— Во всех и не обвиняю. Я просто считаю, что дальнейшее наше сотрудничество невозможно. Контракт разрывать необходимости нет, его и не существовало никогда, как оказалось. Так что ты свободен, иди своей дорогой.

Я повернулась спиной к нему и открыла заднюю дверцу машины, чтобы забрать пакеты с продуктами, которые купила по дороге. Меня дернуло за плечо и развернуло так, что я ударилась спиной об автомобиль, а голова мотнулась.

— Не смей поворачиваться ко мне спиной, когда я с тобой говорю!

Гончие полностью приняли физическую форму и приготовились атаковать, но я выставила щит, заставивший Астара отступить.

— Я не хочу еще одной войны в собственном доме. Уходи.

Лицо его побелело, даже глаза стали светлее, кулаки сжаты.

— Ты не представляешь, каких усилий мне стоит не убить тебя сейчас, — начал он с нотками пафоса и превосходства, — один удар и тебя нет, ты хоть осознаешь это?

Я прикрыла глаза, медленный вдох и выдох. Чего я сейчас хочу? Прекратить это все.

— Конечно. Но будет лучше, если ты сейчас уйдешь.

Он медленно повернулся, а я вспомнила кое-что.

— Астар! — окликнула я, он встал, но не обернулся, — там, в лесу, когда я звала тебя, с неба упало несколько капель крови. Это была твоя?

— Да, — он помедлил, — надо было как-то показать тебе, что я слышу, но не могу прийти.

— Ты не подумал, что это только напугает меня? Что я там чуть с ума не сошла, думала, ты умираешь весь израненный?

— Ерунда, что со мной может случиться? Просто мать заблокировала портал.

Покопавшись в сумочке, я достала платок с его кровью, упакованный в пакет для улик — старая привычка.

— Забери. Твоя мать очень испугалась, когда я предположила, что могу привязать тебя к себе твоей кровью. Это не мои методы. И, Астар, больше нас ничего не связывает.

— Можешь думать, как тебе угодно, а я уже сказал — я подожду! Возможно, и ждать придется не так уж долго.

Он забрал пакет и быстрым шагом ушел, а я осталась стоять в ночной прохладе бабьего лета. В душе догорали угольки нашей дружбы.

*

Весь следующий день я была словно робот. Ничего не чувствовала, ни радости, ни боли. Делала рутинные дела, разбирала книги, кое-что читала и выписывала для себя. А где-то на подкорке сознания теплилась мысль о словах демона о жизни Алексея. Разница в сроках, отмерянных нам судьбой, не пугала. Это вообще очень странно, бояться, что мы умрем в один день, держась за руки в окружении внуков. Жизнь регулярно мне показывала, что это утопия, а на самом деле… Дед, мама, папа, бабушка, всем отмеряно разное. Но не станет ли Астар вредить Леше? Одна автокатастрофа и нет человека. Неизвестно на что он способен даже по отношению ко мне, а тут — соперник. Может, мне разорвать отношения с Лешей, пока все зашло не слишком далеко? Горько признать, но я не могу. Не в состоянии отпустить его, с ним я будто оживаю, и мир ярче сияет красками, и тепло внутри. Не смогу отказаться от этого.

Но поговорить с ним, наверное, надо. Возможно, он сам захочет уйти. Я уже пыталась как-то подготовить его к тому, что я не совсем обычный человек, и рассказала историю особняка вкратце, но воспринял ли он это всерьез? Не уверена.

Пока я думала, копаясь в саду, зазвонил мобильник.

— Алло? — не глядя ответила я, итак еле перчатку защитную стянула.

— Привет, принцесса, — знакомый голос почему-то внезапно вызвал прилив слез и ком в горле, — ты занята?

— Нет, — только и смогла выдавить я.

— Выйдешь на минутку?

— Конечно, — я поднялась, отряхнулась кое-как, сняла вторую рукавицу и пошла к воротам.

*

Он ждал, прислонившись спиной к забору, с зажатыми под мышкой белыми хризантемами. В простой белой рубашке и джинсах, как пацан. Слезы потекли сами собой.

— Солнце мое, ты настолько не любишь хризантемы? — он пристроил букет на траве и обнял меня, потом чуть отстранился и принялся вытирать мокрые дорожки на моем лице. — Или ты не рада моему визиту?

Я кивнула, вцепившись в его плечи и продолжая плакать куда-то ему в волосы. Стало щекотно — они же у него длинные, а сегодня еще и распущенные.

— Рада, очень рада, но нам надо поговорить. А я сейчас немного не в том состоянии. У тебя есть время?

— Конечно, для тебя всегда есть.

— Пойдем в дом.

*

И мы поговорили. Сначала я, конечно, умылась и привела себя в порядок, переоделась. А потом я поведала ему о вчерашнем визите Астара, о том, что боюсь за безопасность Леши, о том, как получила этот особняк и кто такой Илья, которого мы вчера встретили. Облегченную версию, конечно, сильно облегченную, но… Он начал смеяться!

— Знаешь, это как недостающий кусочек паззла! И это здорово! Нет, это действительно потрясающе!

Я с опаской покосилась на него. Уж не тронулся ли он умом, после демонстрации моих гончих?

— Ты не представляешь, как я рад! — точно тронулся.

— Чему? Что тебя могут попытаться убить из-за меня?

— Ой, убить меня могут из-за чего угодно. Я вечно встреваю куда не просят. Но это же сама Судьба! Ооо, матушка будет удивлена!

— Да можешь ты пояснить, чему ты радуешься так? Я пока ничего хорошего не наблюдаю!

— Да тому, что ты — моя судьба! Знаешь, эту дурацкую примету, когда нож облизывают, говорят супруг или супруга будут грубыми? Вот я всегда отвечал, что у меня будет не грубая, а настоящая ведьма. Однажды в гостях это услышала чья-то престарелая родственница, посмотрела на меня и расхохоталась. "А малец-то, прав, — говорит, — будет у него жена — ведьма!"

— Ты сумасшедший, — восхищенно произнесла я.

— Боюсь, ты еще не догадываешься, насколько. Подожди пару минут!

Он быстрым шагом, все еще смеясь своим каким-то мыслям, ушел в сторону гаража, а я осталась ждать его, уютно устроившись с ногами в кресле.

Вернулся Леша через пять минут, подошел ко мне, встал на одно колено и, ловким жестом фокусника, вытащил из-за пазухи черную бархатную коробочку. Открыл, и я увидела кольцо с одним большим розовым камнем грушевидной огранки — такой редкой чистоты и цвета, что вызывала невольный восторг даже у меня, при моей нелюбви к украшениям.

— Знаешь, я на второй день нашего знакомства уже знал, что хочу, чтобы именно ты была рядом, в обед вместо работы пошел гулять и ноги сами занесли в ювелирный, там увидел его, — он кивнул на кольцо, — и понял, что это правильно, все так и должно быть. Купил, даже не зная твоего имени! Лена… — он произнес его мечтательно. — Все ждал какого-то романтического момента, но… Я думаю, в браке главное, не столько романтика, сколько надежность и понимание. Я хочу быть для тебя крепкой опорой, тем, кто всегда поймет и примет тебя такой, какая ты есть. Я люблю тебя. Ты станешь моей женой?

— Конечно! Конечно, стану! — я обняла его, прижавшись как можно крепче. Возможно, я и не так представляла себе этот момент, но он прав — главное не романтика, а то, что тебя принимают настоящим.

О помолвке было решено объявить после того, как отпразднуем день третьего урожая, он же Самайн или, как его называют на Западе, Хэллоуин.

*

За неделю с открытия праздника Мабона мне пришло множество приглашений и просьб о визитах — я стала популярной. Лидия и Танита радовались, ведь жизнь в особняке возродится, появятся новые люди. А я чувствовала себя героиней романа. И самое ужасное — я понимала, что так и должно быть. То, что я к чему-то не привыкла, не означает, что этого не должно быть.

Как-то за чаем я сидела одна на кухне, пока остальные хлопотали по дому, и вспоминала свое первое увольнение. Меня назвали профнепригодной, когда я не смогла смириться с существованием такого зла, что даже у закаленных нашей профессией мужчин волосы вставали дыбом, а кое-кого рвало через слезы. До сих пор я вообще старалась не вспоминать тот случай, признавая свое поражение в некотором роде. Но, если отмотать все назад — поступила бы я иначе? Да, мне угрожала опасность, я пошла на опережение и… Боюсь признаваться в этом самой себе. Отец одной из жертв потом благодарил, жал мне руку, коллеги стояли молча, многие не смотрели на меня. Макс позже сказал, что двое подали заявление на увольнение вслед за мной. И ведь тогда я тоже чувствовала, что поступаю правильно!