– Но ведь, кроме Рады, нет ни одной девицы, владеющей огнём, в возрасте для деторождения, – сказала я.

– Да, поэтому мы и прячем мою внучку, – кивнул Ведмурд.

Мы с Ладо молчали, обдумывая услышанное.

– Почему наши князья тогда не помогли освободить земли княжон и вернуть власть одной из них? – задала я волнующий меня вопрос.

– Северные земли и так вели достаточно войн, хотя и меньше, чем наши соседи в тёплых краях. Родной город княжон находится далеко от нас, и чтобы добраться туда с дружиной, надо было или договориться с соседями, или покорить их и идти уже по своей земле. Брать на себя такие обязательства было недальновидно, тем более с этими родами нас тогда не связывали никакие узы. Много позже южная княжна стала нашей княгиней, и появился повод помогать её семье. Но возвращать к тому времени было нечего. Сопредельные князья уже признали власть завоевателей, чтобы не ссориться с ними. Для скрепления союзов они выдали за соратников нового князя своих дочерей, ещё не зная, что у чужеземцев свои нравы и обычаи, и эти браки часто плохо заканчивались для княжон.

Я кивнула.

– Цветана рассказывала, что её сёстры пострадали от рук своих мужей, – сказала я.

– Да, её семья была одна из немногих, кто сначала не согласился признать завоевателей новыми князьями Юга. Некоторое время шли сражения, но чужестранцы, как и предполагал их правитель, не слишком хотели идти дальше и продолжать воевать. Дорвавшись до сытой жизни, они желали вкусить её. Поэтому они не выставляли крупные силы против дружинников деда Цветаны, что спасло его воинов от полного истребления. Но они всё же понесли поражение. Когда её родные поняли, что противостоять чужеземцам бессмысленно, особенно в условиях того, что ближайшие соседи признали право захватчиков на Южный край, то они оставили попытки выгнать их с сопредельной территории. Тогда старшие сёстры Цветаны и стали заложницами этой ситуации. В наказание за своеволие и нападения её деда, княжна, выданная замуж, так и не стала законной супругой и осталась рабыней. А потом и вовсе погибла от рук мужа. Того унижения род Яромира не может простить иноземцам до сих пор, но сделать пока ничего не может.

– Не нравится мне, что Горин обратил внимание на нашу сторону, – продолжала я, – нрав его взрывной, да и о злопамятности чужеземцев ходят былины.

– Он не сможет причинить вреда ни тебе, ни нашим детям, – успокоил меня Демид, – и земли Северные мы в обиду не дадим. Когда-то его роду сопутствовала удача, но это позади. Любая часть бытия проходит своё процветание, а потом упадок. Скоро придёт время и ему отвечать за дела своих предков. За предательство тех, кто поверил его разговорам о заключении мира и пригласил в свой дом. За судьбы местных жителей, которые оказались под гнётом чужеродных правителей и были против воли обращены к иноземным Богам. Но Правь всё видит, и возмездие настигнет виновных.

– Только бы наши дети не пострадали при этом, – проговорила я.

– У Богов нет иных посредников для осуществления своей воли, кроме людей, живущих в Яви, – ответил Ведмурд, – а значит, их руками и придёт справедливость. Но она тоже имеет свою цену, и часто эта цена – жизнь.

Я тяжело вздохнула, понимая правоту волхва и переживая за тех, кому представится быть орудием в руках судьбы.

Пути моих дочерей

Оставшийся вечер мы с Демидом провели в размышлениях. Столько нового рассказал нам его отец, открыл завесу над событиями давно минувших солнц, о которых мы ничего не знали. Да и мало в Яви сейчас жило людей, ведающих это. Судьба наших дочерей теперь виделась нам в новом свете: одной из них суждено восстановить справедливость в Южном крае, но только кому?

Радамила сговорена со Светозаром, а княжич Северных земель не имеет отношения к Югу. Даже несмотря на то, что его мать – одна из наследниц павшего князя, но магия давно утеряна в ветви её рода, да и северный князь не может править на Юге. Слишком обширны и далеки те края. А между нашими землями и владениями павшего правителя располагаются и другие княжества.

Лучезара же слишком мала. Я перевела взгляд на спящую на моих руках малышку: её глаза были закрыты, к лицу поднесён кулачок, который она пыталась сосать во сне.

«Какая из неё княгиня-завоевательница? – с улыбкой подумала я. – Пройдёт ещё много солнц, прежде чем моя дочь обретёт силу – и в физическом, и в магическом плане. Да и править она одна не сможет! Какой бы ни была сила женщины, без мужа, имеющего право на престол, её никто не посвятит в княгини. А законным правителем Юга сейчас может стать только один из сыновей Горина, так как прямых наследников старого князя не осталось».

Мысль о том, что моей дочери может выпасть в мужья наследник чужеземцев, меня не обрадовала. Я успокаивала себя тем, что думать об этом было рано, Лучезаре ещё расти и расти.

«К тому времени и Рада, и Милослав наберутся силы и смогут помочь ей», – думала я.

О том, что узнали мы с Демидом, решили пока никому не рассказывать, даже старшей дочери. Радамила знала о том, что её новообретённые силы, позволившие скинуть путы, которыми во время похищения её опутала прислужница Горина, идут от матери Демида, южной княжны. Мы с Ладо решили, что этих знаний ей пока достаточно, иначе дочь захочет вершить справедливость прямо сейчас. А время для этого пока не пришло.

Поговорив с нами, Ведмурд засобирался в город.

– Меня ждут дела, – сказал он, – и оставлять надолго Богдану я не могу. Первый год жизни с даром – самый сложный. Её часто одолевают сомнения, тягостные мысли, и в это время к ней пытаются подобраться приспешники Нави, чувствуя появившуюся слабину. Я должен быть рядом и помогать ей. Взрастить ещё одну Тимиру я не хочу. Сила Богданы скоро обретёт свою мощь, и остановить её будет трудно. Надо изначально направлять её к благу.

– Прялка, которую очищал Милослав, ей пока не нужна? – спросила я.

– Нет, девица ещё недостаточно контролирует свою силу, чтобы прясть, – покачал головой волхв, – магия веретена сложна и изменчива, а сопряжённая с силой змеи – тем более. Я думаю, прялку мы подарим ей на свадьбу, когда она перейдёт под покровительство мужа, который будет в состоянии удержать её.

– Но ведь и муж тогда должен иметь силу?

– Безусловно, – согласился Ведмурд, – другой рядом с Богданой не выдержит. Дар змеиной мудрости губит мужчин, укорачивает их жизнь. Как яд ползучих отравляет окружающих, так и жена, владеющая им, влияет на судьбу суженого. Лишь тот, кто сильнее её, сможет быть рядом и сохранить себя.

– У вас уже есть кто-то на примете? – спросила я.

– Да, и ты знаешь его, – улыбнулся волхв.

Я догадывалась, о ком он говорит, но не хотела признаваться себе в этом. Богдану я почти не знала, а вот от предыдущей носительницы дара несколько раз чуть не пострадала. Поэтому не доверяла им обеим. И не хотела бы, чтобы лю́бый мне человек связал с ней свою судьбу.

Перед отъездом Ведмурд навестил Милослава. О чём они говорили, осталось для меня тайной, но потом они оба направились в дом Боремира. Тот уединённо жил со своей женой, почти не появляясь в деревне.

Васса радостно приветствовала гостей, пригласила к столу и попросила рассказать о своём сыне, вестей от которого не было с самой осени. К сожалению, волхв тоже не привёз от него послания, так как приехал к нам незапланированно, но сказал, что недавно видел Всеволода на учениях вместе с остальными дружинниками, молодой человек был здоров и бодр.

– Передадите ему от меня узелок? – попросила Васса.

Ведмурд кивнул, и мать кинулась собирать гостинцы и тёплые вещи для своего сына.

Мужчины тем временем продолжили разговор.

– Я вижу, что твоя жена в здравии, – начал волхв, – рад видеть её вернувшейся к жизни.

Боремир улыбнулся.

– Да, Васса становится прежней, такой, как я помню её в ранней молодости, когда она ещё была девицей и собиралась замуж за Бартана: весёлой, звонкой, улыбчивой. Она мечтает, как юная девочка, хочет большую семью и много детей. Как будто и не было в её жизни долгих ненастных солнц.