Маша. Вот как звали Малышку. Ника вроде и хотела узнать ее настоящее имя, но уже так привыкла называть Малышку Малышкой, что решила себе в этом не изменять.

—… ее патология — уникальна, никто не знает, как ее лечить. Поэтому на него вся надежда. А пока Маше ни при каких обстоятельствах нельзя использовать свои силы. Это ее убивает… Буквально. Поэтому что бы вы двое ни сделали, чтобы заставить Машу продемонстрировать свои умения — больше никогда так не делайте.

— Она сама вызвалась, — сказал Дима, но под взглядом Ирины Григорьевны потупился и добавил: — Не будем.

— Не будем, — вторила ему Ника.

— И моя огромная к вам просьба: никому об этом не рассказывайте.

Ника и Дима кивнули в который раз. Теперь это у них выходило синхронно, будто они сговаривались.

Ирина Григорьевна уже развернулась, чтобы уйти, но Ника ее окликнула. Она была благодарна Ирине Григорьевне за то, что она наконец-то внесла ясности в этот вопрос. Конечно, ее откровенность объяснялась лишь намерением обезопасить Малышку. Но раз разговор зашел, Ника решилась спросить:

— То, что наши силы исчезают с двух часов ночи… Это ее вина?

Ника заставила себя посмотреть Ирине Григорьевны прямо в глаза. Она ничего не могла в них прочитать. Почти не колеблясь, Ирина Григорьевна сказала:

— Не понимаю, о чем вы.

Ложь.

Глава 13

Крисси

— Фигня какая-то, — сказала Оля.

Крисси даже обернулась, чтобы убедиться, что эти слова действительно принадлежали Оле. «Фигня»? Да из таких благородных уст? Это что-то новенькое.

Крисси думала, что не злится на Олю, что ей все равно. Но почему-то Крисси становилось обидно каждый раз, когда Оля делала вид, что не замечает ее присутствия. Крисси ведь ни в чем не виновата, она ей даже помогала! Но Оля ей не верила. Наверное, Ника тоже не верила, если б не ее сверхспособности.

— Я тебе говорю — Ирина Григорьевна что-то скрывает, — говорила Ника. — Она точно знает, что происходит… Такое ощущение, что все, кроме нас знают, что происходит.

Крисси слушала Нику и Олю в пол уха. Уже прошел первый учебный день второго семестра и вечер Крисси решила посвятить раскладыванию вещей. Все-таки не очень удобно, когда половина из них валяется в чемодане. Из-за этого за первый семестр Крисси одела не все, что привезла.

— Это точно не может быть Малышка? — спросила Оля. — Она же маленькая девочка… Вряд ли она понимает, что творит. Вполне вероятно, что она забирает наши силы неосознанно…

Оля ходила по комнате, чем мешала Крисси. Она была уверена, что Оля делает это нарочно, но пока ничем не выдавала свое раздражение.

— Нет, — уверенно сказала Ника. — Малышка бывает в КОНе только на выходных и каникулах. А силы пропадали в течение всего семестра! К тому же происходило это ровно с двух часов ночи! Ровно! А значит это не было бессознательным и ненарочным.

Оля закивала, медленно потирая подбородок, и остановилась как раз на пути Крисси. Та немного подождала, а потом просто скорректировала траекторию движения к шкафу, поражаясь собственной выдержке. Еще в пароходе, когда они до нового года уезжали из КОНа, Крисси попыталась оправдаться, но Оля просто отвернулась, а потом демонстративно надела наушники. Так что Крисси решила больше не делать первые шаги.

Вдруг Оля резко оторвала взгляд от пола, а руку от подбородка, и сказала:

— Ты говоришь, у родителей Малышки те же силы, что и у нее?..

Ника даже с кровати вскочила.

— Да!

— Значит…

— Значит нам нужно узнать, кто ее папочка! — воскликнула Ника.

Слова «папочка» почему-то резало уши Крисси, и она невольно поморщилась.

— Думаешь, это кто-то из студентов? — спросила Оля.

— Вряд ли… — покачала головой Ника. — Малышке скоро шесть. Вряд ли здесь есть кто-то, кто стал родителем в пятнадцать лет…

Для Крисси поиск этой информации звучал как вызов. Она стала перебирать в уме всех, с кем успела познакомиться в КОНе, но никто не подходил на роль молодого родителя. Далее она стала перебирать просто запомнившиеся ей здесь лица. Но так как судить о наличии ребенка только лишь по внешним данном — нелепое занятие, Крисси вернулась к своим вещам.

— Это кто-то из сотрудников, — наконец озвучила очевидный факт Ника.

— Может, сама Ирина Григорьевна?

Крисси прыснула со смеху, и Оля наконец-то удостоила ее взгляда, но такого злостного, что лучше бы она просто продолжала игнорировать Крисси.

— Вряд ли, — сказала Ника. — Они ни капли не похожи.

Да и отзывалась Ирина Григорьевна о Малышке, точнее о Маше, не так, как родители рассказывают о своих детях.

— А как она выглядит? — спросила Оля.

— Как Баба Яга на современный лад, — сказала Крисси.

Ника улыбнулась, но Оля, сдержавшись и не удостоив Крисси взгляда, повторилась:

— Как выглядит Малышка?

— Ну… — начала Ника, для которой все маленькие дети были на одно лицо. — Она странно одевается…

— Физические данные, Ника! По одежде невозможно вычислить родителя!

— Если она странно одевается, то очевидно, что одевает ее папа, а не мама, — заметила Крисси.

— Это понятно. Она всегда говорила о папе, а ее мама умерла, кажется…

— Она даже это тебе рассказала, а кто ее папа — нет? — спросила Оля, вздернув брови.

— Я до каникул даже ее имени не знала! Я называла ее Малышкой, а Дима, который тут уже полтора года — Симкой.

— Кто такой Дима? — спросила Крисси, но ее снова бессовестно проигнорировали.

Оля медленно опустилась на кровать и накрыла голову руками. Этот жест плавно перетек в расчесывание волос пальцами. С минуту все молчали, только Крисси, которой до разговора Ники и Оли не было дела, едва слышно что-то чирикала себе под нос.

— Ладно, — сказала Ника. — Война войной, а обед по расписанию. Точнее ужин.

— О! Точняк! — Сказала Крисси, запихивая в шкаф последнюю стопку с футболками. — Я за эти четыре недели ни разу нормально не ела. Даже почти соскучилась за столовой.

Она чуть ли не вприпрыжку подошла к двери и открыла ее. Ника пошла следом, но остановилась в дверном проеме и обернулась, когда поняла, что Оля за ними не идет.

— Идешь? — спросила Ника.

Оля покивала головой, пялясь в пространство перед собой. Но затем, будто проснувшись, стала заглядывать Нике за плечо. Увидев, что Крисси ждет их, Оля поджала губы и сказала:

— Попозже.

Ника пожала плечами и покинула комнату, чем вызвала у Оли неодобрение. Вероятно, она надеялась, что Ника пойдет на ужин с ней, а Крисси предстоит заявиться в столовую в одиночестве. Но Нике надоело то, что Оля объявила Крисси незаслуженный бойкот, и она решила не ввязываться в их отношения и прислушиваться исключительно к своим чувства. А сейчас она чувствовала голод.

Крисси удивилась, что Ника пошла с ней, а не осталась с Олей, но была этому рада.

— И долго она еще будет злиться?

Ника пожала плечами. Они шли по коридору, который теперь казался Нике переполненным. За каникулы она успела отвыкнуть от большого количества людей и теперь ей было немного некомфортно.

— Не знаю, — сказала Ника. — Но обычно, когда Оля что-то для себя решает, это с ней надолго.

— Ну и ладно. Пофиг. — Сказала Крисси, скорее чтобы убедить себя саму.

Они спустились на первый этаж и уже практически вышли на улицу, как вдруг Ника остановилась.

— Гляну, вывесили уже новое расписание или нет, — сказала она и подошла к доске объявлений, которая висела в холле.

Крисси осталась ждать у выхода. С утра им объявили расписание только на сегодняшний день, ссылаясь на то, что на неделю оно еще не готово, но должно будет вывешено к вечеру.

Ника стояла перед доской очень долго. Сначала Крисси подумала, что расписание уже вывесили и теперь Ника пытается заучить его наизусть, потому что не взяла с собой телефон, чтобы сфотографировать. Но Ника не отходила от доски минуту, вторую…

Уже практически все, кто был в холле и хотел попасть на ужин ушли и помещение опустело. Осталась только парочка человек. Они сидели у стены, противоположной к той, где висела доска объявлений. Эти девочки что-то бурно обсуждали и постоянно бросали на Крисси заинтересованные взгляды. Перехватив один такой взгляд, Крисси долго смотрела на его обладательницу, будто они решили поиграть в гляделки. Та девочка первой отвела глаза и ее обсуждения с подружкой стали еще активнее. Теперь они обе даже не скрывали, что пялятся на Крисси.