Агата вспыхнула от гнева, как сухой терновый куст. Вот в чем причина! Он увидел Сюзанну, и после нее Агата показалась ему уродиной! Заклятая подружка и тут ухитрилась ей все испортить!

– Ты теперь встречаешься с ней? – резко спросила его Агата.

– Что? Нет, конечно. Что случилось, почему ты злишься?

– Ничего, – огрызнулась она.

Хоть не влюбился в эту пустую фарфоровую куклу, как все остальные, уже хорошо. Но все же ей было ужасно обидно.

– Пойдем, посидим на крыше замка, – предложил Сольвейн, обаятельно улыбаясь, – оттуда приятный вид на город. Я почитаю тебе свои новые стихи.

Агата смягчилась. Сольвейн все-таки был очень чутким и всегда умел поднять ей настроение.

– Пойдем.

О Сюзанне ей сообщили еще несколько Воронесс, но Агата и слышать ничего не желала. Эта нахалка все еще считала окружающих своими игрушками: подумаешь, Агату прокляли, не прекращать же из-за этого походы по гостям и развлечение Ее Высочества? Сюзанне всегда было плевать на всех, кроме себя. Даже не задумывалась о чужих желаниях.

Она бы злилась и дальше, но за ней внезапно принялся ухаживать один из Воронов-бойцов, Патрик.

– А не хочет ли красивая девушка полетать со мной над городом? Мне солнце не понадобится, если ты будешь рядом сиять.

Агата фыркнула, но даже такая грубая лесть ее все-таки порадовала.

– Нам запрещено покидать убежище.

– А мы и не покинем. Полетаем над сожженным кварталом: сюда даже Принц и Рыцари не смогут попасть. Смотри, что я достал специально для тебя. Любишь сладенькое?

Он показал ей целую бутылку воды с сиропом, которую обычно продавали небольшими порциями в самые жаркие дни.

– Откуда она у тебя?

– Достал в городе ради твоих красивых глазок. Бойцам-то можно покидать замок.

– А лед к ней достанешь? – лукаво спросила Агата.

– Для тебя все что угодно, моя хорошая!

Агата рассмеялась и поправила прическу.

А почему бы и нет? На Сольвейне свет клином не сошелся. Патрик вон сам ее добивался и готов угождать.

Свидание прошло весело: Патрик показал ей сожженный квартал, а потом они сидели на крыше старой церкви, пили воду с сиропом и шутили. Только вот в конце он насильно поцеловал ее, не давая вырваться. Агата взбесилась и отвесила ему пощечину, а потом вылила на голову остатки воды с сиропом. Оскорбленный Патрик наговорил ей гадостей, и она тут же улетела в замок.

Придурок какой-то.

На другой день он пытался помириться, но Агата уже вычеркнула его из списка потенциальных кавалеров. Тем более что комплименты ей принялся говорить уже Рассел.

Рассел был симпатичный и принес в подарок цветы. Он вел себя идеально целую неделю, а потом тоже полез целоваться. Еще и пониже спины ухватил. Агата располосовала ему лицо когтями и обругала на чем свет стоит.

– Я на тебя еще повелителю пожалуюсь! – пригрозила она.

– Вот ты злобная ведьма! – поморщился он, – Ладно, ухожу! Сиди одна, кошка бешеная!

Одной Агата пробыла недолго. К ней подошел робкий деревенский здоровяк Курт, протянул цветы и, смущаясь, признался, что она ему очень понравилась:

– Ты красивая. Я таких красивых девушек в жизни не видел.

– А как же госпожа Шарлотта?

– Она как картина, а ты – живая. Пылкая, строгая и парням спуску не даешь. Но я не такой. Я даже жениться могу.

– Прямо сейчас? – ехидно спросила Агата.

Курт подумал и кивнул.

– Если ты меня любишь, то можно и сейчас. Мне сходить за пастором?

– Сходи, – насмешливо согласилась Агата, решив проверить, когда он струсит и сбежит.

В результате пришлось отказываться в самый последний момент и объяснять, что она пошутила. Пастор Браун прочитал ей мораль и велел не прельщать мужчин, а вспомнить о женской скромности. Агате было жутко стыдно, спорить со священником она не посмела и только мямлила извинения. Ситуацию спасла госпожа Шарлотта, проходившая мимо и фурией бросившаяся на ее защиту:

– Отстань от девочки, святоша! Что захочет, то и будет делать! Она тебе не монашка, чтобы ты ей командовал, а здесь – не монастырь!

– Опять грубишь, дочь моя? Это твое влияние затмевает юной девушке разум. Не учи ее распутству, она не пойдет твоим путем.

– Это не тебе решать, чертов лицемер, а ей! Не лезь к ней под юбку! Опять всем мозги морочишь? Только попробуй что-то затеять, Льюис моментально узнает об этом!

– Я не скрываю своих дел, – пожал плечами пастор Браун, – а вот что ты прячешь на душе, раз до сих пор меня ненавидишь? Не пора ли очистить ее от той мути, что пятнает ее? Я выслушаю твою исповедь. У тебя тоже есть шанс на искупление.

Госпожа Шарлотта зашипела, как ядовитая змея. Лицо ее исказилось злобной гримасой. А затем она шагнула к пастору и отвесила ему хлесткую пощечину.

– Поговори у меня еще! Не убийце Джона учить меня морали!

Пастор Браун отступил на шаг, но даже не попытался защититься. Агата растерянно замерла, не понимая, что происходит. А вот Курт немедленно встал между пастором и госпожой Шарлоттой.

– Не надо его бить. Бейте меня, если хотите.

– Тебя я бить не буду, ты – хороший мальчик. А вот он – лживая старая мразь. Не верь ему! Он подучит тебя совершить безумный поступок и умереть ради своей ханжеской морали.

– Я не собираюсь умирать, – возразил Курт, – но пастор не плохой человек. Он просто ошибся и исправляет свою ошибку, творя добро. Даже повелитель хорошо к нему относиться стал.

– Это ненадолго, – зловеще пообещала госпожа Шарлотта. – Агата, пойдем. Я расскажу тебе в подробностях, чем раньше занимался этот «высокоморальный» священник. Да любая проститутка из квартала красных фонарей, порядочнее него будет! В следующий раз сразу посылай его куда подальше и уходи.

Выслушав ее, Агата пришла в ужас. О «Врагах Воронов» она слышала одни только сплетни, но никогда не сталкивалась с ними лично.

– Помни, что оба они, Браун и Бломфилд – лжецы и полные негодяи. Никогда не доверяй им. И не вздумай подчиняться, они здесь никто. Шелудивые псы, которым наш милосердный повелитель позволил жить. Но они себя еще покажут.

– Я вас поняла, госпожа Шарлотта. Я буду осторожнее.

– А Курт славный парень. Повеселись с ним, если хочешь. Только не обижай, он наивный, как ребенок.

С Куртом Агата гуляла две недели. Он действительно был простодушный и незлобивый: не рассердился на нее за «шутку», всегда слушался и держал руки при себе. Великий Ворон выпустил их из замка, выгнав Прекрасного Принца за город, и Агата с Куртом ходили где хотели. Он рвал ей цветы и рассказывал, как мечтает о большом доме с кучей детишек и любящей женой. Готов был выполнять любые капризы Агаты, а когда она поцеловала его в щеку, расцвел словно роза. Это все было ужасно приятно, но сердце ее оставалось холодным. Ни капли того жара, что будил в ней Сольвейн, с Куртом не было. Так что, помучавшись, она попросила его простить ее и остаться друзьями.

Курт расстроился.

– Я что-то не то сделал?

– Все то. Просто я тебя не полюбила. Нечестно мне занимать место той, для кого ты станешь самым лучшим в мире мужчиной, – она придумывала эту фразу полночи вместе с Кристиной, чтобы подсластить горечь расставания, – я уверена, ты скоро ее встретишь.

– Ладно, насильно мил не будешь, – вздохнул Курт, – если обижать кто будет, ты мне скажи, я вступлюсь. Ты – хорошая девушка.

– А ты – самый лучший на свете парень, – Агата просияла и чмокнула его в щеку.

Стоило им с Куртом разойтись, как за ней вновь бросились увиваться бойцы, словно только того и ждали.

– Они всегда так себя ведут, – сообщила ей Кристина, – буйные, ни одной юбки не пропускают.

– Если хочешь, закрути с кем-нибудь романчик, – зевнула Шарлотта, – ты молодая, тебе полезно будет. Не влюбляйся только, а то будешь потом страдать.

– А как же без любви-то? – изумилась Агата.

– А так. С кем захочется целоваться, с тем и веселись. Помни только, что ты у себя одна. Мужчины должны делать твою жизнь лучше, а если не справляются – гони и ищи нового. Всегда замену найдешь.