— И что же, по-твоему, я с ним сделала?

— Вы превратили его в крысу.

Ха! Наконец-то.

Шаг за шагом Прядка надвигалась на Чародейку.

— Каждый раз, как я пыталась разговорить Ака об этом месте или о вас, он начинал заикаться. Он подыскивал слова. Проклятие не давало ему сообщить ничего такого, чтобы я поняла: он — это Чарли, под проклятием.

— Тогда как он мог рассказать тебе о здешней защите? Мне известно, что он это сделал. Мне многое известно, дитя.

Прядка застыла, ее глаза округлились.

— Потому что, рассказав об этом… он пытался заставить меня держаться подальше…

Она сосредоточилась на Чародейке.

— Чтобы снять проклятие, я должна была прийти сюда? Луны! Вы прокляли его так, что единственный способ снять проклятие — это доставить меня сюда, к вам! Вот почему он пытался всячески мне помешать. Потому что… он меня любит.

Комната погрузилась в тишину, если не считать единственного звука: кто-то сопел.

Прядка подошла к столу и обнаружила за ним крысеныша Ака. Он поднял на нее красные глаза. В отличие от двойника Чарли Ак пребывал в полном раздрае: дрожал и плакал, свернувшись в клубочек.

Прядка опустилась на колени.

— Чарли…

— Прости меня, — прошептал он. — Я не хотел, чтобы она оказалась права. Она сказала, что в конце концов я все равно приведу тебя сюда, и она будет с тобой забавляться. Я пытался не следовать ее пророчеству, но я глупый, Прядка. Глупый и никчемный. Ты заслуживаешь гораздо большего. Только посмотри, чего ты достигла, а я не справился даже с одним делом — уберечь тебя…

— О, Чарли.

Прядка подхватила крысеныша на руки и прижала к себе. Он дрожал, зажмурившись.

По мановению руки Чародейки стол откатился в сторону. Теперь она стояла в самом центре комнаты. Поддельный Чарли подошел к дверному проему. Светоплетение рассеялось, явив существо, лишь отдаленно напоминающее человека, — рептилоида с золотыми глазами и зубастой пастью.

Скорее всего, Чародейка хотела подсадить его на «Воронью песню», чтобы расправиться со мной окончательно. Мне кажется, она начала беспокоиться насчет нашего пари. И насчет того, что столь близкому ко мне человеку удалось проникнуть в ее крепость, пусть и в качестве пленницы.

На лице Чародейки не отразилось ни одной из этих эмоций. Однако она отбросила приветливость. Взгляд ее сделался твердым как камень. Губы сжались в линию. Ей не понравилось, что Прядка раскусила ее хитрость. Кроме того, ее беспокоило кое-что еще. Возможно, для вас очевидно, что именно. Если нет, через мгновение все разъяснится.

Ни на что не обращая внимания, Прядка прижимала к себе крысеныша Чарли. Он и правда пытался ей обо всем рассказать, причем несколько раз. Когда у него не получилось произнести «Чарли», он хотел выговорить «Чак». Но из-за проклятия получилось только «Ак».

— Чарли, — прошептала Прядка. — Ты присылал мне кружки.

Он поглядел на нее.

— Это было в прошлой жизни, Прядка.

— Я люблю их. Особенно ту, что с бабочкой над морем. Она как мы, Чарли. Парит там, где и не думала побывать. И пьютерную кружку люблю. Она как мы, Чарли. Сильнее и прямодушнее, чем мы имеем на то право.

— Но мы все равно у нее в руках. Из-за меня мы оба у нее в руках. Она сказала… что для меня единственный способ обрести свободу — это привести к ней человека, которого я люблю, чтобы она его прокляла. Она сказала, что заставит меня смотреть. Луны, я так мучился, наблюдая, как ты подбираешься все ближе. Нужно было выброситься за борт. Тогда ты никогда не узнала бы, как попасть внутрь…

Он запнулся, когда Прядка подняла его перед собой и встретилась с ним взглядом.

— Чарли, — прошептала она. — Я хочу этого.

— Я…

— Помнишь, что ты мне сказал? Перед тем, как мы расстались?

— Всегда, — прошептал он. — Всегда, вс ё, что ты хочешь.

— Я хочу этого. Быть с тобой.

Чарли заглянул ей в глаза и увидел силу, которой хватит на двоих. Потом вскинул голову. Одна и та же мысль посетила их одновременно.

— Чарли, если для снятия проклятия нужно привести к Чародейке человека, которого ты любишь, почему ты все еще крыса? Потому что… ты любишь кого-то другого?

— Нет, тебя! Но…

— Все потому, — сказала Чародейка у них за спиной, — что я еще тебя не прокляла. Его мучения прекратятся, только если он приведет тебя ко мне специально для этого.

Прядка поднялась, держа Чарли на ладони, и повернулась к Чародейке. Та словно стала другим человеком: та же внешность, иная душа. Никакой игривости, лишь бесстрастность чудовища. Некоторые ученые утверждают, что, когда становишься бессмертным, как Чародейка или я, душа подменяется чем-то другим, как при образовании окаменелостей.

В случае Чародейки место души занял чистый лед. И растаять ему не давало ее мерзлое сердце.

Впрочем, за время путешествия Чарли и сам менялся день ото дня.

— Ты ошибаешься, — тихо сказал он. — Я все еще крыса и останусь ею. Чтобы снять проклятие, я должен привести Прядку в обмен на свободу. По дороге я понял, что не сделал этого. Я привел ее, Чародейка, но не для обмена. Не для того, чтобы ее прокляли. Я привел ее, чтобы победить тебя.

— Поразительно, — отозвалась Чародейка. — Я не наделяла тебя интеллектом крысы, но, похоже, ты перенял его по доброй воле. Меня не может победить…

Ее прервал красный огонек на столе.

Еще несколько огоньков вспыхнули на стене. А потом еще несколько. Чародейка удивленно обернулась и приказала домашнему духу показать, отчего сработала сигнализация. В воздухе у стены появился большой экран: через бурлящие полуночные споры пробивался корабль.

Как я уже сказал, она не проявила должного внимания. Иначе поняла бы, к чему все идет.

Ибо прибыла «Воронья песня».

Как?

Давайте вернемся на день назад, к команде, ожидавшей, что Прядка вернется целой и невредимой. Даг, дежуривший на самом верху грот-мачты, разглядел через подзорную трубу, что ее похитили полуночные чудища. Он поспешно спустился на палубу, чтобы рассказать остальным.

Команда оказалась в сложном положении. И как же они поступили? Не гнаться же за похитителями через Полуночное море? Тогда их схватят те же чудища, что пленили Прядку. Возможно, им следовало развернуться и попытаться сбежать через Багряное море в более безопасные споры. Именно этого хотела Прядка, если верить ее же словам.

Вместо этого они устроили экстренное совещание, на котором было предложено решение. И высказал его не кто иной, как Форт.

Ему выпал шанс заслужить звание величайшего охотника своего народа — поохотиться на чудищ, порожденных полуночными спорами. Остальные офицеры выслушали его план, а затем предложили его Дагам. Вся команда, не считая Лаггарта, единогласно проголосовала «за».

И вот они пересекли границу Полуночного моря. Через пятнадцать минут появились первые полуночные чудища. Трое, совершенно неуязвимые для обычного оружия, вползли на палубу в поисках теплых тел и крови, в поисках жидкости, воды, чтобы нести смерть.

В центре палубы они обнаружили здоровяка в окружении бочек с водой. Над каждой бочкой висел на веревке бочонок со спорами.

«Добро пожаловать, — написал Форт, а Энн произнесла слова вслух на случай, если твари не умеют читать. — Сегодня хочу предложить вам отличную сделку».

Чудища подползли ближе. В свою очередь, Форт приготовился перерезать одну из веревок.

«Осторожнее, — предупредил он, когда его примеру последовали Даги. — Если будете действовать не подумав, мы отдадим всю эту воду другим спорам, и вам ничего не достанется».

Полуночные чудища замерли. Они не нуждались в словах, поскольку чувствовали, что человек говорит или подразумевает. Их сущность тянулась к людям в поисках уз Люхеля. Поэтому слова Форта нашли в них отклик.