Компания женщин устроилась на уцелевших креслах, дети наконец-то успокоились. Старик дребезжащим голоском беседовал с мужчинами, уверяя, что «при Его Святейшестве Пие такого непотребства не случилось бы».

Некоторые воины просто улеглись на кровать казначея прямо поверх парчового покрывала и вскоре уже вовсю храпели. Фриц бы с удовольствием последовал их примеру, упал бы лицом в пол и уснул до праздника Рождества. Но он все же считал, что следует сохранять бдительность: епископ Филипп обладает могущественным даром, однако и на старуху бывает проруха — некромант может и пересилить. Тогда следует быть готовыми к продолжению банкета.

Мальчишку, который не расставался со столбиком от кровати, точно тот прирос к его ладони, Фриц отправил вниз, узнать что там и как. Мужчинам велел пока отдыхать, однако заявил, что через час кто-то должен заступить на дежурство, те, поворчав, подчинились. Впечатляющая демонстрация магических способностей Фрица давно уже повысила его от звания «монашка» едва ли не до уровня Вальтера, которого даже тертые жизнью стражники Йоханштадта слушались беспрекословно.

Старательно выпучивая глаза и периодически щипая себя за кожу на предплечье, Фриц следил, как зомби двигаются через поля к лесу. Внезапно оттуда показались всадники: лучи закатного солнца сверкнули алым на кольчугах и шлемах. Белые плащи с крестами взметнулись за спинами воинов как боевые знамена. С такого расстояния Фриц еще не мог рассмотреть цвета, но не сомневался: божий символ синий — знак воинствующего монашеского Ордена Михаила Архангела.

Стальной клин врезался в толпу зомби, часть мертвяков прыснула в стороны, но кое-кого окованные железом копыта боевых коней безжалостно растоптали. Монахи сноровисто орудовали мечами и копьями, сшибая головы зомби, как садовники — перезрелые фрукты с дерева.

Те из защитников монастыря, кто не задремал, встретили появление монахов-воинов торжествующими криками и разбудили остальных. Вскоре все, кто находился в комнате собрались у окна, пытаясь получше рассмотреть происходящее. Двое мужиков затеяли делать ставки, как скоро рыцари расчистят дорогу к обители, неожиданно к ним присоединилась одна из дам, обещав поцеловать того, кто угадает.

От облегчения спасшиеся от верной гибели люди часто несут полную околесицу и дают страшные клятвы.

Вымученно улыбнувшись, Фриц поддержал шутку, высказав свое предположение, благо спорили не на деньги, а лишь на подзатыльники.

Сперва рыцари продвигались довольно быстро, но постепенно увязли в толпе мертвецов, которые сбежались со всех полей. Безоружные, они просто насаживались на клиники, хватали лошадей за ноги, пытались стащить воинов на землю.

Собравшиеся у окна обсуждали происходящее, но без настоящего волнения, будто наблюдали вовсе не за смертельным боем, а за увлекательным турниром. Они непоколебимо верили, что теперь все будет отлично, еще чуть-чуть и монахи перерубят всех мертвецов, а там и до некроманта доберутся.

Фриц прекрасно знал, что на самом деле все не так просто. Он напряжено подмечал происходящее на поле: каждый раз, когда кто-то из рыцарей падал с лошади, дыхание застревало в горле. Зомби набрасывались на упавшего, как стервятники на свежий труп. Воины потом поднимались, точно из морской пучины, расшвыривая мертвецов в разные стороны. И все же кое-кто так и оставался погребенный под грудами тел.

Тут из-за леса показалась еще одна группа зомби, быстро топавших в сторону сражения.

— Надо им помочь! — пискнул мальчишка со столбиком кровати.

— Парень дело говорит, — заметил один из мужчин.

Опасаясь, как бы они не наделали глупостей, Фриц подбавил в голос резкости:

— Мы устали и будем только мешаться под ногами. Вместо того, чтобы сражаться, рыцарям придется защищать нас.

Вроде бы эта отповедь подействовала. К тому же над кронами деревьев внезапно полыхнуло золотисто-оранжевое зарево, будто там на краткий миг вспыхнуло еще одно солнце. Через минуту снова появился свет, но на сей раз фиолетовый.

— Его Преосвященство сражается с мерзким колдуном! — в экстазе выдохнула одна из женщин.

Пожалуй, она была права, такие яркие всполохи не могли быть результатом обычных приемов, которую монахи с даром использовали для уничтожения зомби. За лесом шла настоящая магическая дуэль.

Прислушавшись к себе, Фриц заметил какое-то странное, тянущее чувство. Что-то влекло к лесу, но одновременно отталкивало. При каждой новой вспышке заклинания Фриц невольно вздрагивал, кожа покрывалась мурашками, которые точно покалывало маленькими разрядами молний.

Увлеченный своими ощущениями, Фриц не сразу заметил, что зомби стали двигаться медленнее, точно так, как в начале нападения на обитель. Видимо, некромант был слишком занят, чтобы контролировать их и вливать силу.

Рыцарям стало значительно легче, они продвинулись к монастырю настолько, что стало возможным различить, как выглядят отдельные шлемы. Один востроглазый парень даже гордо прочел девиз на одном из щитов.

Вспышки за лесом теперь полыхали, не прекращаясь. Каждая, имевшая неприятные глазу оттенки вроде серого, черного или грязно-лилового, холодом отдавалась во всем существе Фрица. Даже начало казаться, что во рту появился вкус протухшего мяса. Наверняка, то колдовал некромант.

Когда над лесом в очередной раз взошло черное зарево, голова Фрица едва не взорвалась от жуткого воя, раздавшегося прямо в черепе. Как будто кричали сразу тысячи глоток. Может быть, так оно и было? Потому что несмотря на хлынувшие из глаз слезы, Фриц увидел как разом все мертвецы задергались словно в припадке падучей.

Агония длилась всего несколько секунд. Затем наступил благодатный покой: вопли смолкли, исчезло и давление чужой боли. С плеч Фрица словно сняли тяжелый груз. От счастья хотелось кричать в голос и рыдать.

Зомби одновременно, как по команде, упали на землю. Теперь то были лишь обычные мертвые тела, безвредные для живых. Измученные души вернулись туда, где им следовало находиться.

Исковерканный противоестественной магией мир снова стал нормальным.

— Некромант побежден, — одними губами произнес Фриц.

Мгновение люди молчали, словно не веря. Затем разразились оглушительными криками радости. Мужчины и женщины, даже не знающие друг друга по имени, стали обниматься, обмениваясь горячими поцелуями. Старик залился каркающим смехом, паренек от радости принялся лупить самого себя столбиком кровати по темечку.

Слабо улыбнувшись, Фриц наконец-то позволил себе соскользнуть в блаженную тьму беспамятства.

Для епископа Филиппа в зал приемов притащили одно из немногих уцелевших в монастыре кресел. Рядом сели все еще бледный Бенедикт и Дитрих, нацепивший на физиономию самое отвратное из арсенала своих благолепных выражений.

Остальные монахи в том числе Фриц стояли. Они получили возможность отдохнуть, но все же большинство выглядели помято: одутловатые посеревшие лица, сгорбленные спины. Сам Фриц, хотя и проспал беспробудно почти сутки, ощущал себя таким же бесконечно усталым, как в последние дни осады Альмадинта.

Несмотря на то, что многие монахи не рвались сражаться в первых рядах, монастырская братия заметно поредела: когда зомби прут из всех щелей, укрыться весьма сложно.

Оказалось, казначей, прихватив все деньги и добро, какое мог унести, сбежал из обители через тайный ход. Правда, далеко не ушел: мертвецы нашли его, от них не удалось откупиться ни золотом, ни драгоценными каменьями. Монахи-воины обнаружили его голову, когда убирали трупы.

Во время последнего прорыва зомби погиб и хорист. Узнав об этом, Фриц ощутил непонятный укол вины, пусть Людвиг, нарушив правило говорить о мертвых только хорошее, и подтвердил подозрения насчет жеманного брата.

— Возможно, там ему будет лучше, — скорбно сказал Людвиг. — По крайней мере, его больше не будет терзать пагубная и греховная страсть.

Печальная судьба ждала и сластолюбца Конрада: он выжил, но мертвецы успели отглодать ему ногу ниже колена. Отращивать новые конечности были способны разве что святые древности, измотанный Манфред же только остановил заражение крови. Правда, Конрад уже оправился и даже сально шутил на тему «хорошо, что не оттяпали нечто поважнее».