- Не расцвела еще та вишня, от цветов которой ум мой помутнится- цедил царь и придирчиво отбирал серебристых соболей в подарок гордой красавице.

Но подлая девица то ли оказалась совершенно не меркантильной особой, то ли просто понятия не имела о стоимости царевых гостинцев. Взгляд ее ни на миг не оттаял. А вредный крылатый Защитник, уныло парящий над ее плечом, только грустно и обреченно качал головой, да что-то нашептывал на ухо непоколебимой красавице.

И уверенность Кощея начала пошатываться. Зато упорство лишь укрепляться, словно вековой дуб в каменистой почве.

Лежать пол ночи и планировать, чем еще поразить непокорную девицу стало, практически, традицией. Внезапно пугать латников да стрелков вопросами, чем красавицу удивить- почти ежедневным ритуалом.

Мужчина, без жалости пожертвовав засушенным ранее яблочком, даже достал из Пустого мира несколько книг по заданной тематике. И немало удивился не только словам заморским, но и подходом к проблеме. Но попробовать стоило.

Так в дело пошли букеты цветов, пушистые кролики ( ради долговечности и безопасности девицы погруженные в вечный стазис) да один огромный медведь-шатун в том же безвольно-мертвом состоянии.

Зачем девушкам нужны были дохлые животные ( причем про мишку так вообще прямо было написано, что чем больше он тем лучше), царю было невдомек. Но коли уж ухаживания, принятые на сказочной Руси на царевну не действовали, стоило понадеяться и на иномирных мудрецов. Тем более, что книга утверждала, что придавленной «медведем в человеческий рост» пала к ногам добра молодца уже не одна красавица.

Тут, конечно, мужчина справедливо подозревал, что имелась в виду не фигура речи, а вполне себе очевидная реакция на физическое воздействие пятисот килограммовой туши на хрупкое девичье тело. Но утверждать, все-таки, не взялся. И честно уронил на Настасью почившего в бозе заради праведного дела косолапого.

Трупикам кроликов, как ни странно для ее-то характера, царевна не обрадовалась. Брезгливо выкинула их в окно двумя пальцами, поплакав, ради приличия, и пустив хорошо отрепетированную хрустальную слезу в память об их бесцельно прожитых годах. К вечеру вообще вышла во двор и заставила Фроську кроликов под яблоней закопать. Принесла на импровизированную могилку букетик, взвалила им в изголовье камешек. Короче, увлеклась игрушкой, хоть и на странный лад.

«А все благо»- довольно подумал Кощей, с уважением покосившись на иномирный фолиант- «Чем не добро, девушке вечер занятием приятным скрасить? Хотя, на мой взгляд, вышивание как-то нормальнее»

Хуже дело обстояло с медведем, из под которого осчастливленная царевна, вместо того, чтобы рыдать в благодарности, верещала благим матом, вспоминая родню Кощееву до двенадцатого колена. И разные части человеческого тела в качестве угроз. На восторг похоже не было, конечно. Но и как настоящую угрозу ее речь воспринять не получалось, особенно когда она доносилась сквозь толстый мех убиенного топтыги.

«А, с другой стороны, много ли я о том, что сейчас у молодежи принято знаю?»- философски пожал плечами царь, перешагивая через придавленную девицу и задумчиво вышагивая в сторону своего кабинета- «Уж сто лет как за девицей не ухаживал. Любовь-то она по разному, небось, выражается. И каждому выражению свои века.»

Но признаваться в обуревавших ее светлых чувствах царевна не спешила. что в общепринятых выражениях, что в современных.

Даже напротив, судя по всему, девушка дулась и обижалась. На что именно, злодей, конечно, не знал. Но как писала умная книга, оно и не обязательно. Ибо за каждой обиженной женщиной стоит мужчина, который не в курсе, что он опять не так сделал. Да еще Защитник- батюшка показательно качал на Кощея головой да с упреком сверкал на него мотыльковыми глазами, одновременно что-то успокаивающе нашептывая царевне на ухо.

«Небось, подлостям учит. Как меня до белого каления довести да сделать так, чтобы по их с матушкой воле опять все вышло»- недобро подумал обиженный в лучших чувствах Кощей и ощутил, как поднимается в его душе черная злоба и стальное упрямство.

Одно дело просто добиваться девушку, и совсем другое понимать, что усилия твои идут прахом изначально. Причем не по твоей вине. Он-то вон, по книжке все делает! Не может девица до сих пор жертвой чар его не пасть!

- Одумайся, сыночек!- стонала расстроенная мать, паря белесым облачком над его кроватью- Нельзя так девицей одержимым быть и сердце ей не отдать. Мужчина же чем больше внимания уделяет, тем крепче прикипает душа его. Ох, перехитришь ты сам себя, Кошенька.

- Не родилась еще та горлица, которая с собой в клетке меня запрет- фыркал царь, придирчиво рассматривая себя в зеркале и хмурясь:

« Не могу я не люб ей быть. Я вон какой видный молодец»- горделиво думал мужчина-« А ухаживаю как? Ни в чем ей отказа нет. Ни одну красавицу я так вниманием не баловал. А эта нос воротит! Значит, специально меня изводит. Али батюшку моего, этого защитничка мохнатого слушает? Ну, коли так, так быстро поймет, что не на того ровняется»

И более не сдерживаясь, да и чтобы отвлечься заодно, царь занялся… политикой.

Тем более, что некоторые, последнее время игнорируемые им вопросы, давно требовали решительных действий и активного вмешательства.

Нет, делая ставку на протекционизм и увеличивая налог на торговлю, царь, конечно же, понимал, что будут недовольные. А недовольные всегда должны иметь перед собой конкретного врага. Потому как надо точно знать, против кого поднимать массы и творить произвол.

И, конечно же, от внимания Кощея не ускользнули кривотолки, начавшиеся в народе по итогам интеграции в торговое общество налоговых нововведений. Простой люд во внезапной, пусть и прогрессивной политике, должен же был хоть кого-то винить.

Самого царя винить было страшно и недальновидно. Кроме того, откровенно опасно. Потому как на расправу за вольнодумие Бессмертный был скор и жесток. Слегка бешен и совсем не милосерден. А, значит : «Да здравствует царь наш батюшка! Долгие лета!» кричали все так же громко и, почти что, так же радостно.

Бога, али проведение винить людям тоже было скучно- выхлопа с того никакого. Да и как на Бога митингом пойдешь? Али проведение свергнешь?

А людская суть уж очень жертвы требовала.

И вот тогда поползли первые слухи о том, как царевна Несмеяна царя Кощея лютовать заставляет да сердце ему терзает.

Сперва, было, мужчина дернулся всех пороть да на кол сажать. Кого по делу, кого в целях профилактики.

« Узнаю, кто слухи лживые как сор из избы со двора в город выносит, запорю до смерти!»- скрипя зубами, думал обиженный за царевну Бессмертный и сам недоумевал на свою бешеную ярость.

Но, благо дело, лютая злость длилась не долго.

Быстро Кощей скумекал, что ему людская нелюбовь к Настасье только на руку будет. Надолго ли ее гордости хватит, когда кроме науськивающего на неповиновение батюшки-Защитника ни одной доброй души подле нее не останется? То-то и оно, что когда круг тебя друзей нет, среди врагов товарища искать начинают. А чтобы поиски ее далеко не шли, как раз, обоз торговый раскулачил да царевне благовония заморские преподнес.

Тут умная книжка явно дала сбой. Потому как восхваляемые автором «дорогие духи» царевну не порадовали. Зато стали причиной весьма яркого конфликта с торговой гильдией и гильдией разбойников.

Да, кстати и оно на пользу пошло! Давно у царя руки до этого не доходили, а тут так удачно все сложилось, что на радостях Бессмертный даже проникся расписанными в учебнике романтическими изысками и всколыхнул память, исполнив в ночи под окнами царевны лирическую песню, про погибшую в волнах княжну, которую бросил туда по воле соратников добрый молодец.

Судя по полному искреннего обожания взгляду девицы, потерявшей дар речи от его таланта, дело уже, было, споро двигалось к нужному финалу.

И тут вмешалась матушка.

- Не позволю! Не позволю девке злобной судьбу свершить!- вопило приведение, мечась по его спальне.