— Нет, Крисси, мне это все не по приколу. Это занятие для первогодок. Ты как хочешь, а я — пас.
Увидев, что Крисси действительно очень расстроилась, Андрей взял ее за обе ладони. Она шмыгнула носом и в тени стены, невозможно было заметить, катятся слезы по ее щекам или еще нет.
— Ну что ты?.. Не расстраивайся. — Сказал Андрей, убирая с лица Крисси прядь волос.
Она попыталась отвадить его ладонь, но он уже и сам ее убрал.
Да с какого перепуга Крисси должна вечно умолять его о чем-то? Не хочет — не надо. И ведь действительно, подумаешь, большое дело этот конкурс? Как будто Крисси больше нечем заняться.
Крисси уже практически улыбнулась, хотя глаза были на мокром месте. Она даже подумывала извиниться… Надо же хоть раз в жизни такое попробовать.
Но тут Андрей ее обнял. Сначала за плечи, а потом его руки поползли вниз. Он опустил голову и его горячее дыхание обожгло Крисси шею. Она пришла в себя только когда его ладони давно минули ее талию.
— Да что ты делаешь⁈ — Крисси отпрянула так резко, что Андрей не успел этому воспротивиться. — Не видишь, что ли, я расстроена!
— Ну а я пытаюсь приободрить.
Андрей улыбался, словно его поступок действительно был очень благородным. Крисси вдруг стало гадко. Она развернулась, чтобы уйти. Но Андрей вдруг схватил ее за запястье, выгнув руку.
Крисси айкнула и стала выкручиваться, пытаясь ударит Андрея сумкой и яростно ругаясь. Длилось это всего две секунды — Андрей не пытался насильно задержать Крисси рядом с собой.
— Отстань, — сказала она, хотя Андрей и так уже ее отпустил.
Затем Крисси зашагала прочь.
— Нет. Мы не будем.
— Ни за что на свете.
— Ну почему?.. — захныкала Крисси.
Для последней проказы, которую придумал ее обозлившийся мозг, требовалась помощь. Но Костя и Коля в который раз отказали Крисси.
— Попроси Нику, — предложил Костя.
Крисси покачала головой. Последнее время ей не поднимали настроение даже сигареты с черникой, запасы которых пополнились после каникул.
— Нужно еще минимум два человека.
— Тупая затея, — сказал Коля, отшвыривая бычок в песок.
Под трибунами снега не было и потому все то время, что Крисси здесь пряталась от вездесущего Медвежонка, обстановка не менялась, словно это место имело иммунитет к смене времен года. Казалось, даже температура здесь всегда одинаковая.
Под тупой затеей Коля имел в виду очередной план Крисси. Он заключался в том, чтобы подкараулить Лизу как-нибудь поздно вечером, когда единственным ее обществом будут темнота и пустота, и затем, набросив на себя белые простыни, то есть став привидениями, с дикими криками выбраться из ниоткуда.
Сначала Крисси сочла этот план безумно веселым. Но чем больше она над ним думала, и чем больше окружающие намекали ей на его тупость, тем менее уверенной Крисси становилась. На этом идеи у нее закончились.
— Ладно, — сказала она, пытаясь затушить свой бычок о металлическую балку. — Объявляю перемирие…
Крисси уже просто отчаялась. Что она только не делала! Перепробовала все банальности, как, например, подложить кнопку на стул. Крала журнал группы Лизы, в которой она была старостой. Как-то Крисси даже смазала прозрачным клеем стульчик Лизы в столовой, с которого она еще первого сентября согнала Крисси, чем подписала себе приговор. Но из этой ситуации Лиза легко выкрутилась. Обнаружив, что юбка прилипла намертво, она сначала обалдела, но уже через секунду сообразила в чем проблема, ослепившись улыбкой Крисси, хотя та сидела в другом конце столовой. Тогда ее лицо полностью расслабилось, не было ни гнева, ни грусти. Лиза расстегнула крючки на юбке, которая оказалась юбкой на запах, вытянула шарфик из рукава дубленки, и обернулась им вместо юбки. Для этих махинаций ей даже не пришлось вставать, так что не было публичного унижения, на которое рассчитывала Крисси. Шарфик как будто даже больше шел к тогдашнему наряду Лизы. Она спокойно доела и ушла из столовой вместе со своими подружками. Крисси не досталась даже демонстрация среднего пальца.
Короче говоря, Лиза не принимала в этом сражении участия. Терпеливо сносила все атаки так, будто знала что-то, чего не знала Крисси.
Теперь Крисси так агрессивно втирала бычок в металл, словно представляла вместо балки лицо Лизы. Коле даже пришлось остановить Крисси и плавными движениями разжать ее пальцы, чтобы забрать бычок.
— Просто забей, — сказал Костя.
— Я забила, — сказала Крисси сквозь плотно сжатые губы. — Просто…
— Ну если бы действительно забила, то никаких «просто» не добавляла бы.
Крисси открыла рот, с намерением поспорить, но тут же его закрыла. Сил было мало. Их тянула какая-то печаль, поселившаяся в груди; холод, проникавший до костей, хотя Крисси старалась лишний раз на улицу не выходить и не подвергать себя его атакам; и темнота, которую Крисси не переносила. Будь ее воля, она бы переехала на экватор и жарилась бы там под солнцем, и единственной ее заботой было бы не забыть намазаться солнцезащитным кремом.
И каждый день Крисси просыпалась с мыслью, что, вероятно, Ника и Оля правы, и их силы действительно кто-то забирает. Иначе было не объяснить ту апатию, которую она сейчас ощущала.
— Идемте, — сказала Крисси, засунув руки в карманы.
Они втроем вышли и побрели в сторону первого учебного корпуса. Корпус первого курса находился в другой стороне, но Крисси сейчас было все-равно куда идти.
— Знаешь, — начал Коля. — Я думал, ты сейчас начнешь канючить по поводу конкурса. Мы уже посчитались и проиграл Костя. Так что если что, то ты идешь с ним, а не со мной. Ладно, Крисси? Крисси?.. Что такое?
— Ничего, — сказала Крисси. — Я не собиралась участвовать.
Ей захотелось вернуться под трибуны, чтобы выкурить еще хотя бы одну сигарету. Но Крисси и так уже чуть ли не тошнило, и голова кружилась не блаженно, а слишком сильно, будто она каталась на карусели в парке, к которой ее привязали вверх-ногами.
— Это хорошо! — сказал Костя. — А то так не хочется на эти репетиции ходить.
— Какие репетиции? — сказала Крисси, вскинув голову.
— Ты же не думала, что там все так просто? Нужно подготовить собственный номер, иметь триста нарядов и участвовать во всех общих номерах, которые репетируются заранее.
— Да уж, — сказала Крисси. — Действительно лучше не участвовать.
Хотя Коля и Костя не горели желанием принимать участие в конкурсе, увидев пассивность Крисси, они тревожно переглянулись. Раньше то она была за любой движ, кроме голодовки. А сейчас они еле-еле вытащили ее из комнаты, чтобы отправиться на перекур.
Теперь они проходили прямо под стенкой первого учебного корпуса. Крисси вглядывалась в собственные отражения в высоких окнах, зарешеченных красивыми, черными решетками, которые скорее служили декором, чем защитой.
Одно окно началось довольно давно и все никак не заканчивалось. Оно было выше и длиннее остальных и, похоже, никогда в жизни не открывалась. А судя по размерам, оно было в актовом зале. Потому что такое высокое окно могло быть только в очень высокой стене, которые, насколько Крисси знала, были только в этом помещении.
Она шла, свернув голову, не стараясь зацепиться взглядом за что-нибудь конкретное. Но у торца здания она замерла.
Сперва Крисси думала, что ей показалось. Потом она захотела в это поверить. Если бы не кроваво-красный бант Лизы, то Крисси ничего бы не заметила и не остановилась. Но сейчас она замерла, приоткрыв рот, и наблюдала за тем, что происходит в зале.
Включили большой потолочный светильник и потому теперь освещение в зале казалось избыточным. Всегда, когда Крисси бывала здесь прежде, включали только прожекторы над сценой, чтобы создать нужную атмосферу. А сейчас, когда внутри было так светло, а на улице сгущались сумерки, Крисси могла хорошо видеть, что происходит внутри, и самой оставаться незамеченной. Она схватилась за кованную решетку.
— Что там?
Костя и Коля остановились рядом.
