В это время по ступеням террасы поднялся король и попросил впустить его.

— Ты испугал моих маленьких гостей, — весело воскликнула Мария. — На этот раз входи, но на будущее знай, что на террасе и в саду я не хочу никого видеть.

— Ты ещё сердишься?

— Нет.

— Но и не прощаешь, — сказал король и взял её руку.

Мария нетерпеливо топнула ногой.

— Я тебе надоедаю?

— Да, это самое подходящее выражение, — ответила королева. — Поцелуй меня, если хочешь, и оставь в покое.

Король хотел поцеловать её в губы.

— Нет, нет, только в щёку, — воскликнула она.

— Почему же?

— Потому что мне это неприятно. Уходи! — воскликнула королева, топая ногой.

Людовик ушёл.

Когда Мария вернулась вечером с продолжительной прогулки верхом, то нашла короля у камина в очень мрачном настроении.

— Ты ездила очень долго, — робко заметил он.

— Я хочу быть одна в эту ночь, — сухо проговорила королева, снимая перчатки, — а ты отправишься спать наверх.

— Как прикажешь, — кротко ответил Людовик и тотчас ушёл из дворца.

Час спустя, к террасе дворца причалила лодка с находившимися в ней тремя мужчинами в масках; один из них остался в лодке, а двое других стали подниматься по лестнице.

Королева встретила их; они вошли в зал и сняли маски. Это были Баторий и Турцо.

— Как обстоят дела вашего величества с королём? — спросил первый.

— Прекрасно, — весело ответила королева, — я командую им, как солдатом.

— Когда же можно будет поговорить с ним? — спросил Турцо.

— Завтра, — ответила Мария.

Турцо подошёл к двери и сделал знак человеку, сидевшему в лодке; тот привязал её и стал подниматься.

— Кто это? — бледнея, спросила королева.

— Секретарь Фергад-паши, — ответил Турцо, — он хочет сделать вам важное сообщение.

— Пусть подойдёт, — сказала Мария, овладевая собой. — Садитесь, господа, мы выслушаем его.

На следующее утро король с несвойственной ему насмешкой проговорил:

— У тебя сегодня ночью были гости?

— Да, ты не ошибся, — ответила королева.

— Ты безжалостна, — сказал король, потупляя взор.

— Вовсе нет, — возразила Мария, — ты стараешься изо всех сил снова завладеть моим сердцем, так я сама укажу тебе способ: займись опять политикой.

— Когда только прикажешь! — воскликнул король.

— Я приказываю, — сказала она, откидывая голову и ласково глядя на Людовика.

— Что я должен сделать?

— Прежде всего выслушать тех преданных людей, которых ты прогнал от себя.

— Я готов.

Королева встала и отворила дверь, ведущую в соседнюю комнату.

Вошёл Турцо и преклонил колено перед королём. За ним следовал человек в турецкой одежде. Он скрестил руки на груди и бросился ниц перед королём, с любопытством смотревшим на него.

— Как тебя зовут? — спросил король.

— Павел Бакис.

— Он служил секретарём у Фергад-паши, — сказала королева, — а теперь пришёл предложить тебе свои услуги и сообщить важные известия.

— Ты хочешь поступить к нам на службу? — спросил Людовик. Да.

— И согласен креститься?

— Да.

— Что побуждает тебя к этому?

— Аллах велик, — ответил Бакис, — но Христос ещё больше; я хочу служить большому Богу.

— Хорошо, мы будем твоими восприемниками и примем тебя на нашу службу, — ответил Людовик, обменявшись взглядом с Марией. — Какие же известия ты принёс нам?

— Они очень кратки и определённы: султан через месяц выступает из Константинополя со ста пятьюдесятью тысячами солдат, чтобы покорить Венгрию.

Король вскочил, но спохватился и снова сел.

— Имеешь ли ты более подробные сведения о его намерениях и планах? — мрачно спросил король.

Турок засунул руку за пазуху и, вынув оттуда целую связку бумаг, передал её королю. Его лицо всё время оставалось бесстрастным; казалось, служба при турецком дворе сделала его совершенно неподвижным.

— Подтверждаются ли эти известия? — спросил Людовик.

— Да, — ответила королева, — вот письмо Томарри; он доносит, что белградский паша собирает корабли на Дунае.

Король встал и начал крупными шагами ходить по комнате. Мария сделала турку знак удалиться. Он вышел.

— Теперь я скажу тебе, — серьёзно начала Мария, обращаясь к супругу, — что сделали ты и твой государственный совет, чтобы иметь возможность бороться с этой ужасной опасностью?

— Ничего.

— Теперь выслушай, что сделали я и твои верные слуги.

— Ты? — с изумлением воскликнул Людовик.

— Да, я; так как открытое участие в судьбе государства грозило мне лишением свободы и даже жизни, то оставался только заговор.

— Ты — заговорщица? — со смехом воскликнул король.

— Да, против партии воеводы, Вербочи и твоего управления.

Король с изумлением посмотрел на свою супругу.

— Говори, Турцо! — сказала она.

— Должен ли я напомнить тебе о том, мой король, — дипломатично начал Турцо, — как поступили с тобой Заполия и его приверженцы? Ты сам не можешь больше сносить своё положение; твоё терпение истощилось. Ты не в состоянии больше видеть, как каждый день всё больше ограничивают твою власть. Мы, твои верные слуги, решили вывести тебя из этого недостойного положения, свергнуть Заполию и восстановить твоё могущество. Мы основали тайное общество «удальцов».

— Так, значит, вам я обязан спасением своей жизни? — радостно воскликнул король, заключая Турцо в свои объятия.

— Я тоже принадлежу к этому союзу, — сказала королева, — и мы готовы сделать ещё больше; всё зависит от тебя.

— Что же я должен сделать?

— Ты утвердишь наше общество, — ответил Турцо, — а остальное — уже наше дело. Мы достанем денег, выставим армию и на будущем сейме проведём наши требования.

— Достаточно ли сильна ваша партия, чтобы привести эти намерения в исполнение? — спросил король.

— Да.

— Покажи мне документы!

Турцо достал тетрадь, где были перечислены члены общества и средства, которыми они располагали. Король просмотрел их. После этого Турцо стал излагать свой план. Людовик молча выслушал его, затем встал и, положив руки ему на плечи, произнёс:

— Ты — преданный друг, так же как Баторий и другие, вы преданы мне больше, чем я того заслуживаю. Делайте всё, что в ваших силах, ради королевы и государства, я же буду вам безмерно благодарен. Я одобряю всё, что вы просите.

Турцо поцеловал руку короля и почтительно поблагодарил его от имени «удальцов».

Когда он ушёл, Мария и Людовик стали обсуждать положение государства. «Удальцы» обещали устроить на следующем сейме полный переворот внутреннего строя; теперь надо было склонить дворянство к энергичной борьбе с турками и добыть откуда-нибудь помощь.

Мария тут же продиктовала королю два письма: одно — папе, другое — французскому королю; в обоих обрисовывалась опасность, угрожавшая Венгрии со стороны турок, и выражалась просьба помочь деньгами и армией. Оба письма были немедленно отправлены с гонцами.

Отъезд из Вышеграда был назначен на следующий день; в Офене должно было начаться выполнение их плана. Прежде всего надо было удалить Вербочи; ввиду того, что в государственных рудниках вспыхнули беспорядки, было решено отправить его туда.

Во время совещания королевской четы вошёл гусар и ввёл крестьянина, который во что бы то ни стало желал видеть королеву. Мария тотчас же узнала в нём разбойника Мику. Тот подошёл к королеве и, став на одно колено, передал ей записку. Она была от её таинственного друга и содержала следующее:

«Чалкан с государственным советом и охранной стражей находятся по дороге в Вышеград».

Мария спрятала записку за корсаж.

— Что это? — спросил Людовик.

— Прошение, — ответила королева. — Подожди во дворце, — продолжала она, обращаясь к Мике, — я позову тебя.

Мика встал и, поцеловав край её одежды, вышел.

— Какой глупый мужик! — заметил король.

— Он совсем не так глуп, как кажется, — ответила Мария.

Как только Людовик вышел, королева велела позвать крестьянина; наедине с Марией он совсем изменил своё поведение. Он гордо стоял перед ней, смело глядя ей в глаза.