В глазах Бенедикта сверкнуло понимание, на краткий миг между ним и Фрицем установилась странная связь, как если бы они говорили без слов. Потом Бенедикт молча кивнул, одновременно благодаря и показывая, что больше не нуждается в сочувствии.

Расправив плечи и гордо вскинув голову, он подошел к карете Филиппа. Казалось, все рыхлое тело Бенедикта подобралось, а дряблые мышцы обрели твердость, когда он произнес:

— Прошу прощения, Ваше Преосвященство, что во время вашего пребывания был излишне молчаливым. Увы, ужасные события поразили меня до глубины души.

Далее последовал обмен любезностями, за которым Дитрих наблюдал с таким изумлением, словно перед ним вдруг предстал и заговорил дух. Потом, правда, взял себя в руки и выразил горячую радость по поводу того, что настоятель оправился от горя. Когда, наконец, с разговорами было покончено и Фриц уже сел на коня, Бенедикт подчеркнуто доброжелательно произнес:

— Пусть с тобой прибудут мои благословения, брат Фридрих-Вильгельм. Уверен, ты прославишь нашу обитель своей добродетелью.

Неописуемое выражение, появившееся на секунду при этих словах на лице Дитриха, стало для Фрица лучшей наградой.

Кавалькада тронулась по идущей от главных ворот широкой дороге, и вскоре монастырь святого Йохана скрылся за темной громадой леса.

Юноша с подстриженными под горшок пепельными волосами неуверенно топтался у края пруда.

— Ну что же ты, Кнуд, смелее, — подбодрил его один из членов ученого совета, сидевших за длинным столом.

Тогда Кнуд, прошептав молитву, размашисто перекрестился и осторожно вытянул ногу. Его обутая в деревянную сандалию ступня коснулась воды, но не провалилась, а так и осталась стоять, словно поверхность пруда успела за секунду покрыться льдом.

Осмелев, Кнуд перенес весь вес на эту ногу и подтянул вторую. Он стоял на воде как, наверное, стоял тысячу с лишним лет назад сам Сын.

Некоторые господа из ученого совета одобрительно закивали, другие пока не спешили проявлять одобрение, ожидая, что будет дальше.

Кнуд медленно переставил ноги, потом сделал еще один шаг, другой…

Плюх!

С громким бульканьем Кнуд шлепнулся в пруд, упав прямо на задницу. С минуту он сидел по пояс в воде, глупо хлопая светло-голубыми глазами, а капли с дробным стуком падали с его плеч и волос.

Фриц, вместе с другими испытуемыми наблюдавший за провалом товарища, невольно вздрогнул и поморщился. Мальчишки зашушукались, обмениваясь язвительными комментариями. Пришлось их одернуть, не хватало еще, чтобы услышали наставники и снизили всем оценки.

На самом деле хождение по воде — один из самых сложных видов святой магии. Тут было важно не просто всей душой верить в Бога, но и уметь владеть собой. Следовало убедить разум, что под ногами твердая поверхность, а не жидкость. Если же зазеваешься, хоть на миг дашь слабину, мозг сразу сообразит — дело нечисто. И тело плюхнется в воду, как положено по законам природы.

Несмотря на падение Кнуду поставили довольно высокую оценку, «за старание». Немногие, кроме Фрица, понимали, что на самом деле принимающие испытание будут вытягивать всех на хороший результат. Послушникам обители святого Марка в этом году повезло — из-за неутихающей войны на севере материка Церкви требовалось много святых магов.

Был объявлен новый Крестовый поход против язычников Сванстадта и Холгалярла. И даже Фриц не собирался увиливать от необходимости снова отправляться на войну, потому что сейчас цель была не в грабеже, а в защите своих земель. Кровожадных северян, сжигавших деревни, угонявших сотни людей в рабство и даже сравнявших с землей несколько городов следовало остановить…

Настал черед Фрица показать свои умения. У него хождение по воде получалось неплохо, хотя раз на раз не приходится — случайности могут произойти с каждым, да и волнение давало о себе знать.

Не позволяя себе думать о том, что находится под ступнями, Фриц двинулся по воде. Секрет успеха крылся в том, чтобы расслабиться и одновременно сосредоточиться. Представить, что это вообще не испытание, а так, приятная прогулка солнечным днем. Он прошел от края до края пруда, как по суше, пусть это и стоило большой затраты сил. Зато Фриц лишний раз подтвердил звание одного из лучших учеников монастыря, которому не зря покровительствует сам епископ Филипп.

Фриц учился в обители всего год, но уже освоил все премудрости, впитывая знания, как губка. Завистники за глаза называли его выскочкой и строили всякие глупые теории о том, что на самом деле ему тайно помогают учителя. Если бы они знали, как Фрицу приходилось пахать! Он трудился изо всех сил, стараясь оправдать доверие. Не людей, что ему их мнение? Самого Господа, который счел Фрица достойным святой силы.

К итоговому испытанию Фрица допустили вместе с учениками, которые провели в монастыре много лет, осваивая не только святую магию, но и другие науки, начиная от чтения и письма, заканчивая астрономией.

Среди учеников обители, старшему из которых было пятнадцать, а младшему едва сравнялось семь, Фриц смотрелся дурак дураком. Тем не менее, никому и в голову не приходило его поддевать, мальчишки побивались его и восхищались, прослышав о его «подвигах» во время защиты обители святого Йохана от нашествия мертвецов. Ох уж эти слухи, иногда казалось, что они распространяются сами собой, без помощи людей.

Конечно кое-кто, особенно чопорные учителя, Фрица недолюбливал. Сегодня он собирался дать им повод вдоволь позлорадствовать.

Фриц нарочно допустил несколько ошибок в испытаниях на владение боевой магией, зато в день проверки лекарских навыков расстарался. Практически заживил язвы приглашенному на испытание больному — на такое лечение требовалось несколько дней, но у совета было немного времени, поэтому дожидаться полного результата никто не стал. Другой пациент получил рубящую рану от удара меча, и Фриц заставил края плоти срастись. Увы, найти пострадавших для экзамена было непросто, поэтому раны людям наносились заранее. Церковные крепостные, не имевшие права голоса, даже не получали награду за свою «работу». Им следовало радоваться, если их после возможного неудачного лечения хотя бы подлатают монахи-наставники. Поэтому Фриц бы в любом случае постарался провести лечение правильно.

Наградой за труды ему стали не только высокие оценки, но и полный благодарности взгляд крестьянина, у которого на руке осталась лишь маленькая царапина.

Как и следовало ожидать, испытания прошли все участвовавшие семнадцать учеников. Вытянули даже тех, кто не блистал талантом. Каждый получил возможность высказать присутствовавшему в совете посланцу от руководства Крестового похода свои пожелания — где бы хотелось проявить силы.

Когда Фриц заявил, что горит желанием трудиться в госпитале во славу Господню, посланец удивленно вскинул брови.

— Надо же, ты первый, кто сам захотел пойти в лекари, брат Фридрих-Вильгельм. Остальные, даже имея целительские способности, рвутся сражаться в первых рядах.

Фриц в этом даже не сомневался: юность всегда стремится к подвигам и славе, каждый уверен, что смерть — не про него. Другие умирают, а я — бессмертен и вернусь с войны, увенчанный лавровым венком героя.

Первое время Фриц еще пытался убеждать товарищей, что лучше не лезть вперед, особенно, когда плоховато владеешь боевой магией и не имеешь опыта настоящих сражений. Но все его слова разбивались о глухую стену, и, в конце концов, он махнул на все рукой. По сути, в шестнадцать он и сам был таким же упрямым, уверенный, что знает все лучше старших.

Возможно, в том и заключается мудрость мироздания: молодые люди набивают себе шишки, попутно узнавая жизнь. Ведь нет лучшего и непредвзятого учителя, чем собственный опыт.

Те же, кто в процессе гибнут… Что ж, таким образом отсеиваются слабые — улучшается человеческая природа. Да, жестоко. Но мир вообще жестокое место.

Посланник очень спешил и уже на следующий день повел всех бывших учеников, а теперь славных воинов святой рати на север. По мере продвижения небольшого отряда он пополнялся разными людьми: от представителей голубых кровей до всякого сброда. Безземельные рыцари, надеявшиеся добыть мечом богатства, но таившие это за внешним благолепием. Простые наемники даже не пытавшиеся скрыть алчность. Отряды мелких дворян, кое-как вооруживших крепостных и раздувавшихся от важности так, будто возглавляют целую армию.