Остальные братья, даже Манфред, как-то сникли, наверняка припоминания собственные грешки. Ну как Инквизиция и за них возьмется? Фриц обвел присутствующих откровенно дерзким взглядом, которым сулил, что при встрече с представителями Трибунала запоет, как птичка, и безо всяких пыток.

— Дело будет разбирать епископ графства Доннерготт Его Преосвященство Филипп, — с нажимом произнес Бенедикт. — Это мое последнее слово, и, надеюсь, среди братьев не найдется тех, кто, впадая в грех гордыни, будет действовать в обход моей воли.

Все, даже Дитрих, покорно склонили головы.

Фриц с тоской уставился на серебряные наручники, испещренные текстами молитв на древнеиллирийском и непонятными символами. В том, что оковами, предназначенными для сдерживания силы темных колдунов и ведьм, можно было так же легко подавить святую магию, заключалась какая-то жестокая насмешка. Или Дитрих, сам того не подозревая, попал в яблочко и дар Фрица действительно от Лукавого?

Нет! Нельзя допускать подобные мысли, ведь так и спятить недолго.

Фриц еще помнил прекрасное ощущение покоя и радости, заполнившее все существо во время исцеления больной девочки. Разве может Враг рода человеческого пробудить в душе подобные чувства?

Ха, вот только для Дитриха и прочих ощущения — не доказательство. Да и не нужны никому доказательства: все прекрасно знают, что Фриц невиновен. Но какая разница? Главное: выцарапать кусок от пирога власти.

Фриц не собирался ждать, пока его зарежут, как жертвенную овцу. Вот только что делать? Довериться мудрости вышестоящих?

«Не волнуйся, — успел шепнуть Людвиг прежде, чем Фрица вывели из зала собраний. — Епископ во всем разберется и осадит Дитриха. Церковь не может разбрасываться святыми магами. Тем более сейчас, когда полыхает север».

Доннерготтский епископ Филипп, в чьем ведении находился монастырь, и правда слыл человеком разумным. Однако Дитрих костьми ляжет, чтобы доказать виновность Фрица, иначе рискует потерять лицо. И не факт, что Бенедикт будет рьяно защищать подопечного монаха: вполне возможно просто уйдет в сторону, свалив решение на епископа.

Можно попробовать сбежать. Пусть использовать магию не получится (даже без наручников — Фриц просто не знал, как это делается), но он сильнее и быстрее большинства монахов, привыкших к праздной жизни. Долбанет конвоиров оковами, отвесит пару пинков и зуботычин да задаст стрекоча. Вальтер наверняка прикроет.

Вот только податься в бега значило признать свою вину. За беглецом отправят в погоню уже не монахов, а настоящих солдат, от которых в оковах далеко не убежишь.

Что же остается отдать себя на милость епископского суда и постараться оправдаться.

Маловероятно, что Фрицу вынесут смертный приговор. Скорее всего, дело кончится долгим тюремным заключением и покаянием.

Сколько времени, которое Фриц посвятил бы спасению людей с помощью новообретенного дара, будет потрачено впустую! Все ради чьей-то алчности и гордыни!

Неужели он чудесным образом получил святую силу только для того, чтобы умереть или сидеть в заточении годами? Не может судьба быть столь жестокой и попросту глупой! Наверняка есть промысел Всевышнего в том, что на взрослого мужчину вопреки всем наблюдаемым столетиями особенностям проявления божьего дара снизошло благословение. Значит, у Небесного Владыки на Фрица какие-то планы, и Господь не оставит своего избранника в беде.

Оставалось отдать себя Его воле и молиться.

Встав на колени, Фриц возблагодарил Бога за дарованную милость и повторил свое давнее обещание:

«Я буду использовать святую силу ради помощи людям. Защити меня от врагов, позволь научиться управлять даром. Прости, если раньше не всегда верил в Твою мудрость. Я всего лишь человек, и Ты сам создал нас думающими существами, способными сомневаться. Но теперь я Тебя не подведу!»

Удивительно, сейчас он говорил со Всевышним почти как с товарищем, к которому можно обращаться по-простому и не стыдился этого. Возможно, обретение силы прибавило Фрицу дерзости и позволило ощутить себя ближе к Богу, понять, что тот прекрасно слышит направленные к Нему просьбы.

Фриц молился до конца дня, однако никакого озарения не случилось. Усталость брала свое, колени затекли и начали болеть.

Решив, что, возможно, видение от высших сил придет во сне, Фриц улегся на соломенный тюфяк в углу комнатушки и сразу же погрузился во мрак беспамятства…

Разбудил Фрица звук, похожий на волчий вой, но более грубый и резкий. Проскользнул в пребывающее на грани сна и яви сознание, вызвал прилив леденящего страха, заставляя резко сесть на тюфяке.

Однако вязкую тишину темницы не нарушало ничего кроме тяжелого дыхания самого Фрица. Наверное, просто отголоски кошмара. Немудрено, если учесть, о чем Фриц размышлял перед сном.

Жаль, ничего кроме странного звука припомнить из ночных видений не удалось. Похоже, рассчитывать, что Бог возьмет подопечного за ручку и поведет, куда надо — не стоит. Следует искать ответы самому.

Встав, Фриц немного размялся: после ночи в холодной камере тело окоченело, казалось, все хрящи превратились в лед. Затем снова погрузился в молитву, от которой его отвлек донесшийся из коридора звук торопливых шагов.

В зарешеченном окошке на двери появилась физиономия юного послушника — одного из любителей насмешничать. Сейчас он не зубоскалил: лицо выглядело даже не бледным, а зеленоватым, в глазах застыл ужас, и вряд ли мальчишка боялся Фрица.

— Случилось страшное, брат, — зачастил послушник. — Остальным нужна твоя помощь. Если поклянешься, что не набросишься на меня и не попытаешься сбежать, я отведу тебя к старшим.

Фриц поразился: что могло так напугать не только послушника, но и Дитриха, раз тот согласился обратиться за помощью к своей жертве?

— Клянусь Господом нашим, брат, что не причиню тебе вреда и не попытаюсь сбежать.

— Ну, ты бы и не смог, — с истеричным смешком заметил послушник. — Сейчас никто не может покинуть обитель, даже если захочет.

— Скажешь толком, что случилось? — Фриц добавил в голос повелительных ноток. — Кому-то из окрестных дворян вздумалось поиграть в войнушку? Монастырь в осаде?

Ответа не последовало, в замке заскрипел ключ. И только открыв дверь, послушник произнес свистящим шепотом, устремив на Фрица дикий взгляд:

— Хуже, брат. Это мертвяки. Они повсюду.

Если послушник ожидал вызвать у Фрица страх и припадок отчаяния, чтобы не чувствовать себя единственным трусом, то остался ни с чем.

Конечно, нападение зомби на обитель событие не из приятных, но Фриц предпочел лучше бы иметь дело с мертвецами, чем с живыми людьми. Вальтер любил предаваться воспоминаниям о своем воинственном прошлом и как-то раз поведал о столкновении с некромантом. Из истории выходило, что зомби берут количеством, а не качеством: они в отличие от людей тупы и не способны проявить инициативу. Прут напролом, едва не насаживаясь на мечи противников. Обычное оружие против них бесполезно, к тому же отсеченные части тела зомби продолжают двигаться сами по себе. Однако достаточно отрубить мертвяку голову освященным клинком — и марионетка некроманта становится неподвижным трупом.

Гораздо хуже было бы, напади на обитель войско какого-нибудь графа или барона: тут тебе и осадные орудия, и обученные рыцари. Фриц не желал снова лишать жизни людей.

Покосившись на невозмутимого Фрица с неприкрытой завистью, послушник развернулся, собираясь уйти.

— Эй, как насчет этих украшений? — осведомился Фриц, потрясая кандалами на руках.

Послушник посмотрел через плечо и сказал с нотками злорадства:

— От них мне ключей не дали, тут уж старшему брату решать, освобождать тебя полностью или нет.

Фриц закатил глаза. Кучка дебилов! Обитель атакуют зомби, каждый человек, способный держать оружие, на счету, но Дитрих все равно корчит из себя чуть ли не Повелителя.

Поднявшись, Фриц поспешил следом за удаляющимся послушником, решив по пути узнать подробности.