– Я принесла вам сладостей, хотите?

Девочки кивнули. Вчера они не успели полакомиться на праздничной трапезе, уйдя за отцом в самом начале пира.

– Берите, не бойтесь, – продолжала моя дочь, разворачивая угощение и протягивая его девочкам.

– Где наш батюшка? – замирая, спросила старшая девочка, Богдана, подходя к нам.

– Он теперь вместе с вашей матушкой, – ответила я. – Этого было не избежать.

Моя собеседница закрыла лицо руками, чтобы никто не видел её слёз, и опустилась на скамью рядом с сёстрами.

– Как же мы теперь будем? – спросила она чуть слышно.

– Родственники могли бы взять вас в свои семьи, но мы думаем, что вам лучше остаться в родном доме. Ты сможешь позаботиться о сёстрах? А мы поможем тебе.

– Да, я бы хотела остаться здесь, но я не смогу прокормить себя и младших, – ответила Богдана.

– На эту зиму хватит запасов, которые успел сделать твой отец, – сказал Демид, – а потом мы позаботимся о вас.

Девица с благодарностью кивнула.

– Это та прялка, что ваша матушка принесла из заброшенного дома? – спросил Милослав, осматривающий дом.

– Да, и я боюсь этой вещи, – был ответ, – по ночам мне кажется, что на ней кто-то шевелится и шипит.

– Мы заберём её, чтобы она больше не пугала тебя, – сказала я.

– Батюшку уже нашли? – глухим голосом спросила Богдана.

– Да, – сказал Демид, – мы соберём его в последний путь.

Мы вышли из дома Бартана. Горе, настигшее это место, никак не вязалось с погожим осенним днём, ещё хранившим следы вчерашнего праздника. Радамила осталась с девочками, чтобы утешить и поддержать их.

Из дворов селян доносились причитания о том, что брата Бартана забрал волк. Вспоминали события давних солнц, когда так ушёл в царство Мары сам Бартан.

Милослав нёс в руках прялку. Селяне с подозрением смотрели на него, но ничего не спрашивали.

– Мы уничтожим её вместе с домом? – поинтересовалась я.

– Нет, я заберу её себе и попробую очистить от тёмного колдовства, – ответил сын.

Мы с Демидом удивлённо посмотрели на него.

– Тимира использовала свою силу для преумножения тьмы, а ведь изначально её дар не плохой. Любую силу можно приложить как к добру, так и к злу, – объяснил Милослав. – Змея – очень мудрое животное, и её знания могут быть мне полезны. Вместе с вороном они будут мне хорошими помощниками.

– И как ты хочешь очистить дар, заключённый сейчас в прялке? – спросил Демид.

– Я сначала закопаю её в землю, будто похороню, потом прожгу огнём, затем погружу в проточную воду, чтобы смыть прошлое, и в конце выставлю на вершину холма на радость всем ветрам. Если после этого увижу, что прялка очистилась от тёмного колдовства и пряжа, созданная на ней, будет нести добро, то оставлю себе. А если и после этого она будет полна черноты, то сожжём её огнём Перуна, – ответил сын.

– Ты уверен в своих силах? – с тревогой спросила я. – Даже бабушка опасалась Тимиры, а после ухода той в царство Мары присматривала за домом, чтобы не допустить распространения колдовства.

– Я попробую, – сказал Милослав, – если темнота начнёт брать верх надо мной, то остановлюсь.

Пристально посмотрев на сына, я попросила:

– Обещай, что не будешь рисковать.

– Хорошо, матушка, – ответил сын, – да и Ведмурд не даст. Он всегда рядом и чует, что я творю.

Демид улыбнулся, зная, что сила его отца с каждым солнцем становилась всё больше.

За этими разговорами мы дошли до домика бабушки. Я хотела устроить в нём место для сбора женщин и передачи им знаний о бытовой магии и целительстве, но не нашла отклика в сердцах селянок. Одни боялись меня, другие считали, что не способны на подобное, а то, что ежедневно неосознанно творили белую магию, не видели. То здравие да удачу в нити наплетут и одежду из них сошьют, которая от напасти защищает и добрым делам свершаться помогает; то добрые слова на горшочек с едой нашепчут, и такая трапеза принесёт двойную пользу – не только насытит, но и здравия добавит; то избу выметут, приговаривая, чтоб всё дурное ушло.

Но не сложились наши встречи, и стоял бабушкин домик заброшенным. Не часто я приходила сюда. Стены запылились, и мне было грустно, что столь дорогое мне место приходит в запустение.

– Можно, я останусь здесь жить? – неожиданно проговорил Милослав.

– Ты хочешь поселиться в лесной избе? – переспросила я.

– Да, мне тесно в комнате с братьями. Да и не люблю я, когда много людей рядом, как в нашем доме. Хоть и родные мне все, но уединением я дорожу, – ответил сын. – А здесь лес вокруг, ручей рядом, вещи Родославы, наполненные магией Севера. Мне будет лучше жить здесь, творить обряды, общаться с Богами, да и прялку я планировал очищать на этой поляне. Она насквозь пропитана светом, он поможет снять тёмное колдовство с дара мудрости.

Мы с Демидом переглянулись и согласились с предложением Милослава. Он улыбнулся и обнял меня.

– Спасибо, матушка, я знаю, как дорого тебе это место, я буду хранить его и наполнять новой жизнью.

Сожжение прошлого

Мы оставили сына обустраиваться на новом месте. Он обещал зайти к нам в дом за продуктами и взять что-то из своих вещей, которые ему были и не особо нужны. Аскетизм, присущий Милославу с детства, проявился и здесь.

Я же с мужем направилась к заброшенному дому Тимиры. Мы решили не тянуть и, пока стоят погожие дни, наполненные магией свадебных костров, когда Боги становятся ближе к людям и благословляют их действия, воспользоваться возросшей силой и окончательно уничтожить логово змей. Тем более что вскоре должна была прибыть Цветана с княжичем, и иметь в селении рассадник колдовства было опасно.

Спеша к нам, Демид нагнал по дороге обоз с княжеской семьёй, они были в нескольких селениях от нас.

– Сегодня разберёмся с домом, – сказал Демид, – а к вечеру, может, и княгиня пожалует.

– Ты не передумал селить её в дом Боремира? – уточнила я. – Всё-таки Васса сейчас имеет в себе змеиную кровь.

– Она неопасна, – ответил муж, подтверждая мои собственные мысли, – должно пройти время, пока яд станет силён и сможет подчинить её волю себе. Но мы этого не допустим. С каждым днём его влияние будет падать, а не возрастать.

Я кивнула, зная, что и муж, и сын будут следить за этим. Сама я пока не касалась магии. Нехорошо женщине в тяжести этим заниматься. Сил много уходит, да и малыш себе что-то забрать может. Поэтому я держалась в стороне от происходящего.

Демид даже не хотел брать меня с собой к дому Тимиры, но мне так захотелось посмотреть на пылающий дом! Видимо, доченька во мне говорила, огонь был её второй стихией, и Ладо согласился.

По дороге мы встретили Радамилу, которая закончила общение с девочками Милисы, пообещав навестить их, и присоединилась к нам. Её огненные браслеты давно жаждали своего применения, а повода всё не было. Изнывала дева от силы, идущей изнутри, а тут такая возможность «пар выпустить». Демид нехотя согласился на это, помня, как его самого распирал изнутри огонь.

Мы дошли до участка. Никогда ещё я не чувствовала от него такой опасности. Будто десятки пар глаз невидимо смотрели на нас – из травы, щелей дома, из разбросанных во дворе щепок.

– Надо бы ров вокруг участка вырыть, – сказала я, – чтобы огонь сдержать.

– Хорошо бы, – согласился Демид, – но пока мы копать будем, столько укусов от змей получим, что не справимся. Поэтому так попробуем, мы с Радой будем контролировать наше пламя.

Дочь кивнула. Она была вся напряжена, следила за перемещением ползучих гадов по еле заметным шорохам и движениям травы.

Змеи вели себя тревожно, слышались шипение и шелест от их перемещений. Но близко к нам не подползали. Лишившись своей предводительницы, они утратили большую часть разума, которым она наделяла их, остался лишь инстинкт самосохранения.

– Отойди, – сказал мне Демид, – здесь сейчас будет жарко.

Я отступила за их с Радой спины, но муж покачал головой и попросил меня встать ещё дальше.