Третьей стала огромная пивная кружка из пьютера, тяжелая и прочная. Возможно, такими пользовались в одном из тех мест, что обычно воображал Чарли и где людям всегда приходилось иметь при себе оружие. Прядка практически не сомневалась, что такой кружкой можно уложить наповал злоумышленника. Очередная принцесса не вынесла пространных рассуждений о преимуществах различных знаков препинания, причем несколько Чарли выдумал.

В четвертой посылке не было письма, только маленький рисунок: две руки в перчатках держатся друг за друга. На кружке была нарисована бабочка над красным морем. Прядке показалось странным, что бабочка не боится спор. Возможно, она узница, и ее заставили лететь над морем навстречу гибели.

Больше не пришло ни одной кружки.

Прядка придумывала отговорки, убеждала себя, что, наверное, кружка застряла в пути. В конце концов, в море спор кораблю грозит множество опасностей. Пираты или… ну, собственно… споры.

Однако месяц тянулся за месяцем, один тягостнее другого. Каждый раз, когда в порту причаливал корабль, Прядка справлялась, нет ли для нее почты.

Ничего.

Она не сдавалась несколько месяцев подряд, пока с отъезда Чарли не минул целый год.

И наконец записка. Не от Чарли, а от его отца. Ее прислали всему городку. Герцог возвращался на Перст Диггена с женой, наследником и… будущей снохой.

Прядка сидела на крылечке, прижавшись к матери, и наблюдала за горизонтом. В руке у нее была последняя кружка от Чарли, с бабочкой-самоубийцей.

В теплом чае чувствовался привкус слез.

— Это не слишком практично, — прошептала Прядка.

— Любовь редко бывает практичной.

Ее мать была дородной женщиной, с жизнерадостными формами. Пять лет назад она напоминала тростинку. Узнав, что мать отдавала часть порции детям, с тех пор Прядка сама занималась покупками и следила за семейным бюджетом.

На горизонте появился корабль.

— Я наконец придумала, что нужно было сказать, когда он уезжал. — Прядка убрала локон с глаз. — Я назвала его парой перчаток. Это не так плохо, как звучит: он тоже меня так назвал. У меня был год, чтобы поразмыслить, и я поняла, что можно было добавить кое-что еще.

Мать ободряюще сжала ее плечо. Корабль неумолимо приближался.

— Нужно было сказать, что я его люблю, — прошептала Прядка.

Как солдат марширует в первых рядах навстречу пушечному огню, так и она отправилась в сопровождении матери в порт, чтобы встретить корабль. Из-за больной ноги отец остался дома — и к лучшему. Прядка опасалась, что он устроит скандал, поскольку последние несколько месяцев все время ворчал на герцога и его сына.

Но Прядка не могла заставить себя упрекать Чарли. Не его вина, что он сын герцога. И впрямь, с любым может случиться.

В порту собралась толпа. В письме говорилось, что герцог желает праздновать и везет с собой еду и вино. Что бы ни думали о новой будущей герцогине, шанс поживиться дармовой выпивкой никто упускать не собирался. (Как и всегда, секрет популярности в подачках. И еще в праве рубить головы всем, кто тебя не любит.)

Прядка с матерью присоединилась к задним рядам, но пекарь Холмс махнул, чтобы они поднялись на его ступеньки, откуда лучше видно. Добрый человек, он всегда сберегал горбушки, а потом продавал их Прядке за бесценок.

Так и получилось, что Прядка отлично рассмотрела принцессу, когда та появилась на палубе. Принцесса была красивой: розовые щечки, блестящие волосы, тонкие черты. Настолько идеальная, что лучший художник всех морей не сумел бы изобразить краше.

В конце концов Чарли удалось попасть в сказку. С трудом, но Прядка за него порадовалась.

Следующим появился герцог и махнул рукой, чтобы все поняли, что его нужно поприветствовать.

— Представляю вам моего наследника! — прокричал он.

На палубу рядом с принцессой ступил юноша. И это был определенно не Чарли.

Юноша оказался примерно одного с Чарли возраста, но шести с половиной футов ростом и с такой мужественной челюстью, что многие засомневались в собственной мужественности. Под одеждой у него бугрились мускулы, причем до такой степени, что, когда он поднял руку помахать толпе, швы затрещали, моля о милосердии.

Во имя двенадцати лун, что за?..

— В результате несчастного случая, — заявил герцог притихшей толпе, — мне пришлось усыновить моего племянника Дирка и назначить его моим новым наследником.

Он сделал паузу, чтобы до всех дошел смысл слов.

— Он превосходный фехтовальщик и отвечает на вопросы одним предложением. А иногда и одним словом! Еще он герой войны. В битве при Сортирозерске он потерял десять тысяч человек.

— Десять тысяч? — переспросила мать Прядки. — Подумать только, немало.

— А теперь отпразднуем свадьбу Дирка и принцессы из Дремотании! — крикнул герцог, вскинув руки.

Толпа в замешательстве молчала.

— Я привез тридцать бочонков выпивки! — крикнул герцог.

Послышались радостные возгласы. Намечался пир. Горожане устремились к пиршественному залу, отмечая красоту принцессы и поражаясь, как Дирку удается так хорошо удерживать баланс при ходьбе, ведь центр тяжести у него наверняка где-то сверху в груди.

Мать Прядки пообещала все разузнать и отправилась вслед за толпой. Немного придя в себя, Прядка заметила, что у сходней ей машет Флик — слуга герцога. Это был добрый лопоухий парень: казалось, его уши только и ждут удобного момента, чтобы упорхнуть.

— Флик? — прошептала она. — Что случилось? Несчастный случай? Где Чарли?

Флик глянул на цепочку горожан, поднимающихся к пиршественному залу. Герцог с семьей присоединился к ним и отошел уже достаточно далеко, чтобы любые сердитые взгляды потеряли свою силу из-за сопротивления ветра или под действием гравитации.

— Он хотел, чтобы я передал вам это.

Флик вручил Прядке мешочек. Внутри что-то звякнуло — осколки керамики.

Пятая кружка.

— Он так старался, мисс Прядка, — прошептал Флик. — О, видели бы вы молодого господина. Он делал все, что мог, чтобы отвадить этих девиц. Выучил восемьдесят семь разновидностей фанеры и способы ее применения. Каждой принцессе в подробностях рассказывал о своих детских питомцах. Даже рассуждал о религии. Я думал, его затее придет конец в пятом королевстве, поскольку принцесса была глухой, но молодого господина стошнило на нее во время ужина.

— Стошнило?

— Прямо ей на колени, мисс Прядка. — Оглянувшись по сторонам, Флик махнул, чтобы она следовала за ним, и потащил багаж в более уединенное место. — Но его отец не дурак, мисс Прядка. Понял, что вытворяет молодой господин, и ужасно разозлился. Просто ужасно.

Флик указал на мешочек с разбитой кружкой.

— Да, но что случилось с Чарли? — спросила Прядка.

Флик отвернулся.

— Пожалуйста. Где он?

— Он отправился в Полуночное море, мисс Прядка. Под луну самой Танасмии. Его прибрала к рукам Чародейка.

От этих имен по спине Прядки побежали мурашки. Полуночное море? Владения Чародейки?

— Зачем он так поступил?

— Ну, наверное, потому что его заставил отец. Чародейка не замужем. А король давно хотел ее приструнить. Вот и…

— Король отправил Чарли к Чародейке, чтобы он попытался на ней жениться?

Флик не ответил.

— Нет, — поняла Прядка. — Он отправил Чарли на смерть.

— Я ничего такого не говорил. — Флик заспешил прочь. — Если кто спросит, я ничего такого не говорил.

Прядка в оцепенении присела на столб у причала. Шуршали споры, будто сыпался песок. Даже на таком отдаленном острове, как Скала слышали о Чародейке. Время от времени она отправляла свои корабли грабить на границе Зеленого моря, и сражаться с ней было невероятно трудно. Ее крепость таилась где-то в глубине Полуночного моря, самого опасного из всех. И чтобы добраться до него, требовалось сначала пересечь Багряное море, безлюдное и лишь самую малость менее смертельное.