Вдруг, внутри меня все задрожало. Вибрации проходили через все тело волнами, заставляя меня оставаться на месте. Замереть в ожидании чего-то непередаваемого. Я почувствовала, как накалилась вязь брачной вязи на левой руке. Вскрикнув от боли, я рухнула на подкошенных ногах, в такую же позу, в которой находился мой жених. Странное оцепенение, охватившее тело, не мешало следить за тем, что сейчас происходило с ним. Его спина выгнулась дугой и уперев кулаки в землю, Макс издал дикий крик. Одновременно с этим, из его груди рванул столб пламени огромной силы, выжигающий пролетающих в небе гарпий.

Сколько это длилось, мгновение или вечность? Я не знаю. Но когда пламя угасло, от птиц не осталось и следа. Я обрела способность двигаться, а Макс рухнул лицом в землю, оставшись без движения.

— Лия, — ко мне подбежала подоспевшая подруга, — что это было?

— Понятия не имею, — прошептала я непослушными губами, — но определенно что-то необыкновенное.

Опираясь на руку Сури, я неловко поднялась на ноги.

— Помоги мне дойти. Нужно узнать, живы ли они.

— Да, конечно. Обопрись на мое плечо.

Несмело ступая на негнущихся и дрожащих ногах, с помощью подруги, я добралась до места схватки. Переступив через дымящиеся и обугленные тела гарпий, наконец оказалась возле Макса. Опустившись перед ним на колени, перевернула бесчувственное тело и несмело коснулась обожженного лица. Его грудь слабо вздымалась и я облегченно выдохнула. Живой. Веки Макса дрогнули и с трудом разлепив глаза, он прошептал:

— Алиера…

ЛИЯ

Так долго сдерживаемая истерика наконец вступила в свои права. Я одновременно смеялась и плакала, орошая солеными слезами бессознательное тело своего жениха, чья голова покоилась сейчас на моих коленях. Мы с Сури перетащили друзей на их же плащах подальше от зловонной кучи обгоревших птиц и насколько это возможно обмыли и обработали раны. Вот и пригодились взятые у травницы мази и притирки. На них обоих было страшно смотреть, казалось не осталось ни одного живого места на их телах. Занимался рассвет, когда мы позволили себе немного отдыха, тут-то меня и прорвало. Здесь смешалось все: страх за жизни Макса и Тима, неизвестность в отношении судьбы Ника и растерянность от осознания, что Макс знал кто я такая. В приоритете сейчас стояло их здоровье, а с остальными проблемами я разберусь позже. Все потом, главное поставить на ноги этого несносного типа, который пожертвовал собой ради меня. Когда я немного успокоилась, раздался тихий голос подруги, которая тоже рыдала, выплескивая все страхи сегодняшней ночи, наружу:

— Лия, как думаешь, мы справимся?

— Мы должны. Если не ради себя, то хотя бы ради них. И Ника.

— Ты права, — она судорожно втянула воздух ртом обхватив горло рукой, — Но я очень боюсь.

— Чего?

— Мы две наивные девчонки, возомнившие, что можем все. Кажется по своей глупости мы нарвались на кого-то могущественного и злого. И самое дурацкое, что ничего противопоставить в ответ мы не можем. Идем дальше, на одном лишь упрямстве.

— Сури, у нас изначально не было выбора. Останься мы во дворце и итог был бы тот же. Меня скорее всего просто тихо прирезали бы в моей кровати или сделали послушную марионетку, воспользовавшись ритуалами из гримуара матери. Своим бегством я только разворошила осиное гнездо. Вскрыла этот нарыв в сердце собственного дома. И теперь я уверена точно, что смерть моих родителей не была случайной. Все подстроено теми, кто сейчас охотится и за мной.

— Думаешь это сговор советников?

— Они точно причастны. Но и за ними кто-то стоит. Кто-то очень сильный.

— Что же ему нужно?

— Причина всегда одна. — я горько усмехнулась, — Это власть.

Несмотря на события этой ночи, сон сморил нас обеих. Сури только выставила предупреждающие сигналки, и мы тут же уснули, едва голова коснулась влажной от утренней росы травы. Мой сон был тревожен и чуток. Я все время следила за состоянием Макса, прикасаясь к его груди. Проверяла, бьется ли его сердце. И очень надеялась, что вот-вот и появится Николас. Бросит какую-нибудь из своих шуточек, и все сразу станет в разы легче. Но реальность говорила обратное. Здесь, у нас на руках находились мужчины в бессознательном состоянии. А сами мы, уставшие и опустошенные находились, как на открытой ладони посреди огромной равнины, обдуваемой всеми ветрами. Мы поднялись абсолютно разбитыми, с опухшими от многочисленных слез глазами. Быстро позавтракали сушеными полосками мяса, добытого Тимом в селении, куда они заходили и убрав остатки снеди и мазей в рюкзаки, собрались в путь.

Дело продвигалось плохо и ужасно медленно. Приходилось по очереди волочь Макса и Тима, а после перетаскивать поклажу. Но мы знали одно Нужно уйти как можно дальше, насколько это вообще возможно. За ночь мы пробежали большой отрезок пути, а теперь практически зависли на одном месте. У нас практически не осталось резервов воды. Мы спустили ее на промывку ран наших бойцов. А запасы данных Ланой мазей были потрачены полностью. Остались только травы. К вечеру, когда у Макса поднялась температура и его начало трясти будто в ознобе, я достигла крайней степени отчаяния.

Спасение пришло неожиданно. К вечеру вдалеке показалась цветастая ткань разномастных кибиток. Лошади неспешно катили повозки, изредка понукаемые глазастыми смуглыми мальчишками, исполняющими роль возниц. Недалеко от нас процессия остановилась и видимо самый бойкий из мальчуганов скрылся внутри одной из кибиток. Мы с Сури сидели на рюкзаках и насторожено наблюдали, как дрогнула ткань, отодвигаемая тонкой рукой, унизанной кольцами и браслетами и из повозки показалась женщина. Она неспешно спустилась и двинулась прямиком к нам, сделав знак, показавшимся из остальных пяти повозок мужчинам, оставаться на месте.

— Приветствую Вас путники, — ее мелодичный голос завораживал, а движения были плавными и тягучими. Соболиные брови в разлет придавали загорелому лицу аристократический вид. Темные вишни глаз смотрели доброжелательно и сочувственно, а темно красные губы изогнулись в приветственной улыбке, — Меня зовут Ровена. Я вижу с вами приключилась беда, что случилось?

— Здравствуй. Меня зовут Лия, а мою подругу Айсурин, — я приветственно склонила голову, не спеша подниматься,

— На нас и наших друзей напала в дороге нечисть. Видимо мы оказались недалеко от одной из аномалий и не успели вовремя среагировать.

— Сожалею о случившемся. У нас в таборе есть травница, она могла бы помочь вашим друзьям, если это возможно. — Что вы потребуете взамен? — я подозрительно сощурилась. Подруга рядом, напряженно прислушивалась к нашей беседе, однако вмешиваться не спешила.

— Всего лишь место у вашего костра.

— Но у нас его нет.

— Мы поможем его развести.

— Ровена, ты говоришь загадками. Это настораживает.

— Позволь я уточню. — Она тряхнула тяжелой копной смолисто черных локонов опускавшихся до самой талии. — Нам подходит это место для ночлега, однако вы нашли его первыми. Вольный народ чтит старые традиции и если вы готовы разделить с нами кров, мы окажем посильную помощь вашим спутникам и вам.

Я невольно расслабилась. Что-то такое поведала мне и мама, когда в детстве рассказывала различные истории. Значит правда в словах Ровены была, и их появление, то самое чудо, на которое я в тайне надеялась.

— Что ж, — улыбка облегчения появилась на моих губах, — прошу присоединиться к нашему очагу, путники.

Ровена с царственным видом мне кивнула и, вдруг, сунув два пальца в рот, оглушительно свистнула. Из пяти повозок, вставших вокруг нас полукругом выскочила ватага мальчишек и девчонок всех возрастов и тут же закрутились в разноцветном хороводе, колдуя над местом стоянки. Вот уже стоят большие шатры в один из которых они с осторожностью перенесли наших друзей. К ним тут же бодро засеменила ветхая старушка огромной сумкой на перевес. Я затаив дыхание наблюдала, как она осмотрела Макса и Тима, поцокала языком, качая головой и что-то прокричала на незнакомом языке, суетившимся неподалеку подросткам. Те шустро соорудили костер под переносной треногой, и поставили на огонь полный воды котелок.