Спустившись с террасы, он тихо направился к пруду, возле которого за час до того можно было наблюдать идиллию. Ничто здесь не напоминало присутствия молодых людей, кроме гвоздик, усыпавших землю белоснежными лепестками.

«О, женщина, женщина! — вздыхал кардинал, оглядываясь на изящные очертания дворца. — Как изменчивы твои настроения! Как бедна твоя логика! Действительно клубок запутан, и надо распутать его. Если герцог Уэссекский женится на леди Урсуле, королева пошлёт Филиппу отказ и на зло мне выйдет за дофина или будет водить за нос Ноайля и Шейфна, а под шумок постарается завоевать сердце ветреного герцога. А если он не женится на леди Урсуле, что тогда? Одержат ли верх его друзья? Я думаю, что он упрям, и двусмысленное положение не короля, а супруга королевы едва ли удовлетворит его. А если мне не удастся разъединить этих молодых людей, Мария Тюдор завтра же отправит и меня, и испанского посла обратно к Филиппу».

Рассуждая таким образом, кардинал продолжал двигаться к низкой стене, отделявшей дворцовые сады от берега реки. Он любил это место потому, что сюда редко кто заходил, и его преосвященство мог здесь сбросить маску невозмутимого спокойствия, которую ему приходилось носить целый день, каково бы ни было его настроение. Поэтому он очень удивился, заметив чью-то фигуру, прислонившуюся к ограде. Подойдя ближе, он узнал лорда Эверингема, ближайшего друга герцога Уэссекского. Молодой человек не слышал шагов кардинала и вздрогнул, когда его назвали по имени.

— А, милорд Эверингем, — приветливо произнёс кардинал, — я вовсе не думал найти вас здесь беседующим с природой.

В темноте глаза его преосвященства не могли разглядеть лицо Эверингема, но опытный дипломат и так догадался о причине уединённой прогулки молодого человека по берегу реки. Герцог ещё не вернулся во дворец, и всем было известно, что её величество по этому поводу выходит из себя. Хитрость кардинала была предметом всех разговоров. Толковали и о том, что герцога видели в обществе самой красивой из фрейлин королевы.

«Друзья герцога, должно быть, как на иголках, — думал кардинал, — они так боялись этой встречи».

Было понятно, почему Эверингем беспокоился о том, вернётся ли герцог, прежде чем ревность королевы подтолкнёт её на внезапное мщение; но молодой англичанин вовсе не желал обнаруживать свою тревогу перед торжествующим врагом.

— Как и ваше преосвященство, меня привлёк сюда прекрасный вечер, — сказал он.

— Это мне очень кстати, — любезно сказал кардинал, — я только что думал, как бы мне устроить с вами свидание. Ведь вы — ближайший друг герцога Уэссекского?

— Я действительно имею честь быть его другом, — холодно сказал Эверингем, — но не понимаю...

— Почему это касается меня? — мягко перебил кардинал. — Если позволите, я объясню. Не пройтись ли нам по этой дорожке? Благодарю вас, — прибавил он, когда Эверингем повернул вслед за ним. — Если не ошибаюсь, милорд, вы в скором времени покидаете Гемптон-коурт?

— Только на несколько недель, — ответил Эверингем. — Её величество дала мне поручение к королеве-регентше Шотландии. Сегодня вечером я выезжаю.

— А, значит, я попал как раз вовремя, чтобы исправить то, что так свойственно людям, а именно одну ошибку.

— Неужели? — не без сарказма удивился Эверингем. — Ваше преосвященство делает их замечательно мало.

— На этот раз это — не моя ошибка, милорд; мне кажется, что вы смотрите на меня как на врага.

— О, ваше преосвященство! — запротестовал молодой человек.

— Ну, если хотите, как на соперника. Сознайтесь, что вы думали и теперь ещё думаете, будто я составил план привести герцога Уэссекского к ногам его нареченной невесты, леди Урсулы Глинд.

— План, который ваше преосвященство очень успешно выполнили, — с горечью заметил Эверингем.

— Вот тут-то вы и ошибаетесь, милорд. Верьте мне, что моё единственное желание в настоящую минуту — поставить непреодолимую преграду между его светлостью и этой красавицей. Вас это удивляет?

— Признаюсь, я поражён.

— Дипломатия полна сюрпризов. Но вы довольны?

— Я боюсь поверить, ваше преосвященство, — осторожно ответил Эверингем. — Всем известно, как горячо я желаю видеть королеву Марию за герцогом Уэссекским; но с той минуты, как он встретил леди Урсулу, я жду, что он объявит о своём желании исполнить последнюю волю её отца.

— Вы считаете, что против неё нельзя устоять?

— Я думаю, что в глубине души герцог всегда считал себя до некоторой степени связанным с леди Урсулой.

— Прибавьте, милорд, что её красота и грация неизбежно должны утвердить его в этом мнении.

— И что ваше преосвященство по этой причине будете торжествовать.

— Теперь вы и ваши друзья приложите все усилия, чтобы избежать этого.

— Наше поражение обеспечивает вашу победу, — со вздохом проговорил Эверингем.

— А если бы я предложил помочь вам и вашим друзьям разлучить герцога с леди Урсулой? Вы приняли бы мою помощь?

— Ваше преосвященство... — прошептал Эверингем, — не знаю, что сказать.

— Вы, конечно, пожелаете посоветоваться со своими друзьями, — спокойно продолжал кардинал. — Хотя мы с вами — политические противники, это не мешает нам в частной жизни уважать друг друга. Вы согласны со мною, милорд?

— Разумеется.

— Так отчего же вам не принять от меня помощь, раз в данную минуту у нас одна и та же цель?

— Я этого не могу сделать, ваше преосвященство, так как в моём распоряжении всего несколько часов; затем я еду в Шотландию.

— Маленькая удача и немного такта, милорд, могут много сделать и в несколько часов.

— Но я всё-таки не понимаю, почему ваше преосвященство может быть заодно со мною и моими друзьями.

— Из ваших слов, милорд, я понял, то вы и ваши друзья подозреваете, будто эту нежеланную встречу герцога с леди Урсулой устроил я, не так ли?

— Ну, положим... — нерешительно начал Эверингем.

— Не отрицайте этого. Допустим, что так и было. Как вы думаете, королева Мария может иметь такие же подозрения?

— Весьма вероятно.

— И тогда, следовательно, весь её гнев обрушится на мою ни в чём не повинную голову. Рассерженная женщина на всё способна, милорд. Положение моё при дворе сделалось бы невыносимо, и моя миссия потерпела бы поражение. Предположим, что своим старанием разлучить герцога с леди Урсулой я захотел бы доказать её величеству свою непричастность к их случайной встрече.

— Я начинаю понимать, — сказал Эверингем, всё ещё смутно подозревая у кардинала какую-то заднюю мысль, — но...

— Если этот разрыв произойдёт, всё останется, как было до сих пор, — неудачно и для вас, и для меня. Поэтому отчего бы нам не быть до тех пор если не друзьями, то... хоть союзниками?

— А затем снова открыть враждебные действия, ваше преосвященство?

— Вне всякого сомнения.

— Ведь если герцог перестанет думать о леди Урсуле, я и моя партия будет всей душой стараться о его браке с королевой.

— А я стану добиваться её руки для короля Испании, до тех же пор...

— Вооружённое перемирие, ваше преосвященство!

— И вы принимаете мою помощь? Увидите, что она будет вам настолько полезна, как вы и не ожидаете, — сказал кардинал с едва заметной саркастической улыбкой.

Лорд Эверингем был немало смущён. Кардиналу явно хотелось получить от него определённое обещание, тогда как молодой человек предпочёл бы открытую вражду, как было до сих пор. Кроме того, он, конечно, очень желал посоветоваться с друзьями.

Случай вывел его из затруднения. Лорд уже готов был ответить, как вдруг в темноте раздался грубый голос: «Кто идёт?» — и в ту же минуту на лицо кардинала был направлен яркий свет фонаря.

— Кого ты ищешь, мой друг? — спросил кардинал.

При виде всем знакомой пурпурной одежды сторож рассыпался в извинениях.

— Исполняй свой долг, друг мой, — сказал кардинал, вменявший себе в обязанность ласково говорить даже с последним слугой. — Но разве здесь есть воры? Для такой встречи ты кажешься мне недостаточно сильным, да к тому же и плохо вооружён.