Поклонившись ещё раз, Чарльз быстро ушёл.

— Наглец! — крикнули некоторые дамы.

— Он заслуживает позорной казни! — произнесли другие.

— Ничего подобного! — возразила умная и храбрая леди Джейн. — По-моему, не права леди Мэри! Не мог же он ни с того ни с сего узнать её!

— Джейн права! — согласилась принцесса, раздражение которой улеглось так же быстро, как и вспыхнуло. — Я сама заслужила это, потому что действовала, не подумав. Он поступил, как мужчина, и защищался, будучи им. В первый раз я встретила вполне настоящего мужчину. Ты, Джейн, как будто знаешь его. Кто он? Расскажи нам! Королева может подождать.

Тогда Джейн рассказала о страшном поединке Брендона с Джадсоном, о его храбрости и приключениях на войне, о великодушном даре сёстрам.

— Кроме того, — прибавила она, — сэр Эдвин уверяет, что Брендон — самый начитанный человек при дворе и самый храбрый и честный рыцарь во всём христианском мире!

Вслед за этим дамы направились к мраморной лестнице, и случай привёл Брендона встретиться с ними. Чарльз хотел быстро юркнуть в сторону, но принцесса Мэри приказала Джейн позвать его. Несмотря на некоторое сопротивление юноши, Джейн всё-таки привела его к принцессе и сказала:

— Вот, леди Мэри, представляю вам мастера Брендона. Если он хоть чем-нибудь обидел вас, то он смиреннейше просит о прощении!

В сущности, такая просьба не входила в планы Брендона, но он не стал противоречить Джейн, и награда не заставила себя ждать.

— Не мастер Брендон должен просить о прощении, — ответила принцесса, — я одна была не права и краснею при воспоминании о том, что наговорила. Простите мне, сэр, и давайте познакомимся снова! — и она, подойдя к Брендону, протянула ему руку.

Он рыцарски поцеловал её, опустившись на одно колено, а затем сказал:

— Вам, ваше высочество, можно спокойно оскорблять людей, раз у вас такая прелестная манера мириться! Мне приходилось слышать, что сознание своей неправоты равно любезности!

Сказав это, Чарльз так пытливо посмотрел в глаза Мэри, что она невольно опустила их.

— Ах, — покраснев и мило улыбаясь, воскликнула она, — благодарю вас; вот это — истинный комплимент, не то что все эти льстивые речи. Мы собираемся идти к королеве, не проводите ли вы нас, сэр?

Они пошли рука об руку, сопровождаемые роем смеявшихся и перешептывавшихся девушек.

— Наверное, и вы ненавидите льстивые комплименты? — сказала Мэри.

— Не могу сказать, чтобы когда-нибудь их выпадало много на мою долю! — ответил Брендон с совершенно серьёзным лицом, хотя и с трудом сдерживая улыбку.

— О, неужели нет? Ну, так понравилось ли бы вам, если бы вам каждодневно твердили, что Аполлон — горбатый урод в сравнении с вами, а Эндимион прикрыл бы своё лицо, увидев ваше, и так далее?

— Право, не знаю, но мне кажется, что это понравилось бы мне… в устах некоторых особ! — ответил Чарльз с невиннейшей физиономией.

Это звучало чересчур интимно после такого короткого знакомства и заставило принцессу с изумлением взглянуть на своего спутника, но невинное выражение его лица обезоружило её.

— Ну, я не хотела бы довести дело до этого! — ответила Мэри, смеясь и искоса поглядывая на Брендона. — Но я сделаю вам более лестный комплимент, искренне поблагодарив за урок, который вы мне дали. О, вы не можете себе представить, как трудно быть принцессой, оставаясь в то же время доброй!

Лоб леди Мэри покрылся угрюмыми складками, и тихий вздох вырвался из её груди.

— Это, конечно, очень трудно, если решительно все восхваляют нас даже за наши недостатки! — согласился Брендон и смело продолжал: — Сознаваться в своих недостатках всегда неприятно, но стоит нам только мужественно пойти на это, и мы вскоре справимся с самыми дурными сторонами своего характера. Искренне стремиться к добру — почти то же самое, что частично творить добро!

— О! — возразила принцесса. — Но что в действительности хорошо и что дурно? Часто мы не в состоянии сразу разобраться в этом, а когда озираемся на содеянное, то иной раз уже бывает слишком поздно!

— Чтобы легко разобраться в этом, существует очень простое правило, — ответил Брендон. — Помните одно: всё, что делает других несчастливыми — плохо, а что делает их счастливее — хорошо. Как безошибочно пользоваться этим правилом, я не знаю. Нужно только пытаться следовать ему, и если даже иной раз вы и промахнётесь, то само стремление творить добро будет добродетелью.

Мэри опустила голову и в глубокой задумчивости пошла дальше.

— Мне уже не раз говорили это, — сказала она затем, — только ничего не помогает. Зло слишком глубоко засело во мне.

— Прошу извинить меня, ваше высочество, но в вас самих нет никакого зла, оно лишь заронено в вашу душу другими! Ваше сердце чисто и прекрасно, или я неправильно сужу о вас!

— Мне кажется, мастер Брендон, что вы — самый тонкий льстец на свете! — сказала Мэри, покачав головой. — Меня засыпали похвалами всех родов, но никто ещё не доходил до того, чтобы назвать меня доброй. Может быть, люди думают, что это для меня неважно, а ведь на самом деле быть доброй — моё высшее желание. Красива я или нет, это — дело Божьих рук, но быть доброй — личная заслуга. Хотела бы я знать, действительно ли во мне заложено истинное добро и правильно ли вы оценили меня? — Вдруг принцесса с каким-то испугом взглянула на Брендона и резко спросила: — Или вы только посмеялись надо мной?

— Я твёрдо уверен, что не ошибся в своей оценке вашего характера! — ответил Чарльз. — У вас дивные наклонности к добру. В конце концов всё будет зависеть от человека, за которого вы выйдете замуж: он может сделать из вас или ангела, или прямую противоположность его!

Снова лицо Мэри выразило изумление, когда она ответила:

— Кажется, вы правы, особенно в отношении «противоположности». А самое главное — то, что я никогда не смогу сама выбрать себе мужа, так как рано или поздно мне придётся подчиниться тому, кто заплатит брату за меня наивысшую цену.

— Да сохранит вас от этого Господь! — почтительно сказал Брендон.

Так как разговор стал слишком серьёзным, то принцесса Мэри поспешила изменить его направление на более весёлое и сказала со вздохом:

— Надеюсь, что вы не ошиблись, приписывая мне склонность к добру, только подождите, пока вы не узнаете меня поближе.

— Я твёрдо уверен, что мне не придётся ждать слишком долго!

— О, нет!.. Но вот и королева!

Я от души смеялся, когда Джейн рассказала мне о словесном турнире между Брендоном и принцессой Мэри. Меня это столкновение нисколько не удивило, так как я достаточно знал своего хладнокровного друга и был уверен, что заносчивость Мэри встретит у него надлежащий отпор; но это была злосчастная победа, и то, чего не могли добиться красота и весёлость принцессы Мэри, довершило её искреннее признание своих недостатков. И Брендон тоже был очарован ею, его судьба отныне была решена!

Джейн спала в одной комнате с принцессой Мэри. Вечером в день встречи с Брендоном принцесса приблизилась к подруге и стыдливо шепнула ей:

— Что тебе известно об этом Брендоне? Расскажи мне всё! Он интересует меня, и мне кажется, что я стану лучше, если встречу больше таких людей, как он. Но он дерзок, как никто другой. Он говорит всё, что ему заблагорассудится, и, несмотря на всю свою обходительность, обращается со мной, словно с ребёнком!

Джейн рассказывала, пока обе девушки не заснули.

Когда Джейн сообщила мне обо всём этом, я сильно испугался: вернейшая дорога к сердцу женщины — убедить её в том, что её ведут к самосовершенству и пробуждают в её сердце чистейшие склонности и движения! Было достаточно печально, если сам Брендон влюбится в принцессу, но взаимная любовь только привела бы Чарльза на плаху и навсегда разбила бы сердце Мэри!

Через несколько дней после этого я встретил принцессу в покоях королевы. Мэри поманила меня к себе и сказала: