлать вместе, без ссор. Все почести поровну, праздники, состязания. Пьянки, пляски. Как Кам говорил. Я ведь люблю компанию. Это старый хрыч мне в ухо бубнил, чтоб дружбы с шаманами не водил, иначе Верховным не стать. А с кем ее водить? Кто лучше собрата поймет? Но теперь отцепился дед. Теперь заживу! И ты сможешь! Ты представь…

Дархан и сам не понял, как слушая Длинного вновь вынырнул из тьмы и яснее ощутил ноющее тело. Но надолго ли бразды правления в его руках? Успеет ли продержаться до Туярык? Вассар сказал, что Эслин улетела на каком-то существе… Что с ней, где она? Успеть бы узнать, что в безопасности, помочь, даже если говорить не захочет. Он вопросительно посмотрел на Сармика:

– Довезешь? Только давай уговор сразу. Едва заметишь, что я – не я – сразу голову руби.

– Лады, – потер руки Сармик. – Я тогда в деревню за повозкой и топором, и мешок твой прихвачу с травами. И еще надо старушку Ма похоронить по-людски, а то будет докучать.

***

Когда Сармик решил исподтишка напасть на Эслин и Дархана, он оставил свою кобылу невдалеке, и сейчас с облегчением нашел ее на том же месте. Удалось обнаружить и мешок со снадобьями Дара на месте прежней стоянки, а вот за лошадьми пришлось заехать на праздник.

Гуляния в Тульпе подошли к концу. Селяне разбрелись на пирующие компании и парочки, что искали уединения. Сармик без труда обнаружил коней Дара и Эслин, но их вещевые сумки сильно облегчились с виду, благодаря ушлым людям. А скакуна Маймы и след простыл.

Сармик связал коней веревкой, одного за другим, и поехал в центр села. Там ему сразу посчастливилось найти пару стариков, сидящих на лавочке возле забора. Он с ходу предложил им одну лошадь для работы на поле, и после долгого осмотра сделка состоялась. Шаман разжился сносной телегой с остатками сена на дне, топором, молотком с гвоздями, и старыми досками.

Собрав все необходимое, шаман заехал в трактир за едой. Он только сейчас понял, что чудом держится на ногах. Соединение с Огнем придало ему сил, но и они стремительно иссякали. В теле будто изнутри бил колокол, кости ломило, но нужно было сколотить простой гроб и двигаться дальше. Охая и костеря Уоюра, он заказал пищу и не заметил, как пристально смотрела на него компания из четырех местных жителей, сидящая с кружками пива за столом.

***

Сармик засунул свертки с жареной курицей и картошкой в мешок и поспешил обратно к Дархану. Четверо посетителей трактира проводили его тяжелыми взглядами и вернулись к беседе. Но и за ними кое-кто следил. Хозяин заведения забился в угол и подбивал счета в большой тетради. Рыжую голову с сединой у корней он опер на руку и задумчиво водил гусиным пером по бумаге, но больше наблюдал за своей старой знакомой.

Это была светловолосая женщина в летах, все еще вполне манящая, несмотря на морщины и припухшее от пьянства лицо. Хозяин трактира пытался приударить за ней пару лет назад, но та вела переписку с заключенным, и вскоре дождалась его освобождения. Потом женщина надолго пропала из виду, а снова появилась пару месяцев назад прямо под дверями его заведения, пьяная вусмерть, в синяках и изорванной одежде. Он пожалел ее, привел к сельскому лекарю и выгреб все деньги из кошелька, но был уверен, что ее конец не за горами. Однако, вот она. Сидит румяная, причесанная, и уверенно чешет языком с приятелями. Кажется, один из них и был тем арестантом – крупный мужчина средних лет, с наколками на увесистых кулаках и квадратной челюстью с канавкой посредине.

С ними сидел долговязый мужчина с длинными руками и обвисшими веками, и хрупкая девчушка с толстой косой. Ее поведение неприятно удивляло: девчушка прихлебывала пиво огромными глотками и без стыда перебивала взрослых. Хозяин прислушался к их разговору.

– Уоюр – ничтожество, – плевался бывший арестант. – Я думал, он сильнее! Сколько времени потеряли, а воз и ныне там. Это мне первым идти надо было! Это я первым из нашего брата прибрал к рукам Вассара! Мне толики времени тогда не хватило!

Знакомая хозяина скрестила руки и бросила:

– Средний мир полон гадских мелочей, которые могут обрушить самых сильных. И ты, и господин не исключения. И я тоже. Мой блестящий план тоже провалился.

– Твой план блестел как ржавый гвоздь. Майму лучше надо было обрабатывать! Ты чем вообще на ярмарке занималась? – строго поглядела на нее девчушка.

– Выкладывала свои козыри. Да такие, которых у тебя отродясь не было, – надменно ответила женщина. – Поверила она мне! Просто в последний момент сорвалась. Хорошо хоть господин ее прикончил, туда и дорога.

– Ладно, душно уже в теле. Дальше что? – сонно проговорил долговязый. Он задрал брючину на ноге и лениво осмотрел фиолетовый кровоподтек во всю голень, который стремительно разрастался вверх и вниз. Затем опустил ткань и продолжил тихо, но твердо. – Полдела сделано, но времени в обрез! Надо теперь жилы напрячь до балалаечного визга! Иначе никто из ныне живущих шаманов на наши басенки больше не купится и обряд не совершит. Да еще потомков застращают. Готовы ждать несколько поколений?

Собеседники ответили горячим отказом: арестант стукнул кулаком по столу, знакомая хозяина взвизгнула от отвращения, девчушка нервно дернула себя за волосы. Долговязый продолжил:

– Пора играть по-крупному. Предательство. Бойня. Много смертей. Осип, вот ты вечно цедишь, что сильней нас всех, а между тем, один еще нашей компании палки в колеса не вставил.

– Да потому что вы мельтешите, а я стратегию строю! – набычился бывший арестант. Говорил он живо, но его лицо будто стекало вниз. – Короче, пригляделся я к этому министру, с которым они встречались. Он все про Нити говорит, больно их заиметь хочет. И все его волнует какая-то бабская свора в горах. В наших горах. Слетал я туда, и такую штуку узнал – залюбуешься. У этой своры есть особая пещера, она там почитается как храм.

– Пещера? Наша? – расширила глаза девчушка.

– Именно. Одно из мест, где Нити славили издревле. Мы с вами этого не знали, однако почуяли, что место намоленное. Самое то для хранения архиважной вещицы. Шаманова девчонка тоже с этим связана. Так вот, что я измыслил: разыщу в окружении министра подходящее тело, позаимствую ненадолго, да и шепну Энтину, что есть тотем, который силу Нитей дает. И горное воинство может непобедимым сделать. Но бабы еще о том не догадываются, а потому надо ему немедля собирать отряд, да тотем этот изъять, пока не поздно.

– Ну и голова, Осип! – восхитилась девчушка, жадно глотая оставшееся пиво. – Тонко рассчитал! Хотя… А если не метнется он в горы с отрядом? Подготовится решит?