– Судя по вашей физиономии, вы слышали свежие новости.

– Но свежий курс не знаем ни вы, ни я, – отбрил оценщик, кривясь, – так что возьмете сколько дам.

Он торжественно прибавил к мелким купюрам пару крупных. Нэвлис подтянул три кольца обратно к себе. Ростовщик закатил глаза, отсчитал еще несколько крупных купюр, и скрестил руки на груди. Лис недовольно цокнул, забрал деньги и вылетел наружу. Кам вышел следом и уточнил:

– То есть, вы знаете заранее, что Индигир поднимет цену на платину?

– Не поднимет, а взвинтит, – сухо проговорил Нэвлис, – шутка в том, что они теперь монополисты и могут устанавливать свои цены, не добывая ни крупинки. Уверен, вскоре платина станет дороже золота, но нам некогда ждать. Я все еще намерен это исправить.

– Почему цену не поднял Ангардас, если платину добываем мы?

– Потому что у власти в Ангардасе безразличный король и продажный чиновник. Подожди-ка меня здесь, я скоро, – проговорил вдруг Нэвлис, остановившись возле больших стеклянных окон цирюльни.

Он быстро вошел в заведение и вскоре вернулся к Каму. Шаман встретил его удивленным свистом. Наследник Изысков коротко остриг свои длинные шелковистые волосы и оставил их на полу в цирюльне.

Колючий осенний ветер прогулялся по шее Лиса. Он поежился и провел рукой по затылку. Без волос северянин ощущал себя голым и омерзительно обычным, зато новая стрижка и старая одежда прекрасно отражали его внутреннее состояние. От соблазна напиться до поросячьего визга сдерживала только надежда на помощь сопротивления.

– Что смотришь? Пошли за подарком. А потом тоже обмозгуем как приглашение раздобыть. Я на Алимку не готов все поставить.

***

К вечеру Нэвлис выскрипел утомленным разумом такой план: податься в редакцию частного издания «Светская белка» и выкупить полный список приглашенных. А затем пробежаться по нему и выяснить, кто готов провести его с собой. Естественно, за некую ответную услугу. Кам же предложил обойтись без приглашений и вторгнуться на праздник незаконно. Первый способ был трудоемким, а второй рискованным. Мужчины ломали голову до глубокой ночи, пока Нэвлис не скис совсем. В работу с утра было решено взять оба варианта, ничего другого просто не оставалось.

Алимка долго не возвращался. Самое удручающее, что он мог банально заблудиться, не говоря о четверых духах. Они уже начали волноваться, когда запыхавшийся парень наконец ворвался в номер. Лис уже открыл рот, чтобы устроить ему приличную трепку за позднее возвращение, но парень бросил на стол приглашение и замер в ожидании похвалы.

– На имя генерал-лейтенанта Швенцема? – протянул Нэвлис, разворачивая приглашение. Радоваться он не спешил. – Признайся, ты стащил его? Меня не упекут за решетку прямо со входа?

– Ну как ты мог подумать?! Разве я не понимаю? – сник Алимка и взволнованно заговорил, глотая окончания слов. – История вышла чудная. Может, я даже и сам шаман. В общем, я добыть назвался, а сам и в душе не чаю, как задание выполнить. Ну, пошел в центр, в галерею, где магазины и портные самые дорогие, пальмы в горшках и миндаль в сахаре. Кхм. В общем, уши развесил и слонялся там. Час, второй. Потом погнали меня взашей. А я опять забежал и притаился. Прям чутье какое-то проклюнулось, что надо мне туда. Еще час, второй. Дело к вечеру. Уже думал, ну все, вернусь с позором. Но верчусь, верую. Даже орешки в углу оставил как подношение. Вот тут-то меня духи удачи и заприметили. Слышу – скандал. Какая-то дама скрипит на мужа. Противно так. А тот зубами лишь скрежещет. Она отошла за шляпкой, а я к нему и от души прям сочувствие выразил. Он оживился. Усадил меня и давай рассказывать, что не по своей воле женился, родители у нее большие люди. Я его выслушал. Проникся. Швейцар подошел меня гнать, а этот господин не дал. Но опомнился, мол, что мне надо-то? Хотел денег дать, а я говорю – на свадьбу мне надо, кровь из носу. Тот рассмеялся, а потом хвать в карман и достает! Не вру!

Алимка остановился перевести дух. Кам и Нэвлис зачарованно смотрели на него. Парень воспрянул духом и горделиво закончил.

– Ему военное дело нравится, а выходы – нет. Но королевскую свадьбу вроде как нельзя пропустить. Он бы и пошел, но его женушка на этой почве выкипела вся, аж облезла. И сама дурью мается с нарядами и сплетнями, и ему каждый шаг расписывает, с кем говорить, о чем молчать, уже всю кровь выпила и мозгом закусила. Короче, вложил мне приглашение в руку и велел бежать, пока он не передумал. И еще я на его сына похож, а он погиб недавно. Вот.

Кам и Нэвлис молчали. Алимка занервничал.

– Ну?

– Ай да шаман! – Нэвлис расхохотался и порывисто обнял Молодого.

***

В день королевской свадьбы Нэвлис подъехал к воротам дворца в веренице других экипажей и машин. Он протянул в окно приглашение, и стражник открыл для него дверь. Лис спустился и огляделся. По усыпанной лепестками ковровой дорожке двигались нарядные гости и среди них он выглядел самое большее как адъютант того самого генерал-лейтенанта. У ворот дежурили газетчики и северянин как бы невзначай провел по лицу рукой, чтобы не попасть на фото. Без прекрасной спутницы, колец, броши и волос он ощущал себя ничтожным голодранцем. Единственное, что могло бы его утешить – успешный исход дела. На нем он и сосредоточился, и двинулся в потоке гостей к главному входу, зажав в пальцах подарок.

Он придумал вручить молодым документ, подтверждающий опеку короля и королевы над ездовыми нарвалами. На побережье Ледяного моря изредка находили раненых рогатых китов. Одни пострадали в схватках со своими же за самку, другие попались в жесткие нити сетей, расставленных рыболовами. Несколько ученых в Калари, городе Первой волны, заживляли их раны и обнаружили, что нарвалы прекрасно обучаются. Они могут тянуть за собой небольшой корабль или взять на спину всадника в костюме из дубленой кожи и прокатить его над поверхностью воды. Нэвлис решил, что документ с печатью княжеской семьи Линд и подписью Идана позабавит Тортура и польстит его самолюбию.

Перед торжеством Кам, который дома мастерски расписывал шкуры, взялся рисовать орнамент и нарвалов, а Нэвлис подделывать подписи отца и наместника. Заодно он отправил настоящее письмо в Талви, где известил князя о своем подарке и скупо расписал последние новости. Запечатывая конверт, он очень надеялся, что когда отец его получит, обстановка уже изменится в лучшую сторону.

Нэвлис вступил в бальный зал, где уже накрыли столы. Персону с его пригласительного позвали не на саму церемонию, а лишь на торжественный ужин, поэтому часть взволнованных и радостных гостей уже успели устроиться за столами. Лису показалось, что он погрузился в бурлящий источник с горячей водой. Всплески смеха раздавались то тут, то там, изредка стайки гостей как пузырьки метались по проходам. Непрерывный шум заполнял все пространство. Шапки белых цветов напоминали сугробы и Нэвлис впервые ощутил, что скучает по дому, но тут же переключился с неуместных фантазий на дело. Слуга, наряженный вдвое лучше северянина, провел его за стол, и тут же из отделанных золотом дверей вышли король и королева.

Тортур в алом мундире и сверкающей короне на лысой голове был так румян и важен, что напоминал запеченного гуся. Иошиму глубоко запрятали в слои ткани как начинку в дрожжевое тесто, к тому же издалека ее бледное лицо сливалось с нарядом. Виднелись только глаза – темно-синие на белом, как две проруби во льдах. Во время застолья она держалась также отстраненно, явно скупясь на слова и жесты, однако, иного от нее и не требовалось. А вот Тортур неудержимо веселился, грохотал смехом, весьма удачно танцевал и пел с приближенными.

Нэвлис не сводил глаз с новоиспеченной жены, поглощая еду и не разбирая ее вкус. Эхта приказала Иошиме выйти подышать на балкон после второй перемены блюд, и Нэвлис должен был оказаться там раньше королевы. Наконец, девушка нырнула руками под фату, промокнула краешки губ салфеткой и поднялась. Нэвлис вскочил и двинулся к условленному месту. Он видел, как Иошима чинно прошлась по залу в сопровождении свиты и скромно склонила голову пару десятков раз, но возле балкона твердо остановила спутниц жестом и наконец оказалась рядом с ним. Нэвлис поклонился и хотел поддержать бедняжку, но она его опередила: