Но если она пристрелит хотя бы Лаггарта, на одного врага станет меньше. Энн выровняла руку. Прицелилась. Выстрелила.

И промахнулась как минимум на полкорабля.

Ворона рассмеялась и отпихнула Энн в сторону. Но задира снова пошла на капитана с ножом в руках и смертью в глазах.

Усмехнувшись, Ворона вытащила из кармана короткий пистолет с широким стволом.

Ракетница Прядки.

Сквозь слезы, все еще ошарашенная после удара Вороны, Прядка увидела, как капитан выстрелила Энн в грудь. Тело смягчило удар, и детонатор не сработал. Заряд упал на палубу заостренным концом, и вот тогда лозы вырвались на свободу и спеленали Энн.

— Это за обман, — сказала Ворона, пряча ракетницу.

Она мимоходом пнула Салай по раненой ноге, отчего та закричала от боли, и в последнюю очередь глянула на Форта: его лицо напоминало кровавое месиво, а сам он, похоже, еще не пришел в себя.

Убедившись, что он не поднимется и не бросится на нее, Ворона подошла к тому месту, где он уронил свою диковинную волшебную дощечку, и с треском раздавила ее каблуком напополам.

Форт взревел. Это единственный раз, не считая смеха, когда я слышал его голос. Это был скорбный вопль, полный первобытного человеческого горя. Форт обмяк, прижав окровавленные руки к окровавленному лицу, и, раскачиваясь, зарыдал.

Прядка наконец поняла, в чем заключается цель Вороны. Если бы она убила их четверых, среди Дагов мог вспыхнуть бунт; это капитан усвоила, убив Уива. Смерть создает мучеников. Унижение — слуг.

Когда Ворона обвела взглядом палубу, Даги опустили глаза. Скорбь Форта сделалась личной и безмолвной. Все стихло, но не так, как ночью во время снегопада. Подобная тишина наступает в больничной палате, когда скончался любимый человек.

Ворона одержала верх над четырьмя лучшими офицерами на корабле, причем обошлась без помощи странных спор в крови. Позже Улаам рассказывал, что удивился, когда споры себя не проявили. Ворона контролировала свой недуг гораздо лучше, чем все мы считали. Она намеренно держала лозы в узде, чтобы впоследствии ни у кого не возникло сомнений, опаснее она с ними или без них.

После сегодняшнего дня никто не посмеет бросить вызов капитану.

— Канонир, — рявкнула Ворона. — Бросить якорь.

— Капитан? — отозвался Лаггарт. — Вы же говорили, что до логова дракона еще…

— Мы на месте.

— Но…

— Небольшой совет, Лаггарт. Если подозреваешь бунт на корабле, всегда говори, что плавание займет на несколько дней больше, чем на самом деле. Человеческая природа такова, что трусы ждут до последнего, прежде чем хоть что-то предпринять.

Якорь с грохотом опустился на дно. Ворона не блефовала. Мы подошли достаточно близко, хотя нет никакого конкретного места, куда надо попасть, чтобы привлечь внимание дракона. Нужно просто оказаться в пределах области, за которой он наблюдает. Что Ворона и подтвердила, бросив за борт письмо в традиционном стеклянном футляре, как предписывалось в ее книгах.

Потом она вздернула Прядку на ноги и мертвой хваткой вцепилась в плечо.

— Пойдешь со мной тихо и по доброй воле, иначе я прикажу Лаггарту по очереди казнить твоих друзей. Это еще один ультиматум.

Прядка кивнула, поскольку еще не успела восстановить дыхание. Ее первая настоящая драка, и она продержалась ровно один удар. На глаза до сих пор наворачивались слезы, живот ныл от боли. Она чувствовала себя бесполезной, во всяком случае, пока не заметила, как на нее смотрит Салай.

Тогда Прядка почувствовала себя абсолютно никчемной.

Салай держалась за бедро, кровь просачивалась через импровизированную повязку. Сквозь боль она смотрела на Прядку умоляющим взглядом.

Прядка отвернулась.

В тот момент Салай наконец поняла. Наконец поверила.

— Ты ведь никогда ей не была?

— Да, — прошептала Прядка. — Я… пыталась вам объяснить…

Салай, вконец разбитая, осела на палубу.

Неподалеку от корабля заколыхались, а потом закрутились водоворотом споры, будто кто-то снизу вытащил пробку. Мы с Дагами бросились к борту. В море открылся большой туннель. Несмотря на бурление, его стенки казались твердыми. Уводил он вниз, во тьму. Ксизис получил послание.

— Подготовить шлюпку! — крикнула Ворона.

Как только небольшую шлюпку подвесили у палубы, она силой впихнула в нее Прядку и забралась сама, кивнув напоследок Лаггарту, который держал Энн на мушке.

— Если через час не вернемся, убей кого-нибудь из них.

Прядка рухнула на свое место. Потом почувствовала, как на плечо легла чья-то рука. Повернув голову, она увидела, как я тянусь к ней через ограждение.

— У тебя по-прежнему есть все, что нужно, — прошептал я.

Когда капитан рявкнула, я ретировался, а Даги, как на импровизированном лифте, опустили шлюпку до уровня моря.

Cтупив на необычайно твердые споры, Ворона толкнула Прядку вперед, и они зашагали вглубь туннеля.

Моря спор относительно неглубокие. Если, например, сравнивать с Переливчатой бездной на Тренодии, так вообще, можно сказать, пруды.

Но когда до дна приходится идти пешком, со связанными руками, да еще тебя подгоняет нетерпеливая пиратка, страдающая от смертельной болезни, путь в несколько сотен ярдов кажется гораздо, гораздо длиннее. И все же такой способ добраться до дна моря намного лучше традиционного.

Ворона несла фонарь, и игра света на стенках багряного туннеля создавала впечатление, будто они лезут в глотку самому дракону. Прядке стало интересно, что произойдет, если жесткие стенки туннеля смочить водой. Вырастут ли пики, или необычная сила дракона помешает эфиру проявиться? На мгновение ей захотелось лизнуть стену, просто из любопытства, и одно это само по себе говорит гораздо больше, чем любые мои рассуждения о том, как переменилась Прядка.

Наконец туннель выровнялся и вывел в огромную пещеру, тоже целиком сотворенную из затвердевших спор. Прядка рассчитывала, что доберется до морского дна и узнает, что же там: камень, почва или просто горы эфирных шипов, утонувших за тысячелетия дождей. Похоже, на то, чтобы это узнать, у нее будет вся жизнь.

Именно тогда на нее обрушилась вся тяжесть положения. Она проведет на дне всю оставшуюся жизнь. Она подвела Чарли. Что столь же скверно и почему-то еще ужаснее, она больше не увидит лун. От мысли, что она никогда не увидит небо, не почувствует на коже солнечный свет, не искупается в сиянии Зеленой луны… у Прядки задрожали колени.

Ворона снова толкнула ее вперед, отчего Прядка споткнулась и упала. Пришлось подавить эмоции, ведь любая слезинка может оказаться смертельной, если через эти споры и правда проявляется эфир. Не сдержавшись, Прядка свернулась на земле калачиком, задрожала и некоторое время не замечала ни ругательств Вороны, ни даже ее не слишком нежных пинков.

Для нее это был непосильный груз. Накопившиеся эмоции навалились горой с целое море. Неужели еще сегодня днем, когда ее под дождем затаскивали на корабль, она чувствовала себя живой, окрыленной и торжествующей?

Может ли день быть слишком щедрым на мгновения? Да, часы и минуты те же, что и всегда, но каждый миг переполнен, словно готовый лопнуть бурдюк. Прядка чувствовала, что эмоции вот-вот перельются через край и забрызгают все вокруг. Ей не хватало места, чтобы удержать их внутри.

«У тебя по-прежнему есть все, что нужно…»

Он имел в виду ракетницу? Но ведь она у Вороны?

Прядке ни за что не одолеть ее в физическом состязании; на этот счет имелись исчерпывающие эмпирические доказательства.

— Вставай, девчонка.

Ворона подняла ее за шкирку и толкнула вперед.

Зал перед ними выглядел пустым, если не считать гигантских колонн из спор, обернутых лентами из черной ткани. По углам горели жаровни: было видно, что вправо уходит коридор, но оставшаяся часть пещеры скрывалась во тьме. Тени довлели над этим местом, и свет существовал здесь будто исключительно с их соизволения.