Если честно, она чувствовала нарастающее воодушевление. У нее был план, как справиться с чудищами. Если удастся их победить, она преодолеет последнее препятствие, отделяющее ее от Чародейки.

Прядка близка к цели, по-настоящему близка. Хоть праздник устраивай.

Она пребывала в этом настроении ровно до тех пор, пока не узнала, чем я занимался последние несколько дней.

Выходя из каюты, Прядка ожидала эмоционального единения с остальными офицерами. Она чувствовала воодушевление, облегчение, восторг. У них нашлись решения для всех проблем, которые нужно преодолеть на пути к Чародейке. Казалось естественным, что другие офицеры должны испытывать похожие эмоции, которые сольются в гармонии с ее собственными и превратятся в музыку общего успеха.

Поэтому Прядка растерялась, когда к ней подбежала обеспокоенная Салай. Лечение доктора Улаама явно увенчалось успехом, но Прядка надеялась, что у Салай не выросли лишние пальцы на ногах.

— В чем дело? — спросила Прядка. К ней вернулся страх. — Что случилось?

Салай отвела ее в трюм, где я сидел в цепях, радостно размышляя о таких замечательных темах для начала разговора, как политика, религия и откровенно расистские взгляды вашего дядюшки. Этим безвкусным мудрствованиям я предавался прямо посреди остатков съестных припасов. Осталось их не так много: большую часть я благополучно вышвырнул за борт.

— Мы поймали его с тремя кувшинами воды, — пояснила Салай. — Он собирался выбросить их из заднего иллюминатора на средней палубе. Судя по всему, он несколько дней подряд выкидывает наши припасы.

Прядка тяжело вздохнула.

— Сколько у нас осталось?

— Воды достаточно. Но провизии меньше половины. Этого более-менее хватит, чтобы добраться до Зеленого моря, если выдвинуться сейчас. И капитан… птиц в Багряном мы видели только дважды, а в Полуночном они не водятся вовсе. Нам не добыть здесь пропитание.

Они посмотрели на меня.

— Мне ничего не оставалось, кроме как выбросить кувшины, — объяснил я, — потому что еде одиноко на дне моря. И кстати, Прядка, как твой дядюшка относится к тому, что чайки отнимают у него работу и сэндвичи?

Прядка глянула на собравшихся офицеров, после чего все повернулись к Улааму, ожидая, что у него найдется ответ. Они по глупости решили, будто он в состоянии разобраться в сложнейшей паутине мотиваций, привязанностей и исторических неудач, которые составляют переменчивую основу моей психики.

— Сейчас он слишком глуп, чтобы провернуть такое в одиночку, — заметил Улаам. — Видите, те, что он собирался выкинуть, помечены мелом?

Ну ладно. Очко в пользу Улаама.

— Крысеныш сказал, что моя миссия жизненно важна, — объяснил я. — А еще это секрет. Так что, пожалуйста, не рассказывайте Прядке.

Вскоре Прядка навестила Ака в его каюте — той, что раньше принадлежала ей. Она отдала ее крысенышу, и теперь у него была собственная каюта. Да, не отделанная серебром, но даже такое не снилось большинству крыс. Ак занимался тем, что составлял список Прядкиных шляп. Пока что в нем значился всего один пункт, но крыс-камердинер был настроен весьма оптимистично. К тому же он так сильно нервничал, что нуждался в каком-нибудь занятии, чтобы скоротать время.

Ак поднял взгляд на Прядку.

— Испытание с полуночными спорами прошло успешно? — Он бросил карандаш и подбежал к Прядке. — Я бы пришел посмотреть. Надо было прийти. Но… это ведь не входит в обязанности камердинера? Ошиваться рядом с полуночными спорами? У меня от них мурашки, Прядка.

— Я…

Она не знала, что сказать. Я этим недугом никогда не страдал, но слышал, что он бывает весьма обременительным.

— Прядка? — позвал Ак. — Мне кажется, ты должна радоваться. Может, чувствовать воодушевление. Облегчение уж точно. А ты…

— Я обнаружила, что у нас осталось ужасно мало съестных припасов. Каким-то образом мы потеряли им счет. Похоже… нам их едва хватит, чтобы добраться до Зеленого моря, если повернем обратно прямо сейчас.

— О! — воскликнул Ак. — Жуткая новость, но с учетом всего происходящего, стоит ли удивляться, что мы кое-что упустили из вида?! Значит, надо вернуться в Зеленое море, пополнить припасы, а потом…

Встретившись взглядом с Прядкой, Ак осекся и сник.

— Хойд все разболтал?

— Для крысы ты удивительно хорошо считываешь человеческие эмоции.

— Ну, эмоции есть эмоции. Независимо от видовой принадлежности. Страх, печаль, беспокойство.

— Чувство, когда тебя предали? Это одинаково у людей и крыс?

— Насколько я могу судить. — Голосок Ака почти сошел на нет. — Прости, Прядка. Я не могу допустить, чтобы ты встретилась с Чародейкой. Просто не могу. Пойми, это ради твоего же блага.

Ах, эта фраза.

Я слышал ее много раз. И сам говорил. Фраза, которая в самой неприкрытой, надменной форме подразумевает: «Я не верю, что ты в состоянии принимать собственные решения». Мы притворяемся, что эта фраза поможет смягчить удар, но на деле она лишь сдабривает уже причиненную боль слоем высокомерия. Будто закидываешь землей труп.

О, да. Я произносил эти слова. Собственно говоря, вместе со мной их произносили еще шестнадцать человек.

— Как же больно от того, что ты мне не доверяешь, Ак, — сказала Прядка. — Но знаешь, еще больнее от того, что теперь тебе не могу доверять я.

— Понимаю. Ты заслуживаешь большего.

Прядка посадила его в клетку. Это казалось верным решением, а у Вороны как раз нашлась пара клеток подходящего размера, в которых она держала почтовых птиц.

От мысли, что Ак будет сидеть, съежившись, за прутьями и откажется на нее смотреть, у Прядки разрывалось сердце. Но нужно защитить команду, и она не могла рисковать, если вдруг Ак решит принять более крутые меры. И все же она едва сдерживала досаду. Они так близко. А теперь придется возвращаться через все Багряное море, чтобы пополнить припасы.

Луны… им это вообще по карману? Как она расплатится с командой? Или они продолжат вести пиратскую жизнь? И если она все-таки найдет Чарли, что тогда? Распустить команду? Отдать корабль Салай и вернуться домой? Прядка думала только о том, как добраться до Чародейки, и пока откладывала эти вопросы. Платежная ведомость не кажется такой уж насущной проблемой, если ждешь, что на следующей неделе тебя поймают и превратят в мартышку.

Придавленная тяжким грузом этих мыслей, Прядка открыла дверь каюты и обнаружила столпившихся за ней Дагов.

К тому моменту Прядка знала всех их лично. Впереди с картузом в руках стояла добродушная женщина. Однажды она рассказала, что считает птиц душами мертвых и что они присматривают за моряками во время плавания. Получилось неловко: в тот вечер Прядка приготовила голубиный пирог, но Даг лишь рассмеялась, добавив, что это тоже способ помочь.

У всех них были свои причуды. Свои особенности, мечты, жизни. Человеческие существа похожи на береговые линии: чем сильнее всматриваешься, тем больше деталей видишь, и так почти до бесконечности. Если бы я тщательным образом не упорядочивал повествование, вы бы всю неделю слушали, как однажды одна из Дагов так напилась, что стала королевой.

К счастью, в тот день они действовали сообща и на благо повествования, поскольку им было что сказать Прядке.

— Давайте продолжим путь, капитан, — сказала предводительница Дагов. — Если вы не против. Продолжим плавание и спасем этого вашего парня.

— Но припасы… — возразила Прядка.

— Прошу прощения, капитан, — заметил другой Даг, — но какое-то время можно есть лозы.

— Верно, — подтвердил третий. — Если вам это подсобит, несколько недель мы будем питаться зеленью.

— Постойте. Зеленые лозы можно есть? — изумилась Прядка.

Даги очень удивились ее невежеству. Не исключено, что и вы тоже, ведь этот факт уже упоминался как хитроумный намек. Однако во время того разговора Прядка отвлеклась и все пропустила мимо ушей. К тому же жители островов в большинстве своем не знают, что лозы вообще съедобны. На островах хватает и более подходящей еды, которую можно вырастить с меньшим риском, разумеется, при условии, что у вас есть доступ к почве или компостным чанам.