*

Позже я позвонила Астару.

— Соскучилась? — раздалось в трубке наглое.

— Нет. Твоя мама за тебя просила, — не смогла удержаться я.

— Что? — рык демона слегка оглушил. Я потерла ухо и продолжила, — Астар, это по поводу твоей сестры, точнее, дополнительных шансов ее найти. Ты мог бы приехать?

— Конечно. Буду через пол часа.

Затихарившегося Кая я нашла в дальнем конце нового участка. Забрался так, чтоб уж наверняка. Но Дом мне всегда подсказывает где кого искать.

— Пошли, настал твой час, — сказала я ему. Но в ответ увидела стремительно белеющего вампира, вцепившегося в молодую березку так, что у той хрустнул ствол. — Эй, ты чего?

— Вы же не отдадите меня… ей? — последнее слово он произнес шепотом, в каком-то священном ужасе.

— Кому ей? — начать выспрашивать или сделать вид, что мне все равно? — сейчас подъедет Астар, надо рассказать ему все про проект школы для ведьм и магических существ, он может оказаться весьма заинтересован в нем. Я надеюсь на его помощь.

Вампир кивнул и отлип от бедного деревца. Оно чуть накренилось. Кай виновато покосился на меня. Я подошла и влила в деревце немного силы, одновременно отправляя запрос Дому: "Милый, призови сюда Андриана". Пришлось задержаться еще на несколько минут, чтобы встретить нашего садовника и объяснить в чем проблема. Андриан бросил на юного вампира испепеляющий взгляд и бросился исцелять дерево. А меня осенило.

— Андриаааан, а скажи-ка мне, друг мой. Ты ведь был человеком при жизни?

— Да, леди.

— И у тебя был магический дар?

— Почему был, он и сейчас есть. Небольшой, но вот на сад хватает. Лес вырастить за минуту я не смогу, — он снова покосился на вампира.

— Значит, ты тоже можешь учиться в нашей школе!

— Боюсь огорчить Вас, леди Елена, но у таких как я, после перехода дар не развивается. Мы можем обучаться новым заклинаниям, но, если волшебство выходит за рамки нашего досмертного уровня — оно нам не подвластно.

— Но Лидия же…

— Лидия просто разучивает новые рецепты, у нее не столько дар, сколько обыкновенный талант кулинарного гения. Поэтому ей есть куда расти.

— Хмм, значит, не все так просто…

— Увы.

"Прибыл гость Астар" — оповещение от Дома.

Мы отправились на встречу с демоном.

А поздно вечером, когда я с гудящей головой, уже после душа, лежа в кровати общалась с Алексеем, в комнату вошел этот несносный демонюка, которому я разрешила остаться, так как было уже поздно, а с утра мы хотели продолжить проработку проекта. И вошел без стука, с наглой улыбочкой, громко вопрошая:

— Соскучилась, детка?

И вот я иду вдоль железнодорожных путей, ночь, вокруг гаражи, где-то слышен пьяный говор и смех — вероятно, бомжи устроили пирушку. Страшно немного, холодно, изо рта вместе с дыханием вырывается пар, но я иду быстро, почти бегу, спотыкаясь на камнях. Машина осталась далеко позади, а я, как проклятая, несусь сквозь ночь в поисках… Кого? Или чего?

Скорее, последнее. Ответственность за слова и поступки. Это внушала мне бабушка, но сейчас мне кажется, что она где-то перегнула с этим внушением.

Меня уже трясет от страха и безнадежности. Я не чувствую его, я не чувствую здесь ни одной живой души вообще, даже собак. Сейчас все мое нутро настроено на поиск, но здесь никого нет и дальше идти бесполезно.

Набираю снова заветный номер, но с тем же результатом, что и последние пять раз. Гудки, гудки, гудки. Набираю в панике демону — виновнику инцидента — гудок и сбрасывают. Ругаюсь про себя, а потом, плюнув на все, вслух, громко, с толком, с расстановкой. Нахожу проход между гаражами и выхожу к шоссе. Фъеро далеко… Иду в сторону машины.

Больше всего я боюсь опоздать. Мой личный ад. Эта мысль так и крутится в голове, заставляя погружаться в первобытный липкий ужас. "Как тогда…".

*

— Как Вы думаете, что заставляет одних людей убивать других?

— Не знаю, может, Вы мне поведаете?

— Ощущение, что становишься сверхсуществом, что весь мир покорно ложится у ног?

Именно это я услышала от него на допросе, когда мы нашли телефон одной из жертв в его машине. Тогда пришлось отпустить его, ведь люди часто забывают вещи в такси, где он работал. Когда я вышла с работы в тот день, он ждал меня. Предложил подвести, ведь раз его отпустили, то он больше не подозреваемый? Я, естественно отказалась. И опять во время разговора с ним, меня прошиб ледяной озноб, как и днем в кабинете. Он смотрел спокойно, дружелюбно, но вдруг, будто срывался, и в глазах появлялось столько страсти, безумной, хищной. Ему хотелось игры. А мне хотелось, чтобы к нам подошел кто-то из коллег, встал между нами, закрыл меня от него.

— Ой, спасибо, конечно, но… меня сейчас так укачивать стало, — я неосознанно погладила живот и этот жест не укрылся от него, — да и врач говорит, надо пешком больше ходить. Ничего, вот уволюсь скоро и будет масса времени! Уеду к родителям, здесь все равно больше ничего не держит. Хотела еще перед этим делом уйти, да попросили остаться.

Мужчина приподнял брови и несколько иначе взглянул на меня.

— Тогда, может в кафе? Перекусим, а после я Вас провожу?

Он был невероятно красив. Высокий, худощавый, но с хорошо развитыми мышцами, самую капельку сутулый. Широкие брови, высокий лоб, чуть углубленные глаза, невероятно выразительные. Высокие скулы. Мог бы сниматься в кино или быть моделью и зарабатывать миллионы.

Но он преследовал, изводил и убивал молодых женщин. Беременных. Тогда на дыбы подняли всех. Начальство звонило несколько раз в день, требовали отчеты и ускориться.

Мы долго не могли связать его с преступлениями. Лишь две жертвы пользовались услугами такси, где он был водителем, но погибли они далеко не в дни поездок. Он был очень умен. И при всей его выдержке — а он мог неделями выслеживать будущих жертв, оказался странно импульсивным, когда он понял, что мы прижали ему хвост.

— Хорошо, только ненадолго, устала сегодня.

Ночью я снова изучала его дело. Всматривалась в фотографии некогда красивых и полных надежд молодых женщин, чьи жизни оборвались так трагично. Просто на пути им повстречался беспощадный зверь, для которого практически кто угодно — лишь добыча, приносящая радость и удовлетворение от процесса охоты и ее кульминации. На определенной стадии он давал жертве понять, что за ней ведется слежка. Издевался над несчастной, доводя ту практически до нервного срыва. Это были всякие мелочи вроде украденных из сумочки ключей, а затем подброшенных обратно. Подмены помады на другой цвет. Еловой веточки, вставленной в дверь квартиры. Спущенного колеса машины. Он словно сводил их с ума. А когда настигал, жатва его была столь кровавой и грандиозной, что бывалые сотрудники не выдерживали, убегая, согнувшись в рвотных позывах. Он убивал не только женщин с неродившимися детьми, жестоко, изощренно, заставляя так никогда и не познавших радость материнства девушек, корчиться в муках и смотреть, как он изымает из распоротого на живую живота их дитя. Он убивал морально их близких. Родителей, мужей, парней. На его счету гораздо больше загубленных жизней.

В очередном разговоре с родителями одной из погибших, отец девушки навел нас на догадку.

— Мы уже начали подозревать, что у нее, как у бабки, шизофрения началась, когда дочка стала жаловаться на пропажу вещей, на тени какие-то. Свозили ее к доктору, но тот сказал, что все в порядке. Просто переживает из-за ранней беременности.

Да, девчонки были от 16 до 19 лет. Первая беременность.

По заявлению о преследовании мы даже взяли одного парня, который не давал прохода своей бывшей девушке. Но, пока он сидел у нас, мне в дверной замок насовали еловых иголок. Это означало, что маньяк уже совсем близко к завершению охоты.

Отработав догадку, удалось узнать, что мать Суханова — страдала шизофренией, родила трех детей неизвестно от кого, жила в частном сектор глубокого Подмосковья с двоюродной бабкой — единственной живой родственницей.