— Ах. Они нас заметили. Полагаю, боя не избежать.

Паун вздохнул. В его голосе звучало почти сожаление. Солдаты вибрировали от нервов и готовности к битве.

— Будьте осторожны. Не рискуйте. И эм… сейчас, полагаю, самое время. В атаку?

Солдаты взорвались движением и бросились на удивлённых пауков. Они прыгали в яму, раздавливая множество насекомых, больших и маленьких.

Один Солдат приземлился и раздавил паука-щитовика ногами. Затем он повернулся и схватил другого. Тот укусил его за руку, разрывая толстый панцирь, но Солдат не обращал внимания на клыки паука. Он несколько раз ударил врага о землю. Паук-щитовик имел экзоскелет, похожий на броню, но после девятого сокрушительного удара луковицеобразное брюшко паука раскололось, и из него полилась слизь.

Солдат отпустил мёртвого врага и повернулся. К этому моменту остальные пауки-щитовики были уже давно уничтожены, растоптаны, растерзаны ногами и превращены в бесформенные кучи. Не уцелело даже самого маленького детёныша или яйца. Когда Паун заглянул в яму, он едва смог подобрать слова.

— Ох. Это довольно… эффективно.

Затем он увидел раненого Солдата.

— Ты ранен! Иди сюда, быстро… я попытаюсь остановить кровотечение… чем-нибудь!

Раненый Солдат выкарабкался из ямы, несмотря на разорванную руку. Остальные Солдаты просто пригнулись, приготовившись к повторной атаке. Они ждали. Они ждали, когда земля разверзнется, когда ещё сотня пауков-щитовиков начнёт на них наступать. Они ждали засады… возможно, сбоку или появления других вариантов пауков, которые набросятся на них всей ордой, как это часто случалось в туннелях их Улья. Они ждали и ждали, пока не поняли, что ждать нечего.

Медленно, в замешательстве Солдаты опустили руки. Паун возился с рукой Солдата, давя на просачивающуюся зёленую жидкость, не удосуживаясь оглядеться вокруг в поисках других угроз. Он ведь, разумеется, не стал бы этого делать, если бы они были? Солдаты в замешательстве смотрели то на него, то по сторонам.

И это всё? И это… всё?

Это было слишком просто. Пауки-щитовики обычно собирались в гнёзда по меньшей мере по пятьдесят, а то и по триста особей! И где были другие подвиды? Эти паучки были совсем крошечными, едва вылупившимися! Неужели это всё, с чем тут можно было сразиться?

В конце концов, солдаты вылезли из ямы и образовали защитный круг вокруг Пауна, пока тот возился с раненой рукой Солдата. Казалось, он был крайне озабочен ранением Солдата, осматривая сломанный хитин и зелёный ихор, вытекающий из раны. Солдат не реагировал на повреждения, и другие Солдаты знали, что он вполне способен сражаться дальше. Порезы были не такими уж глубокими, а что касалось самой раны, то что с того? Это была просто боль.

В конце концов, кровотечение остановилось, и Солдаты ожидали, что Паун поведёт их дальше. Но он этого не сделал.

— Я думаю, мы должны вернуться. Никто из вас не должен был быть ранен. Как минимум, ты должен отдохнуть.

Что? Он действительно думал, что это их замедлит? Но да, Паун повёл недоумевающих Солдат обратно к трактиру. Там он поговорил с человеком по имени Лион или, возможно, Лионетта и спустя некоторое время попросил раненого Солдата отдохнуть в трактире, сидя у огня с перевязанной рукой.

Закончив с этим, Паун снова повёл Солдат вперёд. Они походили по снегу, поглядели на деревья, столпились вокруг, чтобы посмотреть на цветок, который раскопал Рабочий. Они были готовы к бою и время от времени сражались. Но это было не так, как в Улье. Это не было похоже на жестокую, смертоносную войну под землёй. Никто из них не погиб, чего никогда бы не случилось, будь они на передовой в Улье. И они даже не пострадали… ну, не пострадали серьёзно.

Это было так легко. Это было так… приятно. Небо было голубым, на них надувало снег, он таял и был прекрасен. Они смотрели, видели цвета и слушали истории.

И они начали чувствовать что-то ещё. Слово, которому у них не было названия. Всё, что они знали, – это то, что оно было таинственным.

И хорошим.

***

Солдат сидел в трактире, наблюдая за работой Лион. Она была одной из людей, врагов в некоторые времена, но не сейчас. Она суетилась, осторожно доставала пчёл из большой банки и несла их на кухню, откуда доносились чудесные запахи. Солдату очень хотелось узнать, что там внутри, но он был слишком хорошо вымуштрован, чтобы встать.

Ему было велено сидеть и отдыхать здесь. На этом стуле. У тёплого огня, который был так очарователен. Так сказал Паун, и Солдат не двигался с места. Как бы его ни отвлекала маленькая гнолл.

У неё был белый мех. Белый мех. Мех. Всё это было ново для Солдата, и он не мог не наблюдать за тем, как она морщит нос, принюхиваясь к нему. Она была любопытна, так же любопытна к нему, как и он к ней. Она бросалась вперёд, принюхивалась к нему, а потом убегала, когда он переводил взгляд на неё. Когда Солдат не смотрел, она снова подкрадывалась к нему, а затем убегала, когда он поворачивал голову.

Солдат испытывал крайне противоречивые чувства по этому поводу. Паун не говорил не смотреть на неё, но не совершает ли Солдат ошибку, взаимодействуя с гноллом? Возможно, ему стоит просто смотреть на огонь. Он тоже был удивительным. Он мерцал, полный ярких красок и постоянно движущихся языков пламени. Солдат никогда не видел ничего подобного. Это зрелище гипнотизировало его, и ему хотелось прикоснуться к огню, несмотря на жар. Он никогда не думал, что такое возможно. Он, конечно, знал, что такое огонь, но это… это было нежно, волшебно. Гипнотизирующе…

Что-то ткнуло солдата в бок. Он взметнулся, сжимая кулаки, а Мрша отпрянула, вздыбив шерсть. Это была всего лишь гнолл.

— Мрша!

Прибежала Лион-человек, ругая гнолла, которая от неё убегала. Солдат наблюдал, как человек гонялась за Мршей, пока маленькая гнолл ловко проскакивала под столами и стульями, чтобы убежать.

— Не делай так, поняла? Не беспокой наших гостей!

Мрша издала хныкающий звук, от которого у Солдата что-то ёкнуло в груди. Лионетта вздохнула.

— Мне нужно найти для тебя какие-нибудь игрушки, не так ли? Хм…

Человек побрела прочь, но остановилась возле Солдата. Она широко улыбнулась ему, выглядя… нервной? Это было подходящим словом?

— Прошу прощения за это.

Солдат пялился на Лион, пока она не отступила назад. Она извинялась? Перед ним? За что?

Солдат слышал об извинениях. Паун объяснял их ему и остальным, как и бесчисленные другие идеи, когда рассказывал им истории о Боге и других вещах. Но Солдат никогда даже не мечтал услышать извинения. И извинялись именно перед ним.

Солдат был очень рад, что его укусил паук-щитовик.

Пока Лионетта искала, чем бы развлечь маленькую Мршу-гнолла, белое существо ёрзало задом по полу, виляя хвостом и глядя на Солдата. Он смотрел на неё. Она глядела в ответ. У неё были большие круглые глаза, карие с золотыми прожилками в глубине. Солдат чувствовал, что в её глазах что-то есть. Что-то большее, чем просто плоть.

Гнолл и Солдат молча смотрели друг на друга. Гнолл изредка моргала. Солдат пристально смотрел ей в глаза. Что-то. Там что-то было. Что-то ещё. Что-то, чего он никогда раньше не видел.

В конце концов гноллу стало скучно, и она убежала, чтобы посмотреть, что делала Лион. Солдат вернулся к наблюдению за огнём. Он чувствовал себя просветлённым.

Защищать – так говорил ему Паун. Защищать. Солдат понимал, что такое защита, или, по крайней мере, думал, что понимал.

Он сражался, чтобы защитить Улей. И свою Королеву. И Ревелантора Клбкча, и Прогнугатора, если таковой существовал. Но он также знал, что Лискор был частью того, что ему приказали защищать, даже если в большинстве случаев он находился в конце списка и был второстепенной целью.

Но защита города означала защиту его жителей. А Мрша-гнолл была жителем. Поэтому он будет её защищать. Солдат подумал о её глазах и о том, как её хвост стучал по половицам, и понял, что этот приказ был правильным. И что он хотел подчиниться этому приказу.