Она резко столкнула с кровати еще наполовину полный чемодан, разделась и легла. Удивленная и растерянная, закрыла глаза, пытаясь сопротивляться этим нежеланным чувствам, но ей вдруг все больше и больше захотелось лежать в объятиях Владимира.

Катя вздохнула и повернулась, желая заснуть, но вдруг что-то изменилось, и она с внезапной ясностью поняла, что соскучилась по своему мужу.

Было уже поздно, когда Владимир вернулся домой. Он искренне рассчитывал никем не замеченным быстро пройти в свою комнату и лечь спать. Но стоило ему переступить порог и оказаться в холле, как под потолком вспыхнул яркий свет, и в комнату вышел Евгений Петрович. Увидев сына с чемоданом в руке, он широко улыбнулся:

— Владимир! Я очень рад, что ты вернулся, — поприветствовал он сына, подошёл и на мгновение крепко обнял.

— Папа, я очень устал и хотел бы сейчас же лечь спать, если ты не против, — заявил Владимир, поскольку он уже предвидел, как пойдет дальнейший разговор.

— Зайди ко мне в кабинет хотя бы на минутку, я хочу с тобой поговорить, — ответил Евгений Петрович.

Разочарованный, Владимир отдал чемодан Борису, который молча стоял неподалеку в ожидании указаний, и последовал за своим отцом, понимая, что ему не удастся уклониться от этого разговора. «Ладно, покончим с этим прямо сегодня», — упрямо решил мужчина, шагая в отцовский кабинет.

— Присаживайся, — попросил сына Евгений Петрович, занимая место на диване.

Владимир опустился в кресло, и отец бросил на него испытующий взгляд.

— После того, как ты уехал в свадебное путешествие, я подумал еще раз и хотел бы извиниться перед тобой. Это был день твоей свадьбы, и я не имел права оказывать на тебя такое давление.

— Ладно, давай забудем об этом, — сказал сын.

— Нет, Владимир, мы должны как-нибудь уладить этот вопрос, слишком многое поставлено на карту, — определенно заметил его отец. — Я знаю, что твоя личная жизнь — это исключительно твое дело. И можешь мне поверить, я бы тоже предпочел, чтобы мне не приходилось в неё вмешиваться…

— Тогда почему ты все время это делаешь? — раздраженно прервал его Владимир. — Два года ты постоянно лезешь мне в уши с этим дурацким завещанием, и два года я задавался вопросом, для чего вообще оно тебе понадобилось?

— Ты знаешь, что это последняя воля твоего деда. Ты получишь компанию и все имущество в свой тридцатый день рождения. Но при условии, что к этому дню ты женишься, и у тебя родится наследник. В противном случае всё имущество переходит к следующему по линии наследования, то есть к Анатолию. Я знаю, что в наши дни это трудно понять. Но твой дедушка хотел быть уверенным, что все, что он создал тяжелым трудом, попадет в твои руки.

Владимир покачал головой.

— Завещание, завещание… Как ты сам только что сказал, это трудно понять. И я удивляюсь, как ты все ещё можешь так настаивать на том, чтобы я согласился на эту чушь.

— Есть еще кое-что, о чем я тебе до сих пор не говорил. Но теперь, когда вы женаты и все идет своим чередом, я думаю, пришло время сознаться, — нерешительно объяснил Евгений Петрович.

Владимир напряженно посмотрел на отца.

— О чем ты говоришь? — спросил он тревожно.

— Однажды, сын, я совершил большую ошибку, — тихо начал Евгений Петрович. — Твоя мать перед смертью очень сильно болела. Примерно в это же время я повстречал Елену Васильевну. То, что случилось между нами, нельзя назвать любовью. Но я был молод и глуп, а поскольку твоя мать не могла из-за болезни… В общем, у нас с Еленой началась связь, и вскоре она забеременела. Я могу утверждать, подозревала ли твоя мама об этом или нет. Она была очень тактичной женщиной, и даже если что-то поняла, то ни словом, ни взглядом не дала этого понять. Мы разговаривали незадолго до её смерти. Я признался ей в своей ошибке, а также сказал ей, что Елена ждет от меня ребенка.

Евгений Петрович на мгновение замолчал, и Владимир понял, что отцу, хотя уже много лет прошло, всё еще очень тяжело говорить о покойной жене. Да и для самого Владимира преждевременная смерть матери была ещё очень болезненным воспоминанием. Он с трудом проглотил тугой ком в горле.

Переведя дыхание и собравшись с силами, Евгений Петрович продолжил.

— В любом случае, она была очень понимающей. Не стала устраивать мне истерику и сцену ревности, а вместо этого простила меня. Конечно, всё это имело последствия. Твоя мать хотела, чтобы в будущем именно ты получил в наследство компанию и всё остальное, а не ребёнок, который родился у нас с Еленой. Поэтому она убедила своего отца, твоего дедушку, кардинально изменить своё завещание. Меня фактически лишили наследства, и я просто выступаю в качестве доверительного управляющего, пока ты не вступишь в наследство.

Пока Евгений Петрович говорил всё это, слёзы навернулись на его глаза, и Владимир изо всех сил старался сохранять спокойствие.

— Твоя мать очень любила тебя, Владимир. Она не хотела, чтобы ты потерял наследство из-за моей глупости. Вот почему я подталкивал тебя всё это время к правильному решению, и именно поэтому я делаю всё, что в моих силах, чтобы ты стал отцом ребенка до наступления 30-летия. Это было последнее желание твоей матери.

Ошеломленный, Владимир уставился на него.

— Почему ты говоришь мне это только сейчас?

Евгений Петрович беспомощно пожал плечами.

— С одной стороны, мне было стыдно. С другой стороны, я не хотел больше на тебя давить.

— Но в результате именно так ты и поступил, — сухо объяснил Владимир. Так что теперь, похоже, мне придется заплатить за то, что ты в своё время крупно облажался. И мне ничего другого не остаётся, как нарушить предсмертную просьбу собственной матери.

— Да как ты можешь говорить такое, сын?! — воскликнул Евгений Петрович. — Вы недавно поженились, вы любите друг друга, а остальное обязательно приложится, я не вижу в этом никакой проблемы!

«Если бы ты только знал, как у нас там всё непросто», — с досадой подумал Владимир. Он встал и начал нервно расхаживать по отцовскому кабинету.

— А если всё сложится иначе? Если Катя не забеременеет или не забеременеет вовремя, что тогда? Господи, составь компанию Анатолию! Он такой же твой сын, как и я, какая разница? — воскликнул Владимир. Он уставился на отца, который с несчастным видом сидел на диване и беспомощно опустил руки. Глядя на него, сын вдруг увидел не моложавого стройного мужчину, а древнего старика, которому тяжело жить на белом свете под грузом прожитых лет и перенесённых страданий.

— Ты же знаешь своего брата, — печально ответил Евгений Петрович. — Ты же видишь, что он до сих пор не проявлял к компании никакого интереса, кроме попыток придумать, как лучше всего выбросить деньги на ветер. Кроме того, помнишь, как он присвоил немалую сумму денег, когда я согласился назначить его на должность в компании? Ты так много работал последние несколько лет, вложил в семейный бизнес столько времени и сил. Неужели ты хочешь, чтобы всё попало в руки этого бездельника?

— А если бы я сказал тебе сейчас, что мне на это глубоко наплевать?

Евгений Петрович медленно встал, подошел к сыну, положил руки ему на плечи и серьезно посмотрел в глаза.

— Сынок, это было последнее желание твоей матери, и ты должен его уважать, — настойчиво сказал он.

Владимир резко сбросил руки отца, развернулся, бросился к двери и рванул её на себя, потом снова обернулся.

— Это шантаж в чистом виде, — сердито сказал он, и дверь за ним захлопнулась.

На следующее утро после бессонной ночи Катя нервно вошла в свой кабинет. Хотя за время отсутствия на её столе накопилось достаточно документов, требующих её внимания, она долго не могла заставить себя что-либо начать делать. Беспокойно ходила взад и вперед. С одной стороны, она очень ждала встречи с Владимиром. С другой стороны, она боялась его увидеть. Вернее, не его самого, а тех чувств и мыслей, которые в ней могли вспыхнуть в этот момент с особенной остротой, а пока лишь тлели тёплыми угольками.