— Что такое? Что случилось?

Медсестра уже открыла рот, но тут из-за закрытой двери раздались какие-то звуки. Она вмиг развернулась и распахнула дверь. Ребята гуськом зашли за ней.

— Вам нужно лежать! — кричала медсестра, борясь с Крисси.

Откуда у Крисси были силы никто не знал. Но за то короткое время, что медсестра за ней не смотрела, она успела очнуться, подняться и начать рыскать в открытом стенде у стены, где хранились лекарственные препараты.

Теперь медсестра пыталась отобрать у нее пачку каких-то таблеток. Вскоре ей это удалось и Крисси повалилась обратно на кровать. Она натянула белую простыню до подбородка и захныкала, закрыв лицо руками.

Пока Оля мялась у входа, Ника опустилась к ней на кровать. Она попыталась взять ее ладонь, но Крисси не давала увести руки от лица

— Это ни в какие рамки не лезет! — сказала медсестра, отбрасывая на полку пачку, отвоеванную у Крисси. — Как видите, она уже пришла в себя! Но я отказываюсь выписывать ее, пока об этом не узнает кто-нибудь из преподавателей! Она нарушила все правила КОНа, хотя их всего два! Этот произвол пора прекращать… Куда вообще смотрит Ира⁈

Медсестра замолчала и тишину после ее слов разбавляли только протяжные всхлипы Крисси.

— Она больше так не будет… — сказал Костя не вполне уверенным голосом.

— Мы можем взять вину на себя! — сказал Костя и для пущего эффекта стукнул себя кулаком по груди. — Это все мы! Мы заставили!

Медсестра его речами не впечатлилась, а Ника посмотрела на Костю и покрутила пальцем у виска. Виноватым в этой ситуации можно было считать лишь Андрюшеньку, но отсутствовали вещественные улики, которые могли это доказать.

Медсестра сложила руки на груди и сказала:

— Вы мое условие слышали! Вперед! Могу поспорить, Эдуард Алексеевич еще не спит!

Директор был последним человеком, к которому они бы стали обращаться. На минутку повисла тишина и Крисси, кажется, заснула, хотя в стоящем переполохе даже она вряд ли могла так просто отключиться.

Зато Ника вдруг приосанилась.

— Любого преподавателя, говорите?..

Хотя вопрос был адресован медсестре, Ника посмотрела на Олю. Та вскинула брови, но, когда до нее дошел смысл просьбы Ники, глаза Оли округлились. Она замахала руками и отступила на шаг. Ника оставалась непреклонной, и Оля поспешила сказать:

— Нет, нет, нет! Я не пойду к нему ни за что на свете!

— К кому? — спросил Коля, наблюдая за Олей.

Ему не ответили. Ника встала с кровати и, схватив Олю за руку, выволокла ее за дверь.

— Пожалуйста! — шепотом сказала она. — Ради Крисси!

Оля не собиралась сдаваться.

— Ни за что! Я лучше утоплюсь в странно-море, чем пойду к нему с просьбами!

— Оля! — в отчаянии воскликнула Ника. — Миша… То есть Михаил Русланович — наша последняя надежда!

Оля отошла от Ники, потому что та порывалась снова схватить ее за руку.

— Во-первых, не наша, а Крисси. Во-вторых, это ее проблема. Сама встряла, сама пусть и выбирается.

— Ну Оля, пожа-а-алуйста!

Ника все-таки поймала руки Оли и стала трясти ее, отчего та чуть не упала. От бессонной ночи ее крутило и она не понимала, как сможет решиться на такой подвиг, как обратиться к Мише. Да и ради чего, собственно?

— Я же знаю, — сказала Ника. — Ты ее любишь, ценишь и уважаешь!.. Ну, где-то в глубине души так точно. Хочешь, я за тебя буду всю домашку до конца семестра делать?

Оля тут же запротестовала. Доверить Нике домашние задания означало бы получить за них в лучшем случае половину баллов.

— Ну чего ты хочешь? Все сделаю!

Оля хотела, чтобы Ника просто отстала от нее со своей дурацкой просьбой. Но… Что ей еще оставалось? Если Оля не обратится к Мише, то медсестра рано или поздно вызовет Директора. Вряд ли после этого в пояснительной записке Крисси останутся пустые квадратики и тогда эта ночь станет для Крисси одной из последних в КОНе.

— Просто знай, что мне придется наступить на горло своим принципам, — наконец буркнула Оля.

— Но ты же пойдешь сейчас к Мише? Правда?

Оля тяжко вздохнула, чтобы потянуть время и Ника не думала, будто ее так легко уговорить.

— Ладно, — сказала она и Ника на радостях крепко ее обняла.

Оля кляла себя за то, что узнала, где находится комната Миши. Если бы не это, у нее осталась бы причина, по которой невозможно было осуществить задумку Ники.

Но сейчас она уже шагала по лестнице, совершенно не представляя, что будет говорить Мише. Как вообще вести себя, когда вламываешься посреди ночи к своему преподавателю? Закричать «где мои тюльпаны в честь восьмого марта?» или «пришла на пересдачу! Принимайте!».

Оля качала головой и смотрела исключительно себе под ноги, отчего пару раз чуть не упала. Перед дверью она остановилась, чтобы после подъема по лестнице успокоить дыхание и саму себя.

Из щели между створкой и порогом лился свет — Миша не спал. Наверное, это даже хорошо. Не придется его будить.

Оля прочистила горло, оттягивая время. Она занесла руку, чтобы постучаться, но тут дверь сама открылась.

— Оля?

Миша, вероятно, услышал, как Оля перед дверью собиралась с силами. Не ожидая ночных гостей, он уже сменил наряд на спортивные штаны и растянутую, застиранную футболку, но от этого его вид не перестал быть элегантным, как и всегда. Даже растрепанные волосы этому не помешали.

— Миша, — сказала Оля, все еще не придумав, с чего начать разговор.

— Михаил Русланович, — строго поправил он, но затем улыбнулся.

Так как все внутренние силы у Оли ушли на то, чтобы решиться прийти сюда, она не смогла себя сдержать и тоже улыбнулась.

— Надеюсь, ты пришла не отрабатывать пропущенные занятия, потому что…

— О Господи! Нет, конечно! Я…

Оля опустила взгляд.

— Что случилось? — спросил Миша.

Почему-то Оле показалось, что, если она сейчас не присядет, то рухнет в обморок. Она проскользнула в комнату под рукой Миши и заняла стульчик напротив небольшого письменного стола, с покосившимися стопками книг.

Миша закрыл дверь и сел на кровать напротив нее.

— Ну?

Оля еще немного помялась, а потом сказала:

— Можешь сделать мне крохотное одолжение?

Из-за того, что Оля снова замолчала, Миша переспросил:

— Одолжение? Какое?

— Понимаешь, — начала она. — Крисси… Кристина, моя соседка, попала в беду…

Точнее было бы сказать, что Крисси добровольно нырнула в беду с головой. Но Оля сомневалась, что это поможет убедить Мишу оказать ей помощь.

— Сейчас уже все хорошо. Но медсестра отказывается выпускать ее без ведома преподавателя. Можешь, пожалуйста-пожалуйста, спуститься сейчас в медпункт и все там уладить?

Все время, пока Оля говорила, Миша продолжал улыбаться, но после последней фразы его лицо стало еще и удивленным.

— Ого, — только и сказал он.

— Так что? Поможешь?

Какое-то время Миша колебался, но затем, судя по тому, что улыбка стала раза в два шире, в его голове созрел какой-то гениальный план. Оля думала, что на сегодня с гениальными планами покончено. Но Миша сказал:

— Одолжение за одолжение.

— Что еще? — жалобно спросила Оля, хотя условия сделки Миши были очень выгодными.

Он взял ее ладонь обеими руками. И хотя Оля понимала, к чему все идет, отпираться не стала. Даже подъехала поближе, благо, стульчик, на котором она сидела, был с колесиками.

— Вообще-то это не педагогично, — сказала Оля, чтобы снять с себя хоть капельку ответственности за происходящее.

Но Миша уже обнял ее лицо ладонью и, приблизившись, поцеловал.

Условия сделки действительно пришлись Оле по душе. Она уже не понимала, почему так не хотела сюда приходить.

Ника

На следующий день Ника проснулась поздно. После бессонной ночи она чувствовала себя уставшей. На ум сразу же пришли мысли об их с Олей расследовании, о Малышке и ее папе. Нужно было ускоряться, если Ника не хотела к концу учебного года умереть от недостатка сил. Только вот непонятно было, как узнать о том, кто папа Малышки… Да и, когда они узнают, что смогут предпринять против него?