— Думаю, я стану [Императором]. Ты не знаешь, нужно ли мне об этом заявить? Или просто нужно сделать что-то, что даст мне класс?

Дюрен подавилась яичницей, и мне пришлось некоторое время слушать, как она откашливалась, прежде чем выдавить из себя связные слова:

— Это невозможно! Лейкен! Что ты такое говоришь?

— Я собираюсь стать [Императором]. Кажется, это самый простой класс для меня, и, возможно, я получу некоторые полезные навыки.

Честно говоря, это был первый класс, который пришёл мне в голову как приемлемый вариант. Но Дерен сказала мне, что это невозможно. Я сказал ей, что она ошибается.

— Ты можешь стать [Императором], Дюрен. Ты можешь, и я могу.

— Это невозможно! Для этого… тебе нужно королевство, и дворец, и белый конь, и… и…

Её голос прервался, не в силах даже описать мою глупость. Я мог только улыбаться.

— Но это возможно, Дюрен. Я знаю об одном человеке, обычном человеке, который стал императором. Стал, пусть он и был беден, и у него не было ни дворца, ни коня.

— Правда? Кто?

В её голосе в равной степени смешались как скепсис, так и любопытство с желанием узнать. Ей всегда нравились истории из моего мира. Это вызвало ухмылку на моём лице, когда я заговорил:

— Он был известен как Император Америки Нортон I. Он был реальным человеком, который стал Императором, просто объявив себя им. Мне всегда нравилась его история.

— Императором? Но ты говорил, что в Америке нет правителей. Только кто-то с классом [Президента].

Мои объяснения о том, как устроен мой мир, возможно, были восприняты немного сумбурно. Я покачал головой.

— Это так. Но Нортону было плевать на правила. Однажды он объявил себя Императором. И он жил и умер, действуя как Император.

Это удивительная история, но мне трудно облечь её в слова. Как я мог объяснить Дюрен историю Джошуа Нортона, неудачливого бизнесмена, который однажды проснулся и разослал письма во все газеты Сан-Франциско, провозгласив себя Императором Соединённых Штатов?

Ну, в общем-то, примерно так:

— Он издавал прокламации и рассылал приказы армии – ни один из которых так и не был исполнен – и даже создал собственные деньги. Я знаю, что это звучит смешно, Дюрен, и готов поспорить, что ты сейчас улыбаешься, но вот в чём безумие: это сработало! Люди позволили ему называть себя Императором, а со временем стали относиться к нему как к таковому.

— Да нет.

— Начали. Не все, разумеется, но в конце концов он создал собственную валюту и стал известен всему городу. Жители Сан-Франциско принимали его деньги, он обедал в лучших ресторанах и ходил на знаменитые спектакли в театр, где для него специально держали место. Когда он умер, на его похороны пришло более тридцати тысяч человек.

Дюрен слушала молча, с восторженным вниманием. Я и сам мог себе это только вообразить. Его история ещё давным-давно захватила моё сердце.

— Некоторые говорят, что он был сумасшедшим. Возможно, так оно и было; честно говоря, скорее всего, оно точно так и было. Но он также осмелился мечтать. И это то, что меня всегда в нём восхищало.

Он осмелился мечтать. Есть вещи и похуже, которыми можно запомниться. И в отличие от богатых бизнесменов, знаменитых звёзд и политиков того времени, Нортон I всё ещё отмечен в истории как первый и единственный Император Соединённых Штатов. Для большинства это может показаться смешным, но я думаю, что в конечном итоге он смеялся последним.

— Если один человек смог объявить себя Императором, я не вижу причин, почему я не могу последовать его примеру. Короли могут рождаться, чтобы править, но первые короли были просто людьми с армией, которые сделали себе короны. У меня может не быть ни армии, ни короны, но попробовать стоит.

— Может быть.

Как бы ни впечатлила её эта история, я слышал сомнение, которое сочилось из каждого слова Дюрен. Но я только усмехнулся.

— Я нахожусь в другом мире, Дюрен, и, судя по тому, что ты рассказала, здесь правят классы. Если я могу, то почему бы не взять один из лучших? Итак. Ты можешь быть моим свидетелем.

Я резко встал, молясь, чтобы ничего случайно не задеть и сделал величественный жест.

— Слушай же мои слова, дабы они были переданы потомкам. В сей день я, Лейкен Годарт, объявляю себя Императором Незримого, суверенным владыкой и правителем всего, что пред моими очами. И не только лишь Императором; я также объявляю себя защитником Дома Дюрен.

Я на секунду задержался в этой позе, а затем услышал, как Дюрен захихикала. С её глубоким голосом это звучало потрясающе. Я улыбнулся и сел обратно.

— Ты не можешь так делать! Что, если бы кто-то тебя услышал?

— Ну, тогда я бы потребовал, чтобы они проявили ко мне должное уважение, которого я заслуживаю. И спросил бы налоги. Полагаю, ты должна мне десятину. Как твой [Император] я требую твой лучший оладий.

Хихикая, словно девочка, Дюрен передала мне один. Я съел его с триумфальным видом и рассказал ей ещё несколько шуток, которые вызвали у неё смех.

И это хорошо. Одно это стоило этой безумной попытки. Но когда я засыпал этой ночью, я не мог не думать о том, что было бы здорово, если бы я действительно мог стать [Императором]. Я бы сделал мир лучше, или, по крайней мере, попытался бы это сделать.

Я хотел бы слышать смех Дюрен чаще и сделать так, чтобы ей никогда больше не приходилось плакать во сне.

В своём сердце, когда я позволил сну овладеть мной, я верил, что могу это сделать. Я верил. Это то, чему я научился. Я верил, что могу быть чем-то большим, чем люди от меня ожидают.

Мои глаза закрылись. Я выдохнул. И тут я услышал голос в своём сознании.

[Получен Класс Император!]

[Император Уровень 1!]

[Навык – Аура Императора получен!]

— Das war ja einfach!

День 12

Дюрен в панике; я спокоен.

Вроде как спокоен. Я с ума схожу, но в хорошем смысле. Дюрен просто сходит с ума.

Я моргнул, когда она пронеслась мимо меня, едва не наступив мне на ногу. Её голос звучал напряженно:

— Этого не может быть! У тебя нет никакой богатой одежды! Как ты можешь быть… быть… [Императором]? В этом нет никакого смысла!

Я не знаю. Но в то же время я знаю. Я выпрямился. Я не мог сказать, как работает этот новый Навык, который я получил, но я чувствовал себя немного… по-другому. Немного более уверенным в себе. Я был прав. Я мечтал, и я был прав.

— Дюрен. Разве [Император] определяется только одеждой? В конце концов, король в лохмотьях всё равно остаётся королём. Это может показаться глупым, но я думаю, что в этом мире разумные становятся тем, во что они верят. Ты не стала [Поваром], потому что не думала, что можешь им стать. Но я? Я думаю, что могу сделать всё, что захочу. И я думаю, что ты тоже сможешь.

Она остановилась на середине шага. Я чувствовал, что она на меня смотрит.

— Я… Мне нужно идти. Мне нужно… выйти.

Она практически выбила дверь, пытаясь выйти. Я же сидел в её доме и думал, пытаясь понять, что это значит. Это значит что-то. Что может делать [Император]? Что могут делать мои навыки? Есть ли в этом хоть какая-то польза? Как я могу попасть домой?

Я хочу когда-нибудь вернуться домой. Даже если Дюрен здесь, я…

Мне нужно снова найти свою семью.

Когда дверь снова открылась, внутрь вошла молчаливая и уже не паникующая Дюрен. Она избегала темы моего класса, и я тоже, по крайней мере, на некоторое время.

— У тебя хороший дом, Дюрен. Но я бы хотел когда-нибудь посетить большой посёлок или город.

Она помедлила.

— Я… я тоже хочу. Но есть сложность…

Я не спросил какая. Вместо этого я просто кивнул.

— Ты говорила, что в этом мире есть другие континенты, наполненные самыми разными видами.

— …Да.

— Где мы? На каком континенте находимся мы?

— Изрил. Мы в Изриле.

— Хм. Звучит почти знакомо.

Примечания:

[1] – Так как Лейкен использовал слово «cheers», то здесь он объяснял его значение. При переводе смысл объяснений теряется, поэтому часть связанного с этим диалога тоже пропала.