Общие походы русского войска во главе с царем так и не случились, а царский дворец в Путивле не был построен, нужды в нем не оказалось. Важнейшими событиями первых лет русско-турецкой войны стали наступательные действия Белгородского полка боярина князя Григория Григорьевича Ромодановского и нового гетмана Левобережья Ивана Самойловича, обозначавшие интересы московского правительства по удержанию за собой Киева. После завоевания Каменец-Подольского турецкий султан столкнулся с противостоянием войск Речи Посполитой, отказавшейся ратифицировать статьи Бучачского мира и выплачивать султану оговоренное вознаграждение, фактически дань — «харадж». Все это обусловило повторение летом 1673 года турецкого похода в Подолье, на этот раз завершившегося знаменитым разгромом Яном Собеским турок у Хотина 10–11 ноября 1673 года. В разгар этих событий умер король Михаил Вишневецкий, и в Польше снова наступило бескоролевье, обострившее противоречия между Литвой и Короной. Царь Алексей Михайлович, как сказано выше, не был совсем уж сторонним наблюдателем событий, но и особенного влияния на выборы московская сторона не могла оказать. Выбор королем Яна Собеского — фаворита французского королевского двора — означал для Москвы появление нового сильного неприятеля. Хотя Речь Посполитая и Московское государство были связаны общей борьбой с османами на Правобережной Украине, интересы нового короля находились в Европе, где он стремился начать свою войну за Балтику, на этот раз вместе со шведами и против традиционных союзников России — бранденбургского курфюрста и Дании.
Первые успехи русского войска на Правобережье относятся к зиме 1674 года и связаны с поражением гетмана Петра Дорошенко, стремительно терявшего поддержку разоренного населения Правобережной Украины. Князь Ромодановский и гетман Левобережья Иван Самойлович совершили рейд «устрашения» к Чигирину, но не стали брать ставку гетмана Правобережья в осаду, а лишь разорили подступы к гетманской столице. На обратном пути, пройдя от Черкас по льду Днепра, они сумели договориться о мирной сдаче Канева. Действительно, в этот момент из-за тяжелой войны и под влиянием перемен в Речи Посполитой снова встал вопрос о подданстве многих казачьих полков, до этого времени не признававших власть царя Алексея Михайловича. Гетман Дорошенко, как и раньше, мог опираться только на поставившего его султана Мехмеда IV. Но это уже не устраивало казачью старшину и население Украины.
В результате на раде в Переяславе 17 марта 1674 года обозный Иван Гулак и старшина десяти правобережных полков договорились об избрании Ивана Самойловича общим гетманом Левобережья и Правобережья на особых статьях, устанавливавших порядок «подданства» Войска Запорожского царю Алексею Михайловичу. Царь принимал на себя обязательство защищать казаков от военных походов «врагов креста Христова» — турецкого султана, крымского хана и «иных неприятелей». Здесь, конечно, имелась в виду прямо не названная Польша. Напротив, казакам запрещалось самостоятельно оказывать помощь Речи Посполитой в борьбе с султаном, если только не будет об этом особого царского указа. Устранялась и норма об участии представителей Войска на дипломатических переговорах, обычно неисполнявшаяся и только затруднявшая посольские дела. На большинство других статей по челобитной заднепровской старшины царь Алексей Михайлович дал согласие: были регламентированы вопросы сбора налогов и выплаты жалованья старшине и реестровым казакам, смены гетмана, освобождения казаков от постойной повинности, перехода жителей из Московского государства в малороссийские города, торговли и многое другое. 20 лет спустя после памятной рады 1654 года в Переяславе снова появился гетман, объединивший Украину и присягнувший в подданство царю Алексею Михайловичу. В присутствии генеральной старшины и полковников правобережных полков гетман Иван Самойлович получил специально приготовленные в Оружейной палате и присланные на раду знаки гетманской власти: знамя, «средина тафта белая, опушка тафта алая, в средине орел двоеглавый; к тому же знамени крест серебряной белой», бунчук и булаву: «серебреная золочена с чернью, с каменьи и с бирюзы».
В Москве успели привлечь на свою сторону полки Правобережной Украины, воспользовавшись трудным временем бескоролевья, когда возможности повлиять из Варшавы на позицию казаков Запорожского Войска естественно сократились. Сейм, на котором избрали короля Яна Собеского, продолжался с 20 апреля по 9 мая (нового стиля) 1674 года. И практически в это же время были посланы грамоты всем полковникам, бывшим на Переяславской раде и волновавшимся, будет ли оказана им защита от притязаний Речи Посполитой. Пожалуй, образнее других о новом положении правобережного казачества высказался брацлав-ский полковник Павел Лисица: «Татар ежечас ис поля осматривают, а сверху ляхи наступают!» Речь шла о действиях гетмана Петра Дорошенко, продолжавшего воевать с непокорными казаками при поддержке вспомогательных татарских войск. С помощью военной силы пытался отменить присягу правобережных полков московскому царю комендант Речи Посполитой на Правобережье Андрей Мадриевский, чья ставка располагалась в Белой Церкви. В отличие от «статей», принятых на раде, где нельзя было допустить никаких выпадов в сторону союзников в войне с Турцией, в царских грамотах полковникам правобережных полков прямо объяснили защиту своей позиции тем, что правобережное казачество было принято в «вечное подданство» из подданства «турского салтана, а не от Коруны Польской». Поэтому в грамоте царя Алексея Михайловича белоцерковскому полковнику Степану Бутенко (одному из участников Переяславской рады), отправленной из Москвы 9 апреля 1674 года, содержалось определенное обещание: «Ныне и никогда вы Короне Польской уступлены не будете»{745}.
Ближайшие месяцы показали, что царь Алексей Михайлович намерен был сдержать свое обещание. Но сделать это было нелегко. Бои русского войска под Чигирином привели к угрозе прямого столкновения с войском султана, оказавшего помощь Петру Дорошенко в ответ на его отчаянные призывы. «Паки барабаши и москали великим своими войсками на сию страну украинскую наступили», — жаловался гетман турецкому визирю, презрительно называя бросивших его казаков лизоблюдами — «барабашами». По признанию Дорошенко, против него воевали 14 полков, то есть большинство левобережных и правобережных казаков. Подступившая к Чигирину рать боярина князя Григория Григорьевича Ромодановского насчитывала еще две тысячи человек. Приданное Дорошенко пятитысячное крымское войско не оправдало возложенных на него надежд и разбежалось. Поэтому гетман и просил прислать к нему какого-нибудь турецкого военачальника — пашу с войском: «аще 10 000 или 20 000 татар ко мне присланы будут, без турского войска ничего доброго не учинитца».
Письма гетмана Петра Дорошенко были посланы в Стамбул с его доверенным человеком Иваном Мазепой в середине июня 1674 года. Но, к счастью для русского правительства, казаки кошевого атамана Запорожской Сечи Ивана Серко поймали посланца гетмана. Показательно, что Мазепа вез с собой 15 левобережных казаков-невольников, которых гетман посылал султану в качестве подарка! Отданные Мазепой кошевому атаману письма, наверное, спасли ему жизнь, потому что Серко переслал их Самойловичу, а тот — в Москву. За пять недель, что Иван Мазепа провел в Сечи, ожидая гибели, вокруг него бушевали нешуточные страсти. 8 июля 1674 года из Москвы была направлена царская грамота, в которой от Ивана Серко требовали присылки Мазепы, а еще повторяли требование о выдаче самозванца Лжесимеона (о судьбе которого рассказано выше). Кошевой атаман вынужден был согласиться на это (особенно после того, как князь Ромодановский приказал арестовать его жену в Харькове) и исполнить царскую просьбу, но притом просил об отпуске Мазепы, чтобы его не обвинили в нарушении законов Сечи.
Здесь и произошла важная встреча, имевшая долгие последствия для двух малороссийских гетманов — Ивана Самойловича и сменившего его со временем, не без предательства, Ивана Мазепы. В 1674 году Мазепа рассказал Самойловичу все, что знал, находясь в приближении у гетмана Дорошенко, о контактах гетмана Правобережья с Турцией и о стремлении новоизбранного польского короля Яна III заключить союз с Портой. Сведения эти имели чрезвычайное значение для Гетманщины, подтверждая давно сложившееся там негативное отношение к действиям Речи Посполитой в отношении Украины. Русский резидент в Варшаве Василий Михайлович Тяпкин подтвердил в сообщении в Москву в августе 1674 года показания Мазепы: король действительно задумал «с турским и с крымским ссылатца», для того, чтобы «Украину им всю отдать, а себе Каменец и иные завоеванные край привратить». В дальнейшем, по мнению резидента, король Ян Собеский планирует «обще с татары и турки идти на государство Московское».
