– Значит, мой путь лежит домой? – уточнил Милослав.

– Да, тебя там давно ждут, так что поспешите, – волхв кивнул на ворона, восседавшего на плече хозяина, – для твоего друга приготовлено испытание. От того, как он его пройдёт, зависит счастье Боремира, и я очень хочу, чтобы Крон справился, и вы не опоздали.

– Ты говоришь загадками, – сказал внук.

– Больше тебе знать не стоит, – был ответ, – лишнее знание прибавляет препятствий на пути из-за чрезмерного желания справиться с задачей.

– После посещения родных земель мне возвращаться в княжеский град?

– Нет, ты на целое солнце останешься дома, – ответил Ведмурд, – это твоя плата за то, что ты нарушил уговор и вышел из лабиринта.

– Но ведь так хотели Боги! – воскликнул потворник.

– А правило нарушил ты, – хитро улыбнулся его наставник. – Для развития способностей тебе надо побыть в уединении и тишине. Наше селение лучше всего подходит для этого. Так что можешь считать это не наказанием, а продолжением учёбы.

На следующее утро Милослав покинул расположение волхвов и направился в самую дальнюю часть Северных земель, где его ждали родные.

Подходя, он почувствовал, что Крона надо отправить вперёд, иначе будет поздно. Ворон вспорхнул и устремился сквозь лес к центральной поляне селения. А после вернулся к хозяину со змеиной кожей в когтях. Молодой волхв, увидев это, понял, что история, которую ему показали в лабиринте, не закончилась.

На следующий день при обследовании дома Милисы он нашёл старую прялку, от которой веяло змеиной магией. Но такой тёмной и злой она была, что для очищения потребовалось привлекать силы Богов Яви.

Очищение

– Интересно, кто будет той женщиной, что должна возродить дар Оланы? – спросил Демид, когда его сын закончил рассказ. – Неужели Васса? Ведь она прошла три свадебных круга с браслетом, пропитанным ядом змеи.

– Не думаю, – покачал головой молодой волхв. – Васса не относится к сродникам Тимиры, и хотя яд проник в её кровь, прорасти и развиться в полноценный дар он в ней не сможет. А вот склонить на тёмную сторону через влияние приспешников Нави – это возможно.

Мы с мужем переглянулись, переживая за Боремира.

– Убережёт ли он жену от пагубного влияния яда? – спросила я.

– Должен, – ответил Милослав, – я рассказал им, что надо делать, и буду следить за тем, чтобы они проводили очищение. К концу следующего солнца Васса полностью очистится от принятого яда, и их путь дальше будет счастливым. И есть лишь одно ответвление с него, которое может привести к тьме.

– Как избежать этого поворота? – уточнил Демид.

– Не позволить Змею проникнуть в сердце, – проговорил волхв, – наполнять душу светом, обращаясь к Богам, их благословение будет и защитой, и опорой в борьбе с тьмой.

– Васса справится, – уверенно сказала я, – она так долго шла к своему счастью, что не станет им рисковать. А тёмный путь у неё всегда перед глазами – свекровь такой была.

– Главное, чтобы она не пыталась привязать мужа колдовскими чарами, боясь его потерять, – молвил Милослав, – любое прикосновение к магии сейчас губительно для неё: равновесие будет нарушено, и чаша весов склонится в ту сторону, которая будет сильнее тянуть. А это обычно пространство тьмы, приспешники Нави только и ищут, кого бы в свои сети заманить.

– Скажу Раде, чтобы она тоже присматривала за происходящим, – проговорила я.

Мы помолчали, обдумывая услышанное и вспоминая первое испытание, пройденное сыном. За обсуждением судьбы Оланы все совсем забыли, с чего началось посвящение волхва: с пробуждения огня дочерью в семье Перуна, случиться которому помог испытуемый.

– Интересно, как наша дочь могла получить инициацию раньше, чем Милослав прошёл свою и помог разбудить огонь одной из женщин в роду воинов? – удивилась я.

– Мы никогда не узнаем, что было первично, – ответил мне сын, – время, куда привёл меня каменный лабиринт, протекало задолго до того периода, в котором мы живём сейчас. А значит, все события, случившиеся там, предшествуют нашим жизням. Если бы тогда дочь воина не пробудила в себе огонь, то и сейчас это было бы невозможно. Но помочь ей в этом отправили меня, уже знавшего, как Рада обрела свой дар. Получилась своеобразная петля, начала и конца у которой нет.

– Почему Боги не могли сами дать огонь женщинам? – уточнила я.

– Это навлекло бы на них гнев Перуна, ведь была бы нарушена его воля. А ссора между Богами вызывает слишком большие последствия. В случае же со смертным можно избежать этого, как и случилось: громовержец взъелся только на меня, но быстро остыл. Ведь что взять со служителя Велеса, с которым они не дружат?

– Я рада, что ты вернулся живым и здоровым и не навлёк на себя гнев Богов, – сказала я, поднимаясь и обнимая сына. – Мы очень гордимся тобой. Испытание было пройдено достойно. Уверена, что Ведмурд доволен результатом.

– Спасибо, матушка, – склонил голову Милослав, – для меня важна ваша похвала.

Демид тоже встал и обнял сына. Они посмотрели друг другу в глаза, и в их взглядах было что-то, недоступное женщине: мужское согласие и поддержка. Я была счастлива видеть такие чувства между мужем и сыном.

Когда родители ушли, молодой волхв принялся за дальнейшее очищение прялки. Он достал её из земляной ямы, отряхнул от налипших комков и поставил посреди поляны. Развёл огонь у подножья чуров, разложил верчи и обратился с просьбой к Богам:

– Светлые Боги, прошу вас, помогите мне возродить ко благу дар великий, силу могучую, в мудрости заключённую. Пусть служит она людям, на верные дороги помогает выходить да честные решения принимать. Сила эта противоречива, как нрав моего ворона, и в любой момент может повернуться в тёмную сторону. Очистите её от духа приспешников Нави, чтобы была обращена она к свету.

С этими словами он взял длинную палку, зажёг её с одного конца от горящего костра и поднёс к прялке. Стал водить вокруг, опаляя края прялки и оставшиеся комья земли. Но огонь не сразу смог прикоснуться к дереву, будто пробираясь сквозь магическую завесу. При поднесении пламени от прялки раздавалось шипение, и языки огня отклонялись в сторону, а дерево, из которого была сделана прялка, не обгорало.

Но вдруг стал сильнее разгораться огонь у подножия кумира. Пламя костра взмыло вверх и, казалось, было готово сжечь всё вокруг. Милослав взял прялку в руки и поднёс её непосредственно к большому костру. Здесь уже тёмной сущности внутри вещи было деться некуда. С шипением и стонами выходила она наружу и погибала в пламени костра.

Так продолжалось некоторое время, пока прялка не начала обгорать: это было знаком того, что очищение закончено.

Поблагодарив Богов за помощь и потушив огонь, Милослав направился к ручью. Не к ближнему, что тёк рядом с домом бабушки и у которого было спокойное русло, а к дальнему, начинающемуся на возвышении и бегущему с большой скоростью. Его воды срывались с острых камней и падали вниз, создавая мелкие, но звенящие водопады.

Под один из них и положил молодой волхв прялку Тимиры. Привязал её верёвкой к стоящему рядом дереву, чтобы изделие не унесло и не разбило о камни да пороги. Только он отпустил руку, как подхватило прялку быстрое течение, и начала она трепетать в бурном потоке. И не было ей никакого спасения – лишь быть покорной бурным водам. Так и оставил её Милослав для дальнейшего очищения.

Семь дней ходил он в лес, наблюдая, как сходит грязь с магической вещи. Как звери, сначала обходившие это место стороной, стали осторожно приближаться к нему. Если сначала они пили воду только вверху по течению, то, когда очищение подошло к концу, вся вода стала вновь пригодна для утоления жажды.

Достал тогда волхв прялку и почувствовал, какой лёгкой она стала, будто тяжесть огромную скинула вместе с налипшей землёй и сажей.

Понёс он её на небольшой холм, установил на вершину, давая ветрам возможность обсушить и овеять её. Унести остатки тьмы и злобы, заключённой в ней. И когда вернулся через семь дней, стояла она, как одинокая девица с тонким станом. Чиста была её суть, но ещё не красиво тело.