Почтенный джентльмен, для придания себе таинственности называвший себя «Абра», испробовал самые разнообразные средства для добывания куска хлеба, пока не посвятил себя выгодному, но опасному ремеслу колдуна. Это был худощавый человек высокого роста, с крючкообразным носом, глубоко сидящими глазами и длинной седой бородой; он резким, гортанным голосом провозглашал о достоинствах «волшебницы Мирраб», что выходило у него очень торжественно.

Что касается самой Мирраб, то никому не разрешалось видеть её: этого требовала профессиональная тайна. Её сфера деятельности ограничивалась приготовлением волшебных напитков и гаданием по звёздам; мягко выражаясь, она была в дружбе с самим дьяволом. Она всегда являлась не иначе как под густым покрывалом, с волшебным жезлом в руке; только чудные золотистые волосы, заплетённые в косы, виднелись из-под тяжёлой повязки, обвивавшей её голову. Эта таинственная обстановка невольно возбуждала всеобщее внимание.

Палатка также не походила на прочие: она стояла на высокой деревянной платформе, на которую вело несколько крутых ступенек. Направо на высоком шесте развевался чёрный флаг с изображением черепа и сложенных крест-накрест костей. Налево, на огромном вязе, осенявшем палатку своими могучими ветвями, была прибита вывеска, гласившая: «Мирраб! Известная всему миру волшебница! Продажа волшебных талисманов и любовных напитков! Поразительные предсказания будущей судьбы! Жизненный эликсир!» На подмостках помещался слуга с огромным барабаном и цимбалами, а рядом с ним сам достопочтенный Абра в высокой остроконечной шапке и в плаще, усеянном странными знаками, неутомимо зазывал публику, обещая самые удивительные вещи.

— Сюда, сюда, джентльмены! — с необыкновенной торжественностью вещал он. — Здесь знаменитая, всемирно известная волшебница Мирраб вызовет для вас духи Сатурна, Марса и Луны и покажет вам Великого Гримориума!

Никто не знал, кто был этот «Великий Гримориум», но в самом имени было что-то напоминавшее дьявола: ни одному христианину никогда не приходилось слышать о таком лице.

— Она вызовет вам стихийных духов! — продолжал выкликать Абра.

— Будьте добры, приятель, — обратился к нему почтенный горожанин, — скажите, что это за стихийные духи?

— Стихийные духи, это — зелёная бабочка, чёрная курица, косматая муха и полнощник, — с невозмутимой торжественностью, не запинаясь, пояснил Абра.

От таких загадочных слов у слушателей волосы на голове становились дыбом; солидные горожане отворачивались и молча удалялись, а их жёны спешили поскорей миновать палатку, читая про себя «Богородицу» и со страхом глядя на каббалистические знаки на чёрном флаге. Простой народ, завидев чёрный флаг, попросту плевал трижды на землю, зная, что это — самое верное средство против ухищрений дьявола.

Мало-помалу в пёстрой толпе всё чаще стали появляться закутанные фигуры, сопровождаемые любопытными взглядами каждый раз, как из-под длинного плаща высовывался красивый носок вышитого башмака или богато отделанный подол платья, выдававшие знатную даму, искавшую весёлых приключений. Большею частью эти закутанные фигуры храбро поднимались по крутым деревянным ступенькам, ведшим к палатке колдуньи. Слава Мирраб достигла королевского дворца, и в сухощавой руке Абры не раз оказывались золотые монеты.

— Пожалуйте сюда, благородные лорды! — взывал он, стараясь привлечь внимание двух закутанных фигур, в которых его проницательный глаз разглядел людей, принадлежащих к высшему кругу.

Но благородные джентльмены не обращали на него никакого внимания, возбуждённо перешёптываясь о чём-то и внимательно всматриваясь в сновавшую мимо них толпу.

— Я уверен, что это — придворные дамы, — сказал тот, который был повыше ростом. — Готов поклясться, что уже видел раньше эту отделку на подоле платья.

— Кар-рамба! — отозвался другой. — Начало было удачное, но я боюсь, что мы потеряли след.

По-английски он говорил очень бегло, но с резким, гортанным выговором, а только что произнесённое им испанское ругательство изобличало его национальность.

— Чёрт возьми! — продолжал он. — Готов поклясться, что эти девицы собирались посоветоваться с колдуньей.

— Нет, я думаю, они просто из шалости пришли посмотреть на ярмарку. Мы можем посторожить их с полчаса.

— Волшебница Мирраб вызовет для вас духов Луны, благородные лорды! — с возрастающей настойчивостью выкрикивал Абра.

— Как вы думаете, милорд, — начал англичанин после короткого молчания, — не отказаться ли нам от розысков этих неуловимых девиц и не поухаживать ли за любезными духами Луны? Говорят, это замечательная колдунья.

— Какой интерес может быть в женщине, закутанной в непроницаемое покрывало? — весело произнёс испанец. — Бесформенная женская фигура! Между тем в Англии, — прибавил он с деланной любезностью, в которой, однако, слышалась насмешка, — женщины отличаются стройностью.

— Вещая Мирраб может привести в ваши объятия избранницу вашего сердца, благороднейшие лорды! — продолжал неутомимый Абра. — Даже если она находится в самом отдалённом уголке земли.

— Клянусь всеми святыми, это решает вопрос! — весело сказал англичанин. — Пойдёмте, милорд! Это приключение обещает быть поинтересней первого. Да и кто знает, — прибавил он с тонкой иронией, — вы, испанцы, умеете говорить так убедительно, может быть, для вас колдунья и поднимет своё покрывало, особенно если она молода и хороша собою.

— Если хотите, милорд, — согласился испанец, — пойдём совещаться с духами.

Смеясь и весело болтая, молодые люди взбежали по ступеням.

В некотором расстоянии от таинственной палатки за наскоро сколоченным столом несколько женщин предлагали томившимся жаждой поселянам пиво и крепкое вино, приправленные разными пряностями. Здесь, понизив голос и бросая боязливые взгляды на чёрный флаг, толковали о Мирраб и её странном товарище. Мало-помалу, под влиянием выпитого пива, глухие проклятия перешли в угрожающие жесты, а женщины, с присущей им склонностью к сплетням, подливали только масла в огонь, завидуя таинственной колдунье под покрывалом, привлекавшей внимание придворных щёголей.

— Дурак ты будешь, Мэтью, если станешь обращать внимание на этого человека! — сказала миссис Дороти, наливая вина своему приятелю-башмачнику, — он тут ни при чём, а вот женщина наверняка в дружбе с дьяволом.

Башмачник не спеша выпил пиво и многозначительно посмотрел на присутствующих.

— А ведь я прошлой ночью видел эту колдунью, — торжественно произнёс он наконец. — Она вылетела вот из-за того дерева верхом на огромной метле.

У каждого из присутствующих по спине пробежала дрожь. По неизвестной причине Мэтью считался большим мудрецом, а так как его племянник служил поварёнком на королевской кухне, то к сообщаемым башмачником известиям все относились с безграничным почтением.

Как настоящий оратор, Мэтью немного подождал, чтобы его рассказ произвёл должное впечатление на слушателей, а затем продолжал:

— Ну, и полетела она к луне, а одета она была только в... — Он приостановился, заметив, что дамы покраснели. — Я видел её всю, — скромно докончил он свой рассказ.

— И вам не стыдно было смотреть на дьявольские дела! — с гневом воскликнула миссис Дороти.

— А сегодня утром, — дрожащим голосом начала пожилая женщина, — ребёнок моей сестры Анны увидел колдунью, когда она вышла из своей палатки, и с бедняжкой тотчас же сделались судороги.

— Можете быть уверены, что у неё дурной глаз, — решила миссис Дороти.

— У злых духов часто бывает такой нечистый взгляд, — почтительно начал Мэтью, на которого снова устремились все взоры, — от этого-то, разумеется, и заболел ребёнок миссис Анны. А иногда у этих колдуний бывает по четыре лица: одно как у всех, на обыкновенном месте, два по сторонам головы, а одно на затылке.

— А ты видал таких, Мэтью? — раздалось кругом.

— Храни меня Господь и Пресвятая Дева! — горячо запротестовал Мэтью. — Дай мне Бог никогда не попасть в жилище злого духа! Ведь тогда я погублю свою душу.