Венрих, прусский мастер, желая себе сразу же мстить за свой ущерб,
Мыслил из Литвы мощью взять добычу себе в награду.
Пятьсот рейтеров послал сразу же со своим двором
И с истенборгским
[200] кнехтами, избран был комтуром. [180v]
Так комтур истерборгский, войско немцев имея,
Тянулся через густую пущу, хитростей остерегаясь.
Встал лагерем, где сказдубские волости
Сегодня, и леса большие там были издавна,
Там шел, дабы в Литву тихо ворвались
И хитростью око за око добычу отобрать.
Но Патрик, сын Кейстутов, предупрежденный шпионами,
Пришел из Литвы на лагерь их за два ночлега.
Через непроходимые чащи, через залежавшиеся леса,
Которые зверям лежбищем были в оные времена.
Привел своих казаков, приученных к ходьбе
Терпеливых к недосыпанию, терпеливых к голоду.
И немцы в это время других войск ожидали
Другие, утружденные дорогой плохой, отдыхали.
Лежали в поле, которое в пуще оказалось
А равнина рвами пересечена была,
Патрик, заметив, что уже Феб чело
С золотой головой показал и весело светил
Ударил на беспечных немцев с большим азартом,
Тихо построив войско казацкое рядом,
Крик, гул, треск по трясине, грохот, где встретились.
Так неожиданных немцев сразу же в полявыперли.
А другие, оружие одев, мужественно встретились
И долго на убой с Литвой колотились
Мужеством их Литва побеждая и закаленным оружием,
Немцы, мощь видя, сразу же в тыл подались,
И до лучшего счастья здоровье сохранили.
Ибо того, кто удерет перед силой, бьют во второй раз,
Более счастлив тот меня, кто на время это скрывает. [181]
Говорю, ибо я сам раз смело себя поставил,
Чем на себе трехсот парней позабавил.
Хоть смелости тоже значительнопереплатил,
Ибо там бы и Геркулес горло потерял.
Так красивый Мельштинский
[201] , так и Зборовский гибнет,
Но красивое их сердце на вечные времена слывет.
От дела меня мощь отвела, мощь, которой Патрик
Кейстутович тихо смыл немцев строи.
Где сегодня сказдубское село, сбил их в густом бору
И разогнал, что иной в Пруссию сбился с дороги.
Сегодня там (что своим глазом видел), в тех это полях,
Находит пахарь кривое старое оружие в поле.
Нашел кирасу целую при мне с костями,
Выпахал, и меч кровавый тоже с рукавицами.
Выпахивают и копья странные, старые они,
В тех там сторонах, когда острие старый плуг загонит.
Еще вынимают из рек оружие, из озер со временем,
Это же находят рабочие, рубящие лес,
Именно на это смотрели, собственные глаза мои,
И эти руки держали с удивлением это оружие.
С удивлением, ибо его ржавчина съела, а формы и устройство старые,
Наездник наш лихой не одолел бы сегодня меры.
Ибо шлем на палец толстый по плечи
Оружие как дом, что мужей мощных суть черты.
Нарукавник в ладонь толстую, так одевались
Немцы в то время, однако им наши сопротивлялись
Я провел на этом все молодые годы,
Что от моря до моря посетил переход мира,
Посетил тоже северные, все возможные страны,
Оттого мне к истории бытность настроение дает.
В это же время неслыханная зима такая продолжалась,
Что в лесах множество от холода зверя сдохло.
Птицы воздушные, скот домашний, подыхали, [181v]
Плодовые деревья все в садах засыхали,
Кейстут же со Жмудью, с Литвой лесными тропами
Притянулись под Аугенборг, защищенный немцами,
И, добыв его мощью, поразорял вокруг волости
И с добычей большой ушел через болотные теснины.
Самбийский его староста гнал с комтурами.
И, не догнав, злость вылил на райгольцев.
И Ольгерд, Кейстут, Патрик с Витольтом, вчетвером,
Разделив свои войска, отрядами скорыми
Пруссию вновь разоряли и Рагнет взяли
Восемьсот немцев вывели, кроме тех, которых казнили.
Семьдесят жеребцов со стволами ручного оружия,
Чернь и множество одежды, бронзы, стада, табуны коней
Без отпора тянулись, веси разоряя с городками,
Женщин в неволю беря и молодых девочек,
И за то, что без своих потерь целиком плен выгнали
Богам своим жертвы из этих стад делали.
