С этими словами она проскользнула в собор. Закутавшись в плащ и надвинув на голову капюшон, она пробралась вперёд, опустилась на колени рядом с Цетриком и тихо позвала его по имени.

Тот сейчас же узнал её и тихо прошептал:

— Король спрашивал о тебе.

— Я должна поговорить с королём, — ответила она.

Цетрик покачал головой, но наложница настаивала на своём и просила до тех пор, пока Цетрик не согласился передать королю, что она будет на маскараде, который должен был состояться в тот же вечер. Она подробно описала ему свой костюм и обещала наградить по-царски.

Затем она поднялась и снова пробралась к выходу. У своего дома она встретила Заполию и заклинала его подождать до следующего дня. Воевода со странной улыбкой спросил её, в каком костюме она будет на маскараде.

— Я тоже испытаю ещё одно средство, — добавил он, — если это не удастся, то я возьмусь за оружие.

Снова раздались пушечные выстрелы, зазвонили колокола и заиграла музыка. Мария и Людовик вышли из собора. Женщины и девушки бросали им под ноги цветы. Теперь Мария была уже королевой Венгрии. Вдруг к ногам короля упала большая, пышная красная роза; он нагнулся, чтобы поднять её, и посмотрел, кто её бросил. Это была его наложница; она стояла у окна, взволнованная и более красивая, привлекательная и опасная, чем когда-либо. Король вздрогнул, он не мог оторвать от неё свой взор. Несколько часов тому назад он клялся любить только её; теперь он забыл её, но всё же чувствовал, что продолжает любить эту женщину, и это пугало его. Жгучее пламя срасти снова загорелось в его сердце.

Тут Цетрик нагнулся к его уху и что-то прошептал. Наложница с напряжённым вниманием следила за выражением лица Людовика; он поднял к ней свой взор и прижал розу к губам.

Наложница бросила насмешливый взгляд на молодую королеву и исчезла из окна.

Некоторое время спустя Цетрик пришёл к ней и многозначительно произнёс:

— Король ждёт тебя.

За венчанием и коронацией в старом соборе последовал блестящий банкет в зале королевского замка. Ещё за несколько дней до свадьбы королевская казна была пуста, однако Людовик II строго-настрого приказал своему министру финансов, крещёному еврею Эмериху Черенцесу, достать суммы, нужные для свадебных и коронационных торжеств. Еврей жаловался, проливал слёзы, но всё же собрал деньги, нужные для соответствующего приёма молодой и прекрасной эрцгерцогини Марии Австрийской.

В замке были накрыты роскошные столы, дворянство, которое обыкновенно учитывало все мельчайшие расходы короля, было сегодня в восторге, что удалось скрыть бедность венгерского короля от немецких гостей.

Банкет продолжался уже несколько часов и, казалось, не собирался окончиться. Молодая королева, утомлённая волнением и жарой, встала из-за стола и направилась в свои покои, в сопровождении графини Лаленг, которая следовала за ней из Бельгии. В комнаты Марии вёл широкий коридор, куда выходила дверь, через которую можно было по узкой винтовой лестнице подняться на башню в правом углу замка, выходившую на соборную площадь.

Мария сняла с себя корону и тяжёлую мантию и, сделав графине знак не сопровождать её, быстро поднялась на башню. Добравшись до верхнего этажа, она открыла окно и высунулась в него. С одной стороны виднелся лес, освещённый последними лучами заходящего солнца, с другой — тёмная масса собора, крыши домов и их серые, закопчённые стены. Снизу глухо доносились музыка, возгласы и смех пирующих. Молодая королева долго смотрела в окно, ветер играл её локонами и освежал лицо.

Вдруг в дверь комнаты постучали. Мария с досадой повернулась. Это была графиня Лаленг; она сказала королеве, что её желает видеть по очень важному делу Заполия, воевода Трансильвании, о котором Мария уже слышала как о враге государства и престола. Она бросила ещё один взгляд в окно и в раздумье пошла вниз. Поправив причёску, она вышла в небольшую приёмную, куда графиня ввела Заполию. Графиня вышла, а королева, скрестив руки на груди, гордо подошла к воеводе и испытующе взглянула на него. Заполия спокойно выдержал её взгляд, низко поклонился и подошёл ближе.

— Что привело тебя к нам? — холодно спросила Мария. — Что нужно Заполии, врагу престола, от королевы?

— Я хочу объявить королю войну, — ответил воевода, — и хочу сделать тебя своей союзницей.

— Против короля? Моего мужа? — спросила Мария и рассмеялась.

Этот смех смутил Заполию; он неуверенно продолжал:

— Я знаю тебя лишь несколько часов, но знаю тебя лучше тех, кто воспитал тебя и выдал замуж за короля Венгрии. Ты — женщина, стоящая выше многих мужчин. Твоя душа жаждет великих дел, ты не можешь найти удовлетворение в рукоделиях и танцах. Ты должна исправлять законы, приговаривать к смерти и миловать, объявлять войны и заключать мир: это — твоя сфера. Ты можешь жить только так, но не иначе. Тебе же дали корону, которая никуда не годна. Я пришёл, чтобы вывести тебя из подобного недостойного положения!

Мария с изумлением смотрела на воеводу, слушая его речи, но тот говорил так спокойно и решительно, что нельзя было сомневаться в справедливости его слов.

— Говори яснее! — нетерпеливо прервала его королева.

— Хорошо, — ответил Заполия. — Те, кто возвёл тебя на этот престол, обманули тебя. Ты найдёшь страну, которая сгнила и разлагается, народ, который видит свою свободу в анархии, короля без власти и уважения, действиями которого руководят минутные капризы.

Мария в волнении отступила.

— Докажи! — запальчиво воскликнула она.

— Вот я стою перед тобой, — сказал Заполия, ударяя себя в грудь. — С тех пор как Людовик II носит корону, я — его враг; но разве он смеет поднять на меня руку? Разве этого недостаточно?

— Что сделало тебя его врагом? — спросила Мария.

— Я ненавижу его, — ответил воевода, — потому что люблю Венгрию, а он ведёт её к погибели.

Мария отвернулась; её гордость была оскорблена тем, что Заполия осмеливается так говорить о её супруге. Однако она не решалась назвать его лгуном, а потому медленно подошла к окну и подставила свои пылавшие щёки вечерней прохладе. Затем она снова обернулась к воеводе.

— Если королю нужна голова, которая думала бы за него, то почему ты не предложил ему свою? Почему ты не направил его на верный путь?

— Потому что я сам хочу управлять этой страной, а если я захочу чего-нибудь, то сумею настоять на своём.

— Почему же ты до сих пор не сделал этого? — с презрительной улыбкой заметила Мария. — Ты молчишь? Ну, так я скажу тебе: просто ты прекрасно знаешь, что Европа не допустит этого, потому что у тебя нет никакого права на корону.

— Вот моё право! — воскликнул Заполия, выхватывая саблю. — Клянусь Богом, что если я прибегну к нему, то Людовик будет свергнут с престола.

Мария взволнованно ходила по залу.

После некоторого молчания воевода продолжал:

— Таково твоё положение как королевы; но положение жены тоже не лучше!

Мария побледнела и ухватилась за спинку кресла.

— Замолчи! — чуть слышно прошептала она. — Ты демон искуситель, бросающий семена сомнения в мою душу. Замолчи!

— Твоё мужество уже покидает тебя? — язвительно заметил Заполия.

— Говори, говори! — воскликнула Мария.

— Ты обманута и тут. Людовик любит другую... да, другую... свою любовницу!

Мария вскрикнула и схватила воеводу за руку.

— Каждый ребёнок, каждая торговка на базаре знает, что король всецело в руках своей любовницы и духовника, — холодно продолжал Заполия.

Королева выпустила его руку и спокойно продолжала:

— Что побудило тебя сказать мне всё это? Ненависть?

— Ненависть и любовь! — проговорил воевода и схватил руку королевы. — Да, ненависть к королю и любовь к моей родине и к тебе, Мария. Я люблю тебя... Будь моей! Я знаю, моя внешность не может внушать любовь... но полюби мои замыслы, мои поступки и решительность. Они вполне достойны того. Заполия сделает то, что обещал тебе Людовик. Ты будешь управлять могущественным государством! Я свергну Людовика, сделаю Венгрию славной и великой и возведу тебя, Мария, на её престол!