– Тебя в ней не будет, – ответила ему Кэт.

– Ладно, – Ваня водил лампой по сторонам, – звучало немного трагично, но вы действительно должны меня слушаться, не то нас заметёт охрана.

– А привидений нам бояться не стоит? – робко спросила Таня.

– Можешь бояться, можешь нет. Как тебе больше нравится, – меланхолично ответил Ваня.

– Не волнуйся, булочка, я тебя защитю … защищу. Как правильно? – сомневался Нэнси.

– Правильно говорить Таня, ещё раз назовёшь меня …

– Цыц, – не выдержал Ваня. – Всем тихо. Идите за мной, только не наступайте на мою мантию.

По мере приближения к экспозиционной части замка полы становились менее скрипучими, а залы наполнялись картинами, статуями и тяжёлыми портьерами. Казалось, что реставрация слизала весь налёт торжественности и таинственности этого места, если бы не потоки, украшенные изумительной красоты росписями. С них на массивных цепях свисали чуть ли не до головы посетителей роскошные люстры, покрытые новенькой позолотой. Хотя в темноте они выглядели больше мрачно, нежели помпезно.

– И как такую помыть? – Таня водила фонариком по потолку, озирая высокие электрические свечи, коряво воткнутые в старинные гнёзда люстры.

– Цари об этом не особо парились, – отвечала ей Кэт. – Но место точно не пригодно для жизни человека, только для усопших.

Они прошли ещё несколько залов, уворачиваясь от неприметных выставочных витрин под строгими взглядами измученных старцев, бесстыдно обнажённых девиц и воинственных юношей.

– Так, эта дверь ведёт к главному входу, – Ваня приложил ухо к щели меж двух створок и прислушивался к звукам снаружи. – Сейчас ведём себя максимально тихо. Наша задача – проскочить мимо охраны и подняться на второй этаж. Ковровое покрытие скроет шаги, самое важное – не шуметь. Я выйду первым и разведаю обстановку, затем дам вам знак. Возьми фонарь и пока выключи, – он передал лампу Але. – И забери гадский пуховик, в нём невозможно двигаться.

Дверь тихонько пискнула, и Ваня пролез в образовавшуюся щель, захлопнув её за собой. Попытавшись сделать шаг, он понял, что прищемил подол мантии дверью. Спешные потуги освободиться из силка ни к чему не привели. Тут он услышал кряхтение и стук ботинок, которые доносились сверху и не внушали оптимизма. Это явно приближался охранник.

Мысли путались в его голове, как крючки в отцовских снастях. Если открыть дверь, и попытаться проскочить обратно, сторож может услышать скрип, и тогда их всех накроют. Если уж попасться, то лучше одному. Шаги усиливались.

– Семёныч, это ты там шуршишь? – спросил обеспокоенный голос, хозяин которого вот-вот должен был показаться из-за угла.

Ваня действовал инстинктивно. Стремительным рывком он высвободил подол мантии, уже не заботясь о её сохранности, накинул капюшон на голову, лишив себя возможности видеть хоть что-то перед собой. Затем, сложа руки так, чтобы широкие рукава касались друг друга, полностью закрывая его вполне материальную плоть, он медленной плывущей походкой двинулся прямо на охранника. Точнее, в ту сторону, в которой он должен был находиться. Риск наткнуться на препятствие был велик. А его неспособность пройти сквозь стену, как это водится у живых, моментально изобличила бы его. Но перспектива, подняв голову, встретиться взглядом с вооружённым сторожем, нравилась ему ещё меньше.

Ваня уже отчётливо чувствовал на себе свет чужого фонаря, а дыхание противника становится ближе и чаще. Но внезапно оно замерло, а свет пропал. Осознав, что его оскароносная игра оправдывается, Ваня продолжил медленно идти, выверяя каждый шаг, так как теперь он вовсе ничего не видел. Они с охранником встретились подле лестницы, тот изо всех сил пытался унять своё нервное пыхтение.

– Спокойной ночи, ваше императорское величество, – собрав волю в кулак, на выдохе произнёс страж.

Ваня чувствовал, как вибрируют его виски, но самообладание его не покинуло. Понимая, что не пожелать доброй ночи охраннику в ответ будет хоть и невежливо, но более чем уместно,он всё так же плавно, не оборачиваясь, продолжил скользящее движение вверх по лестнице. Пройдя первый пролёт, он услышал спешные, затихающие шаги, увенчавшиеся гулким хлопком двери поста охраны.

Наверху молодой маг дал себе минуту отдышаться, затем включил фонарик и осмотрелся. В замке воцарилась мёртвая тишина. После этого он отправил Але сообщение.

Пришлось какое-то время подождать, но, несмотря на то, что он специально вслушивался, ребята почти бесшумно прошли коридор, парадный вход, и он услышал их приближение только на последнем пролёте лестницы.

Когда они вошли в дверь, увенчанную замысловатым каменным гербом на втором этаже, Ваня тихонько произнёс:

– Теперь можно разговаривать. Только негромко. И ничего не трогайте.

Он тряхнул подолом мантии и уже собирался повернуть налево к большому портрету с изогнутой саблей, как Нэнси одёрнул его:

– Комната Павла первого направо.

– А ты откуда знаешь? – удивилась Таня.

– Я на экскурсию ходил.

– Нам туда не надо, – Ваня сложил руки, обозначая, что дорога в эту часть для них закрыта. – Мы будем вызывать его дух в столовой. Император не любит свою опочивальню, по понятным причинам.

– Каким? – поинтересовалась Кэт.

– Его ударили золотой табакеркой и после этого задушили. Так что у него не особо радужные ассоциации с этим местом. Мы пойдём на сторону его жены Марии Фёдоровны. Там он, как правило, поспокойнее и поразговорчивей, если так можно выразиться.

Из ковролиновой тишины ребята вновь попали на гулкий паркет. Они старались перемещаться мелкими шажками по лабиринтообразным коридорам, обставленным в лучших музейных традициях. В этой части замка атмосфера помпезности отдавалась в каждом хрусталике люстры и каждом причудливом изгибе лепнины. Изящные бюсты, мраморные стены, величавые портреты, расписанные в стиле ренессанса потолки как нельзя лучше соответствовали образу дома с привидениями.

Вся компания старалась двигаться осторожно, чтобы не задеть постаменты с драгоценными императорскими артефактами. Никто не решался нарушать повисшую тишину, разбавляемую лишь шорохом их дыхания. Когда они вошли в очередной зал с богато декорированными сводами и картинами в золочёных рамах, Нэнси неожиданно остановился и шёпотом проговорил:

– Там за шторой … там кто-то есть.

Несмотря на то что голос его был тихим, все вздрогнули от неожиданности.

Ваня поднял лампу повыше и присмотрелся в направлении, на которое указывал Нэнси.

– Ничего не вижу. Ты уверен? Что ты видел?

– Занавеска дёрнулась, – уже с сомнением говорил Андрей.

– Тебе показалось, мы и так все на нервах, чего ты жути нагоняешь, – ругалась на него Таня.

– Смотри, я сейчас её отдёрну, и ты увидишь, – Ваня сделал шаг к тёмно-синей бархатной портьере, но оттуда послышалось злобное шипение.

Все замерли. Молодой маг так и застыл с протянутой вперёд рукой.

– Прочччьь, – шептал голос из-за занавески. – Не подходиттте.

– Вы кто? – Ваня опустил руку, – Чей дух?

– Я призрак Марии Фёдоровны. Я к императору. С визитом. А вы, жалкие смертные, мешаете нашей аудиенции.

– Я где-то слышала этот голос, не могу понять где, – шептала Аля из-за спины волшебника.

– Наше почтение, госпожа императрица, – сказал Ваня, отпихивая подругу в сторону, – простите нас за дерзость, но наше дело чрезвычайной важности. Мы обещаем не задерживать вашего супруга.

– Позддно, – опять захрипел призрак, – вы разгневали меня и теперь на вас падёт моя кара.

После этих слов из-за шторы ребятам в лицо ударил луч света, от которого они шарахнулись в стороны.

– Осторожно, экспонаты не побейте, – теперь уже более женственным голосом сокрушался призрак, – это же уникальные вещи.

Когда луч опустился вниз, Ваня поднял свой фонарь и оторопел:

– Ты чего здесь делаешь, Боб?

– Не называй меня так, а то получишь. Меня зовут Диана, и ты это прекрасно знаешь, – она тыкала Ване в лицо светящимся телефоном, пытаясь ослепить. – Ты же сам сказал, что зайдёшь сюда попозже. Вот я и жду тебя. Ты кого косплеешь? Некроманта? Мне было интересно, во что ты всё-таки ввязался, что у тебя тогда поехала крыша. Так это что, секта? Или вы толкиенисты? Кто из вас Фродо?