Прядка нахмурилась, обдумывая мои слова со всей своей удивительной вдумчивостью. Наконец ее осенило.

— Говорящее животное?

Облегченно выдохнув, я плюхнулся на пол. И вскоре затерялся в собственных мыслях, пытаясь решить, умеют ли пастухи печь пастуший пирог или это простое совпадение.

— А! — Улаам хлопнул в ладоши и тут же поморщился: вышло слишком громко для уха на руке. — Похоже, ты права. Он говорит, чтобы ты нашла фамильяра.

— Кого?

— Могущественные пользователи инвеституры — магии, если угодно, — часто ассоциируются с говорящими животными. Я заметил, что подобные легенды есть и в вашем мире. Так?

— Так. — Прядка вспомнила детские сказки.

— Должен признать, — Улаам снова закатал рукав и достал скальпель, — что в некоторых мирах причиной подобных слухов являются представители моего вида. Но сейчас дело вряд ли в этом. И вряд ли в техниках Пробуждения. Скорее всего, Чародейка и ей подобные нашли способ усиливать когнитивные способности животных, заряжая их инвеститурой.

— Вы вообще по-клизийски говорите? — удивилась Прядка.

— Строго говоря, да. Хотя думаю я на незнакомом тебе языке, а для перевода пользуюсь Связью. В общем, Хойд, по всей видимости, думает, что тебе удастся отыскать фамильяра — говорящее животное, если угодно. Такое животное почти наверняка как-то связано с Чародейкой. Фамильяры обычно существа небольшие, их используют для слежки. Птицы. Иногда кошки…

— Или крысы, — тихо добавила Прядка.

— Верно. — Улаам срезал ухо с руки.

Прежде чем он успел предложить его Прядке, она выбежала за дверь.

Прядка обнаружила Ака на койке у себя в каюте. Он то грыз черствую хлебную корку, то читал записи Уива, в которых подробно описывались способы применения зеленых спор. Прядка оставила блокнот на кровати, и Ак, похоже, заодно успел погрызть и уголок блокнота. Правда, неясно, поступил ли он так намеренно или под влиянием крысиных инстинктов.

— Ты мне врал, — заявила Прядка, прикрыв дверь.

Ак съежился и забегал глазками в поисках укрытия.

— Почему ты не сказал, что ты фамильяр?

— Э-э… — начал было Ак.

— Ты служил Чародейке? Что ты о ней знаешь? Как добраться до ее острова? Ты с самого начала это скрывал?

— Ох. — Ак уселся на задние лапки, подергивая носом. — Я… да, я фамильяр, поэтому умею говорить. Как ты узнала?

— Хойд. — Прядка махнула в сторону каюты корабельного врача. — Ему сложно говорить под действием проклятия, но он дал мне достаточно зацепок, чтобы сложить два и два. Ак, почему ты мне не сказал?

— Не хотел подвергать тебя опасности. Прядка, Чародейка — ужасный человек. Не нужно тебе больше ничего о ней знать и уж тем более пытаться добраться до ее острова.

Прядка опустилась на колени у койки, чтобы ее глаза оказались на одном уровне с крысенышем.

— Ты выложишь все, что тебе известно о Чародейке. А не то…

— А не то что? — пискнул Ак.

— А не то… — Прядка поглубже вдохнула, нервничая, ведь еще ни разу в жизни ей не приходилось прибегать к такой лютой угрозе, — я перестану с тобой разговаривать.

— Ты не выбросишь меня за борт или что-нибудь вроде того?..

— Что?! Нет! Какой кошмар!

— Прядка, пират из тебя так себе.

— Пожалуйста, Ак, расскажи, что тебе известно. Можешь показать дорогу к острову Чародейки?

Поразмыслив, крысеныш начал говорить, но осекся. Потом потер мордочку лапкой.

— Нет, не могу, Прядка. Я не тот, кем ты меня считаешь. Я… не фамильяр. Вернее, отчасти фамильяр, но не в том смысле, в каком ты думаешь. Вся моя семья умеет говорить. Я вырос на уединенном острове далеко-далеко от владений Чародейки.

— Тогда что ты такое? Потомок фамильяров?

— Хорошее объяснение, — вздохнул Ак. — Если ты и правда хочешь добраться до Чародейки, то лучший вариант — снять проклятие с Хойда. Я не могу отвести тебя на ее остров. Это правда, честное слово.

— А можешь хотя бы помочь снять проклятие с Хойда?

Ак ненадолго задумался.

— Возможно… Говорить мне об этом нельзя, но пока речь идет о Хойде… Ладно, вот в чем суть. Магия Чародейки запрещает человеку рассказывать об особенностях собственного проклятия.

— Это я уже знаю.

— Но я слышал — от свой семьи, разумеется, — что иногда можно кое-что выведать даже у человека под проклятием. Проклятия не живые; они статичны, как положения контракта. А значит, сколько бы усилий ни приложила Чародейка, в них всегда найдутся лазейки.

— Не понимаю. — Прядка по-прежнему стояла на коленях у койки.

— Хорошо, давай представим, что твоего друга прокляли. Если ты спросишь: «Тебя прокляли?», он не сможет сказать: «Да». Но сам этот факт и есть подтверждение, понимаешь? Другими словами, ты хитростью выудила из проклятия информацию.

— Но как это поможет избавиться от самого проклятия?

— Каждая жертва слышала свое проклятие и знает, как от него избавиться. Чародейка… Прядка, она злая. Настоящая садистка. Накладывая проклятие, она хочет, чтобы человек понимал, как вернуть себе свободу, но никому не мог об этом рассказать.

— Звучит чудовищно. — Прядка снова глянула туда, где оставила Хойда.

— Ага, — согласился Ак. — Я тебя предупреждал. Слушай, о ней даже говорить опасно. Не нужно пытаться до нее добраться.

— Я не отступлюсь. И либо буду вооружена твоими знаниями, либо пойду вслепую, отчего шансы вернуться живой не повысятся. Тебе решать, Ак.

— Эй, Прядка, не стоит дергать за удавку, которая уже затянута вокруг моей шеи. Я пытаюсь помочь, но рассказать могу не так уж много. Тебе придется найти способ обойти проклятие. Представь… ты поняла, что твой друг под проклятием и спросила его: «Как снять с тебя проклятие?» Но ответить он не сможет. Однако, допустим, ты расскажешь другу историю о человеке, который избавился от проклятия, а потом спросишь: «Что думаешь?» Возможно, тогда проклятие не помешает твоему другу обсуждать эту историю, ведь речь идет не о его конкретной ситуации, а о другом человеке. Не исключено, что так получится вызнать что-то полезное.

— Похоже, придется опираться на одни догадки, — заметила Прядка. — Ну и неразбериха нас ждет.

— И разочарования. И боль. Да уж. Но больше мне предложить нечего, Прядка. Я не эксперт. По-моему, тебе стоит сосредоточиться на том, как выжить, а не на безумной идее добраться до Чародейки. У Вороны на тебя зуб. Я это чувствую.

— Поначалу мне тоже так казалось.

Прядка позволила отвлечь себя. Все равно нужно обдумать слова Ака, прежде чем снова на него давить.

— Но Ворона изменила мнение. Похоже, теперь она рада видеть меня на борту.

— И это не встревожило тебя еще больше?

— Раз уж ты завел об этом речь… Подозрительно, да?

— Споропад, да! Я к тому, что Ворона ест пули, ненавидит всех и каждого и готова подписать собственной команде смертный приговор. И вдруг решила, что хочет оставить тебя на борту. Не без причины.

Прядка поежилась.

— Скорее всего, тебе придется снова за ней пошпионить.

— Э-э… — Ак слегка поджал лапки, после чего принялся грызть блокнот.

— Перестань!

— Прости, — извинился он, когда Прядка выхватила блокнот. — Когда грызешь, становится легче. Прядка, если хочешь, я за ней пошпионю. Но… мне кажется, я не слишком для этого гожусь. Уверен, в прошлый раз меня все-таки заметили. С тех пор иллюминатор закрыт наглухо. Да еще этот кот…

Прядка побарабанила пальцем по блокноту. Капитан коварна, и ведь даже Хойд, несмотря на свой очевидный идиотизм (эй!), догадался, что Ак — фамильяр. А одна девушка проводит время в компании слишком уж выдресированной крысы. Скорее всего, у Вороны есть подозрения на ее счет.

Но нет ли другого способа? Что там Улаам говорил насчет полуночных спор? Они полезны для слежки…

Ее размышления прервал стук в дверь. Прядка глянула на Ака: тот с напускной осторожностью схватил в зубы хлебную корку и спрятался под койкой. За дверью стояла Салай.