Что ж, он её заслужил. Ещё никогда он не отправлял начальника своей службы и названного брата шпионить за девицами.

Оставшись один, Артейд продолжал мерить шагами кабинет, который постепенно заливало утреннее солнце.

Он понимал, что было бы лучше для них обоих держаться друг от друга подальше. Понимал, но ничего не мог с собой поделать. Ему хотелось быть рядом с девушкой, словно это было жизненно необходимо.

Ноги сами повели его по коридорам в библиотеку, где ещё хранился её запах, который он вдыхал с наслаждением зависимого.

Решение пришло внезапно.

Пора было придумать себе какую-нибудь болезнь.

И усмехнулся, осознавая каким дураком сам себе кажется, до чего докатился…

Надежда была на то, что Алена не знает, что наследники Четырёх не болеют.

Похмелья, как предрекал Теймир, у меня не было. И это зародило новые нехорошие предчувствия.

Могла ли я быть наследницей рода гидр, а значит, одной из Четырёх?

Ответ я знала почти наверняка – нет.

Потому что именно это заблуждение и вытолкнуло меня в мир Сахвара.

Отец Мартэллы Сивери, Вайстан, был уверен, что дочери передалась от матери кровь гидр, рода Ра. Многие дни, ещё до её рождения, он изучал генеалогическое древо, гордясь и питая надежды, что родится мальчик, которому будет суждено вернуть себе имя Ра и стать обладателем зверя.

То, что сам Вайстан не имел к роду Ра никакого отношения, его совершенно не беспокоило. Отец Хаяны торговал своей дочерью, добавляя шёпотом, что она – единственный оставшийся потомок Ра. Всё проверив и поняв, что старик не врёт, Вайстан женился на Хаяне, которая хоть и была красива, не вызывала в нём никаких особых чувств. Несмелые попытки девушки, младше его на двадцать лет, наладить их семейную жизнь, вызывали только раздражение.

Он был поглощён составлением расписания для своего будущего потомка. И даже вышел на самого магистра Фога, который вдруг согласился обучать мальчика, который только зарождался в чреве Хаяны.

Роды были тяжёлыми. Мать едва выжила, но Вайстан и не видел её бледное, обескровленное лицо. Он с жадностью и разочарованием смотрел на сморщенный комок в руках повитухи.

– Девочка, – любовно проговорила женщина. – Крепкая и здоровая.

– Родит ещё, – рявкнул Вайстан, уже собираясь уйти из комнаты, где всё пропахло кровью.

– Боюсь, это невозможно, – повитуха округлила глаза. Ей многое довелось повидать, но такое равнодушие к молодой супруге, едва не лишившейся жизни, она наблюдала впервые. – Ваша жена чудом сохранила жизнь себе и ребёнку. Но иметь детей она больше не сможет.

Приговор ударил обухом по голове Вайстана. Он с ненавистью посмотрел на жену, забывшуюся тяжёлым сном, и размышлял о том, зачем вообще взял под своё крыло эту обедневшую, хоть и родовитую дворянку, оказавшуюся хилой и бесполезной.

На пять лет он забыл свои планы, уехав из поместья и посылая жене лишь скудное содержание, которого хватало лишь на самую скромную жизнь.

А потом пришли новости.

Мартэлла Сивери, его дочь, после проверки оказалась обладательницей сильной магической искры.

Мигом были возрождены все планы и мечтания. Он связался с Фогом, о котором и думать забыл, и тот внезапно согласился обучать наследника, хоть и девочку.

Вайстан забрал Мартэллу от матери, которая заламывала руки в отчаянии, умоляя его этого не делать:

– Пощади, Вайстан! Она моя единственная дочь!

– Ты сама в этом виновата, – холодно отвечал он. – Надо было родить мне ещё и сына.

То, что Хаяна не могла сделать этого по физиологическим причинам, его совершенно не волновало.

Мартэлла росла, балуемая и оберегаемая отцом.

В те редкие встречи, что им позволяли, Хаяна видела происходившие в девочке изменения и с трудом сдерживала слёзы.

Видя перед собой только пример отца, Мартэлла становилась похожей на него – властной, жестокой и деспотичной.

Со временем она и сама уверовала в то, что является наследницей рода Ра и «ничем не хуже тех, что живут в своих дворцах», как говорил Вайстан.

Магистр Фог, бесконечно поторапливаемый Вайстаном, пытался объяснить, что появление зверей не зависит от развития силы Мартэллы, и догадывался, чего хочет сам Вайстан – захватить власть над всеми Четырьмя землями, зная, что Драконы самые сильные физически, но гидры были искуснее в магии. Они обладали даром, который бережно охраняли. Его природу не знал даже Фог. А если и знал, то не говорил об этом.

Всё это я услышала от самой Хаяны, вспоминавшей дочь с горечью, и от магистра Фога. Он по какой-то причине согласился обучать Мартэллу, и теперь я знала по какой от Аца. Он верил, что Мартэлла ключ к возрождению зверей.

Что стало с самой девушкой – тайна. Фог нашёл её и Вайстана едва живых после неудачного проведения чёрно-магического ритуала в разрушенном фамильном особняке. Почему безумец решил провести его и отчего Мартэлла согласилась, Фог выяснить не успел.

Вайстан скончался через несколько минут после прибытия магистра, как и дюжина слуг, находившийся в этот момент дома.

Полуживую Мартэллу Фог забрал с собой, впрочем, довольно скоро выяснив, что это уже была не Мартэлла, а я.

Хаяна прибыла по его немедленному зову, и магистр не стал ничего от неё скрывать.

«– Она добрая душа? Светлая?...»

Мартэлла потеряла душу своей дочери, но сохранила тело, хоть и понимала, что я – не она. Поделилась со мной силой, а потом укрывала от врагов и заботилась. Со временем она стала для меня матерью. Самой настоящей и любимой. Родным человеком, ближе которого у меня не было ни в одном из миров.

Восстанавливаться долго не получилось. Фамильный особняк был разрушен, доходы она получать не могла, и сильно подорвала здоровье, делясь со мной силой. Я же и вовсе считалась погибшей или пропавшей без вести. Не знаю, что именно отметили в документах люди инквизитора.

Они искали нас, но магистр Фог укрыл у себя, дав нам убежище на какое-то время. Едва только появились первые доходы, как мы съехали в небольшой разваливающийся домик на окраине. Но нас с Хаяной это не беспокоило. Главное – появилось место, которое мы могли назвать домом. Первый по-настоящему свой дом.

Жаль только идиллия продлилась недолго. Люди инквизитора, судя по всему, учуяв чёрную магию на руинах особняка Вайстана, принялись искать Хаяну. И всё это привело к тому, что однажды ночью нам пришлось бежать. Взяв только те вещи, которые могли унести в руках.

А потом ещё.

И ещё…

Бесконечная череда побегов и благоволение ко мне Рыцаря, позволило скрываться так долго. И всё же, привело меня прямо в руки инквизитора…

Потянувшись в кровати, я прислушалась и с облегчением поняла, что мама спит. По крайней мере, в доме было тихо, несмотря на то что время давно перевалило за полдень.

Наспех собравшись, стараясь не шуметь, я проскользнула из своей комнаты вниз, на несколько секунд задержавшись у двери мамы.

Тихо.

Облегчённо выдохнула и пробралась ко входной двери, хватая с крючка любимую куртку со множеством карманов.

Гул оживлённой улицы встретил меня приветливыми выкриками:

– Красавица, купи свежий бублик! Одна серебряная монета!

– Отвар из чаги! Бодрит! – подмигнула дородная женщина.

Я улыбнулась продавцам передвижных лавчонок и купила себе отвар с двумя бубликами.

Размышляя о том, что день начинается довольно неплохо, я зашагала к «Здравнице», попутно заскочив к портнихе и купив Титу несколько новых рубашек. Простых, но добротных. Залюбовалась на роскошное нежно-розовое платье на манекене. С длинным переливающимся кристаллами подолом и глубоким вырезом – слишком открытое для меня, но от того не менее прекрасное.

– Подготовилась к церемонии обетов, – довольно хмыкнула хозяйка салона, пересчитывая деньги возле прилавка. – Оно, конечно, дорого обходится, но стоит того. Всегда находится та, что купит платье с витрины. А это-то – просто загляденье. Какая-нибудь блондинка вроде вас сразу найдёт себе жениха в нём.