Прядка перенесла подобное обхождение со всем возможным достоинством. Вскоре ее поставили на край юта, и она изо всех сил замахала руками в надежде, что ее красный сюртук убедит противников прекратить огонь.

К сожалению, на стреляющем корабле ее либо не увидели, либо проигнорировали, поскольку очередное ядро пробило перегородку на юте и разнесло капитанскую каюту.

— Глупость! — выругался проращиватель.

И за ворот потащил Прядку обратно в трюм, чтобы вернуть в клетку и проверить, не появились ли новые пробоины.

Как только он с Прядкой скрылся под палубой, корабль неожиданно накренился, да так резко, что Прядка споткнулась и рухнула в мертвые споры на дне трюма. Вскочив на колени, она судорожно вытерла лицо. Что, если бы несколько спор оказались живыми?

Проращиватель выпустил ее.

— Нет, — вырвалось у него, когда он глянул на трап. — Нет, нет, нет.

Корабль со скрипом замер на месте. Воцарилась тишина. Стихли даже шаги на палубе, и Прядка только через пару мгновений поняла, что произошло. Бурление — пузыри, ожижающие споры, — остановилось.

По сути, корабль сел на мель посреди моря. Пока бурление не возобновится, они в западне. Застряли на месте.

— Нет-нет-нет! — завопил проращиватель и, забыв о Прядке, взбежал по трапу.

Она тут же поняла, почему он запаниковал. Вражеская пушка нацелена прямо на них. И они больше не двигаются.

Спустя мгновение кормовую часть корпуса проломило ядро. Прядка с криком прикрыла голову. Ядро просвистело мимо и пробило нос корабля, так и не взорвавшись.

Прядка прижималась к днищу трюма в ожидании следующего неминуемого выстрела. Но сквозь ужас пробилась ее извечная практичность. Стряхнув со спины деревянные обломки, она развернулась и выглянула в большую свежую дыру в корпусе. Вражеский корабль тоже застрял в море спор в нескольких сотнях футов от «Мечты Ута».

По сути, море стало таким же твердым, как песчаная дюна. Прядку окружали смертельные споры, но по ним можно ходить. И если на «Мечте Ута» ей совершенно точно желают зла, то с вражеским кораблем все не столь однозначно.

Недолго думая, она вскочила на ноги, пробралась через лозы и двинулась к дыре.

— Берегись! — крикнул сзади крысеныш.

На Прядку что-то свалилось. Увидев, куда она собралась, проращиватель спрыгнул на нее со сломанного трапа и вцепился в ее сюртук.

— Это ты хорошо придумала, — сказал он. — Отдай-ка мне его, и я уговорю их меня пощадить.

Моряк начал сдирать с нее сюртук. Прядка отчаянно зашарила по сторонам в поисках оружия. Пальцы наткнулись на какой-то металлический предмет. Она размахнулась и что есть силы врезала им моряку по голове. Тот свалился, как штаны со стрикера.

Тяжело дыша, Прядка осела на пол и глянула, что же попало ей под руку, — пьютерная кружка.

Погодите-ка, это ведь ее пьютерная кружка.

«Хм, не ожидала, что окажусь права на ее счет», — подумала Прядка.

После недолгих поисков она заметила свою сумку среди всякой всячины, разбросанной по трюму во время взрыва. Где-то наверху по кораблю ударило очередное ядро, моряки завопили. Прядка вскрикнула.

Схватив сумку, она подбежала к крысиной клетке.

— Чуть о тебе не забыла. Прости.

— Обычный человеческий недостаток, — отозвался крысеныш. — Я уж молчу, что твой народ рассказывает о моем.

— Приготовься. Мне нечем вскрыть клетку, так что…

Прядка занесла тяжелую металлическую кружку и резко опустила ее на маленький замок.

Освобожденный крысеныш выставил наружу мордочку, потом прыгнул к Прядке на руку и взобрался на плечо. Еще бы не вскарабкаться повыше, когда весь пол в спорах.

— Меня зовут… — Крысеныш закашлялся. — Меня зовут… Ак. Сойдет и так, обойдемся без моего настоящего имени.

— Что-нибудь на крысином языке, что человеку не выговорить?

— В общих чертах, — подтвердил Ак. — А тебя как зовут?

Прядка подошла к дыре в корпусе.

— Прядка.

— Что ж, Прядка, готова совершить абсолютно безумный поступок?

— К сожалению, в моей жизни их все больше.

Она ступила на споры.

Под ногами хрустели споры.

Прядка старалась дышать медленно и неглубоко. Она снова натянула рубашку на рот, но все равно чувствовала себя уязвимой. Одна спора — и всё.

Над головой просвистело очередное ядро, с треском исчезнув внутри корабля. Прядка все равно шагала медленно и осторожно, чтобы не потревожить споры. Вот так, спокойно и осмотрительно, хотя все тело скрутило от страха: бурление может возобновиться в любой момент, и тогда она утонет.

— Вот так зрелище, — тихо произнес Ак на плече.

Прядка рискнула обернуться. Над «Мечтой Ута» собиралась стая чаек. Последним залпом ранило нескольких моряков. Один свалился за борт, истекая кровью.

Бедняга кричал и бился. Споры молниеносно прорастали. Лозы цеплялись за корабль, словно гигантские щупальца невиданного левиафана. Моряка уже не было видно, но из мешанины лоз все еще доносились крики. Все больше крови вытекало из раздавленного тела, питая голодное море. Чайки пикировали и с явным удовольствием вырывали из лоз куски зелени. Зачем?

Прядка отвернулась и снова, шаг за шагом, двинулась к вражескому кораблю. Из трюма казалось, что он близко, но теперь словно отодвинулся на много миль.

— Никогда раньше этого не делал, — сказал Ак. — Ну, не ходил по ним.

— Я тоже. — Прядка старалась не сбить дыхание.

Вперед. Шаг за шагом.

— Не хочется тебя волновать, но бурление, скорее всего, начнется в любую минуту…

Прядка кивнула. В общих чертах она понимала, как все устроено. Долгие затишья случаются каждые пару дней, когда бурление замирает на несколько часов. Бывают затишья и на целый день, и больше, но редко.

Большинство длится всего несколько минут. Словно бурление — певец на дне моря, который ненадолго замолкает, чтобы набрать воздуха в легкие.

Прядка старалась шагать быстрее, но ходить по спорам оказалось обманчиво легко. Ботинки скользили, и, о луны, она не завязала как следует шнурки. Споры набивались внутрь, проникали сквозь носки и терлись о кожу.

Сколько нужно пота, чтобы они проросли?

Только вперед.

Шаг за шагом.

За спиной послышался хруст. Прядка оглянулась. Один из контрабандистов последовал ее примеру и бежал к вражескому кораблю, поднимая тучу спор. Прядка напряглась, приготовившись к худшему…

Хрясь! Из глаз моряка проросли лозы. Он упал и начал корчиться, отчего лоз вокруг него взвилось еще больше. Прядка пошла дальше, но ее обогнал другой моряк. Он шагал четко и уверенно, быстрее, чем смела она.

Они преодолели чуть больше половины пути.

«Изумрудная луна, пожалуйста, — взмолилась Прядка. — Еще немножко».

На носу вражеского корабля собрались моряки. Стрелять из пушки перестали. Больше ни к чему. Корабль контрабандистов треснул и раскололся из-за неимоверного количества лоз, выросших над истекающим кровью моряком.

Прядка ощущала на себе чужие взгляды. Одна фигура в шляпе с большим черным пером стояла прямо на носу корабля и выглядела особенно угрожающе. Она подняла длинный мушкет и прицелилась в Прядку. Потом слегка повернулась.

Дернулось дуло, спустя долю секунды послышался треск выстрела. Моряк, обогнавший Прядку, упал. Над ним тут же взметнулось жуткое месиво из скрученных лоз.

Замерев на месте, Прядка приготовилась ко второму выстрелу, однако его не последовало. Она пошла дальше. Слишком поздно возвращаться, к тому же позади все равно ждет смерть.

Ужасное напряжение нарастало, словно Прядка — лук, и тетиву натягивают все сильнее, и сильнее, и сильнее. Она ждала, что в любой момент раздастся треск выстрела или что под ногами задрожит земля. Или что спора залетит ей в нос, а то и в глаз.