За зубцами стены и грузной фигурой Вальтера открывался вид на собравшееся у обители серое море. Сотни голов колыхались, точно мелкая рябь, бегущая по поверхности воды.

Зомби взбирались по стене, цепляясь руками за кладку: ломали пальцы, разбивали их до крови, которая однако не капала, а медленно сочилась, оставляя на камнях багровые разводы. Мертвецам было плевать на состояние своего тела, многие падали, так и не добравшись до зубцов, но их, точно девятый вал, подхватывала волна прущих следом собратьев по смерти.

Другие зомби как будто проявляли сообразительность и лезли наверх, используя своих как ступеньки. Если учесть, что умниками были сплошь крупные мужчины, то, наверное, некромант просто уделял им особое внимание, используя как основную ударную силу и направляя по безопасному пути.

Удивительно, как злому колдуну вообще удавалось контролировать такую огромную толпу. Фриц прикинул, что на двух кладбищах Йоханштадта за столетия существования города было погребено не меньше миллиона покойников. Если некромант умудрился поднять всех, кто еще не разложился, получалось несколько сотен тысяч. И это еще без учета тех бедолаг, кто погиб от рук зомби и сам влился в их ряды.

Фриц только теперь в полной мере осознал масштабы предстоящей битвы и ему как-то сразу поплохело.

«Спокойно, это просто тупая орава мертвяков. Не аласакхинцы и тем более не еашубы. С зомби легко драться — вон как Вальтер их косит. Небось, уже не одну сотню на свой счет записал. Думай об этом, как о тренировке и возможности доказать, что твой дар — от Господа».

— Итак, времени на твое обучение нет, — повернувшись к Фрицу начал давать наставления Дитрих. — Будешь просто делиться с нами своей силой. Мы возьмемся за руки и ты должен повторять за нами молитву, стараясь вкладывать в слова чувства, а не бубнить наизусть как обычно. Наша сила — в вере, которая в древние времена двигала горы. Только тот, кто всей душой полагается на помощь Господа, получит ее. Представь, что от твоего сердца по рукам к нам течет золотой поток. Это не так уж сложно, даже ты справишься.

От язвительного выпада он все же не удержался, но Фриц, ни слова не говоря, взял холеную ладонь Дитриха, а другой рукой сжал толстые как сардельки пальцы Бенедикта. Тут же возникло ощущение внутреннего трепета, будто Фрица ударило маленьким зарядом молнии. По коже побежали мурашки, волосы на затылке зашевелились.

Братья начали нараспев читать молитву к пророку Илии, повелевающему грозой. Фриц старательно повторял слова, выдавая каждое, точно тщательно отточенный водой камешек гальки. Перед мысленным взором он тщательно представил золотистый поток, текущий по венам к плечам и дальше по руке. От напряжения заломило виски, но Фриц чувствовал, как сила скапливается в самых кончиках пальцев — кожу жгло словно от прикосновения к раскаленному железу.

В безоблачном небе откуда ни возьмись появилось несколько серых туч, которые собрались точно над головами монахов, будто желая послушать молитву. С каждым словом они наливались синевой, как зреющие гроздья винограда, собирающиеся вот-вот прорваться потоком сока.

— Аминь, — дружно гаркнули братья, завершая молитву.

В тот же миг из туч прямо в копошащуюся толпу зомби ударило пять ветвистых молний.

Фриц ощутил себя так, словно от его тела отрезали кусок. Нет, боли не было, лишь отвратительное сосущее чувство пустоты, какое, наверное, возникает у тех, кто потерял конечность, но уверен, что там все еще на месте.

Ну, по крайней мере, часть его силы не ушла впустую.

В воздухе запахло паленым. Многие мертвецы сразу же превратились в пылающие факелы, некоторые загорелись частично. Но и те, и другие продолжали движение.

Не было слышно криков боли и ужаса, зомби лишь сипели, разваливаясь на обугленные куски и рассыпаясь кучками пепла.

Молнии навскидку уничтожили не меньше двадцати зомби, однако место павших тут же заняли новые, так что брешь в рядах затянулась, как если бы кто-то бросил в тину на озере камешек, и та быстро снова закрыла бы открывшуюся на миг гладь воды.

Покосившись на Фрица, Дитрих выдавил так, словно слова из него тянули клещами:

— Неплохо. Быстро схватываешь.

Бенедикт же остался равнодушен к происходящему: он внимательно вглядывался в ряды зомби, явно ища среди них Хильду и отчаянно надеясь, что не увидит ее.

— Теперь помолимся архангелу Гавриилу о призвании небесного огня, — объявил Дитрих. — Действуем точно также.

Фриц забормотал молитву следом за братьями, внутри от мысли, что скоро снова придется испытать неприятные ощущения, возникло сопротивление и представить золотой поток никак не удавалось. Когда прямо из воздуха появился огненный шквал, обрушившийся на лезущих по стене зомби, Фриц ничего не почувствовал.

Отдернув руку, Дитрих занес ее так, будто собрался отвесить Фрицу подзатыльник, но вовремя удержался и просто рявкнул:

— Внимательнее, болван! Важно, чтобы мы с отцом Бенедиктом сохранили силы!

— Уж извините, я впервые занимаюсь сжиганием зомби, — огрызнулся Фриц.

Пока они бранились, несколько пылающих факелами мертвяков все же добрались до зубцов стены, и Вальтеру пришлось их сбрасывать.

— Ух, пошла жаришка! — приговаривал он, плашмя ударяя лезвием меча по фигурам зомби.

Наказав Фрицу сосредоточиться, Дитрих организовал новую атаку.

На сей раз монахи сменили тактику: Бенедикт создал поток воды, читая молитву святого Мафусаила, с помощью которой тот заставил источник ударить из камня посреди пустыни. Дитрих освящал воду. Ну, а Фриц продолжал служить для братии источником силы. Теперь он постарался и все-таки сумел направить золотой поток в руки. Пришедшее ощущение потери не было столь оглушающим и мерзким, как в первый раз — вполне можно терпеть. Да и к исходящему от мертвецов ледяному голоду Фриц немного привык, особо не было времени сосредотачиваться на этом чувстве.

Святая вода смыла большую группу зомби: те корчились в сияющих струях, плавясь, точно восковые свечи. Фриц облегченно вздохнул, когда закончились мучения десятка порабощенных душ.

Дитрих уже призывал снова обращаться к пророку Илии. Улучив момент, Фриц спросил, зачем постоянно менять методы борьбы. Ведь проще использовать одно и тоже, чтобы не тратить время на перестройку.

На самом дел Фриц не ожидал, что кто-то из братьев удостоит его ответом.

— Если взываешь к одной и той же стихии, силы уходят быстрее, — неожиданно снизошел до объяснения Дитрих. — Мы ведь черпаем магию не только из внутренних ресурсов, часть своей мощи нам дает природа и святой, к которому мы обращаемся.

В его словах была логика: если все время черпать из одного и того же источника, он истощится. Да и святому не понравится бесконечный поток просьб.

Монахи продолжили уничтожать зомби: Фриц втянулся в процесс, уже не чувствуя страха или брезгливости. Постепенно он научился игнорировать настойчивое ощущение голода и боли, маячившее у края сознания и ожидающее, когда он ослабит бдительность.

В какой-то момент освящение меча Вальтера перестало действовать — пришлось рубить мертвецов по старинке. Но те не погибали, даже лишившись головы, тело продолжало двигаться. Отрубленные конечности ползли вперед словно змеи. Одна такая уцепилась за подол рясы Фрица, отвлекая от молитвы. Ловкая конечность быстро полезла в сторону шеи предполагаемой жертвы.

Содрогаясь от брезгливости, Фриц схватил проворную руку, оторвал от себя вместе с большим куском рясы и зашвырнул за стену.

Все же мертвец сделал свое черное дело: пока Фриц возился с ползучей конечностью, то не поддерживал братьев и в итоге поток огня получился значительно слабее, чем раньше.

Дитрих открыл рот, явно собираясь пропесочить Фрица. И тут Бенедикт, тоненько вскрикнув, рванулся вперед.

Фриц бросился следом по наитию, еще не понимая, что произошло, а когда увидел, куда устремился Бенедикт, то мысленно чертыхнулся.

Фрау Хильду Фриц узнал только по рубиновому ожерелью, в свое время давшему обители пищу для сплетен на целых две недели. Лицо женщины и шею покрывали следы зубов, один глаз вывалился, болтаясь на тонкой нитке плоти.