— Последнее пока что под большим вопросом, — пессимистично заметил Андрей, — но в основном я согласен. Ладно, расходимся. Тимур в кафе, а я в служебной подежурю на подземной парковке. Если богач на авто приедет, лифта не минует все равно. Жди сигнала, Эльса.

Это был четвертый этаж центра — здесь располагались самые большие залы для конференций, сейчас пустующие, так что мы остались вдвоем, когда Андрей и Тамерлан ушли. Оставалось выждать время, спуститься ниже и встретиться с Елисеем.

— Почему ты никогда не говорила своим друзьям обо мне, а мне о них?

— Тогда?

Гранид кивнул. Глупый вопрос, — а когда еще?

— Пока с Черкесом ехали до тебя, он разболтался. От нервов в сентиментальность ушел А чтобы я его правильно понял, рассказал больше, чем раньше, подробнее. Как ты нашла их всех… запертую и залеченную Нату, заброшенного и голодного Тимура, избитого самого Андрея, беспризорную Карину. Ты утащила их в другое Безлюдье? «Мальчишки были как братья и отцы, девчонки как сестры и матери, — поддержка, защита и забота». Это его слова, Эльса, дословно. Да я и фотографию помню, хоть видел мельком, — какие вы все счастливые там.

Я посмотрела на Гранида, потом встала рядом, плечом к плечу, опираясь лопатками на большие стеклянные двери, предугадывая его главный вопрос. И он его задал:

— Зачем ты приходила ко мне, если у тебя все было?

— Все было, а тебя не было. Вот и приходила.

— А почему не познакомила? Почему не сказала, что ты даже не из Тольфы, что это Безлюдье — не твоя фантазия, а настоящее другое пространство?

— А ты бы поверил? Твоя жизнь была слишком реальна и сурова, чтобы принять мои сказки за правду.

— Провела бы в Сиверск.

— Ты бы не смог вернуться, а это проблемы.

— Откуда знаешь?

Я потерла виски, пытаясь на самом деле понять — откуда я это знаю? Тогда знала, сейчас знаю? Почему до своих десяти лет я благополучно не помнила походов с теткой и бабушкой, потом вдруг что-то случилось и я стала шастать не только в Безлюдье, но и по Мостам? Если вспомнить пересказ Андрея, то спасая его от пьяного отца и помогая добраться скорее домой, я вела его именно Мостами. Случилось это открытие, откровение, прорыв к тайным знаниям заново, но помешала дурацкая клиника! И снова огромная дыра в голове на гораздо более долгий срок, заново все открытия сейчас, заново освоение Дворов и Мостов… Карина не успела научить. А кто научал в детстве? Тетя и бабушка? Интуиция, чутье было сильнее и я не нуждалась в учителях и проводниках? А в Безлюдье сегодня я смогу найти вход?

— Понятия не имею, откуда знала. — Ответила я Граниду. — А будь иначе, с друзьями бы не познакомила. Позднее, может быть, но не в то лето. Это было наше время, наше пространство, и делить тебя я ни с кем не собиралась. Был моим, моим и останешься.

Он издал какой-то непонятный возглас — то ли озадаченности и удивления, то ли неверия. Наклонился ко мне боком, подставляя ухо нарочито ближе:

— Я только что оглох от того, что никак не ожидал услышать… Повтори, если не врешь.

— А тебе какой ответ нужен был?

— Ты склонишь повинную голову и скажешь, что стеснялась меня, что был или слишком взрослый, или слишком казенно-ободранный. Все вместе.

— Серьезно?! Извиняйся, немедленно.

Я возмутилась, и ткнула Гранида локтем в бок, уже не наигранно, а рассержено. У меня много было к нему чувств, и так сильно хотелось их выразить, что готова была даже ударить, если не обнять. Он сделал это вместо меня, с опережением, обхватил за талию и крепко прижал к себе. А поцелуй, которого я ждала, прилетел в висок. Горячий, с чувством, но…

— Промахнулся…

Разочарование само вырвалось. Я прикусила себя за язык, надеясь, что Гранид не услышит, а если услышит, то не поймет. Не вышло.

— Да ну? — Зло переспросил он. — Промахнулся, значит?

И поцеловал в губы. Приятно до одури и слабости в ногах. И обнимал властно, даже без аккуратного сомнения — не против ли я такой требовательности.

— Ты так хотела?

— Хотела… и именно так!

Хорошо, что удерживал. Во всем моем теле случилась разбалансировка, и хоть я никогда в жизни не напивалась, была уверенна, что именно опьянела от всего и сразу, что ударило в голову. Гранид своей самодовольной и счастливой улыбки не прятал, вглядываясь в мое лицо и бессовестно считывая — насколько мне это понравилось.

— Я тебя люблю, Эльса. И девочкой любил, пусть по-своему наивно и целомудренно, и взрослую люблю — уже по другому. Навсегда моя, не отвертишься.

— Взаимно…

— Без дураков?

— И с дураками, и без них… чего придираешься? Конечно, люблю! Поцелуй меня еще!

— Ты нахалка, Лисенок.

Плохая была идея, если смотреть здраво, спровоцировать друг друга на объяснение и на поцелуи перед такой важной встречей. Но случилось то, что случилось, и сигнал персоника ни он, ни я с первого раза не услышали. Позвонил Тамерлан, без пяти минут полдень, когда увидел редактора входящим в здание. Тот был «один, без спутников, тороплив, и прошел он через кафе, сделав заказ» — я выслушала мини доклад, буркнула «поняла» и решила, что пусть этот Елисей подождет, кем бы он там ни был. Через несколько минут Гранид все же сказал:

— Иди… После разговора под любым предлогом уходи отдельно, я буду ждать тебя на этаже у лестницы, помнишь об этом?

— Помню.

— У тебя здесь полно защитников. Я вообще в шаге буду.

— Помню.

И обменявшись напоследок уже легким объятием, я пошла к лифтам, чтобы спуститься на этаж ниже. Офис был выбран специально самый крайний — близкий ко входу на торцевые лестницы здания, Гранид действительно будет едва ли не за стенкой от меня.

Удивлялась сама себе, что не чувствовала никакого смущения. Не жгло мне ни щеки, ни уши, не шею, ощущала одно бесстыжее счастье. Губы кололо. Возможно они единственные были пунцовыми, но проверить это без зеркала нельзя. Не хотелось бы, чтобы мой вечный предательский «румянец волнения» нарисовался тогда, когда я должна была быть хладнокровной и собранной. Встряхнулась, собралась, взяла себя в руки у самой двери.

— Это что?

На столике уже стояли пара чашек кофе, а на моей стороне вазочка с десертом.

— Заказал ваше любимое — кокосовые сливки с шоколадом и грецким орехом. Кофе, если желаете. Барышень надо баловать.

Елисей сидел в кресле расслабленно, при моем появлении не встал, но сделал изящный приглашающий жест.

— Спасибо. Если торопитесь, можно сразу перейти к теме разговора.

— Извольте, перейдем… что вам от меня нужно?

— Мне от вас? — Переспросила я, усаживаясь на свое место и бросая беглый взгляд на угощение. — А вы уверенны, что правильно задали вопрос?

— Не выношу неопределенности, и в кошки-мышки играть устал.

— В прошлый раз вы дли понять, что я вам нужна. Готова выслушать.

— Правда? Мне хватит того, что я уже дважды в вас обманулся… — Елисей все же запнулся, разглядывая меня своими ясными голубыми глазами, и улыбнулся. — Или уже трижды?

— Что вы имеете ввиду?

— «Моя дочь договорится» — и Надин присылает телефон и фото, где вам лет двадцать, отчего я предвкушаю, как меня будет соблазнять рыжая бестия ради жирненького процента для маман. Я рассчитывал расслабиться в этот форс-мажорный период. А приходите вы, не при параде, не молодая, да еще на самом деле качаете права… Вы тогда знали, кто я на самом деле?

— Нет, — добавила откровенности. — Я действительно пришла по поручению матери и разговаривала с вами из-за нее. Согласитесь, это какая-то насмешка судьбы, раз так познакомила?

— Соглашусь.

Он кивнул, чуть повернул голову, взглянув в окно, а я вдруг заметила наушник. Полупрозрачный, телесного цвета корпус таблетки был едва заметен — утоплен в слуховой проход. Меня насторожило — еще недавно я сама ходила со своим «радаром» мыслей, надеясь выловить «потеряшку» из толпы. Подозрения про Елисея беспочвенны, но на всякий случай я четко в собственной голове произнесла: «Перестань подслушивать, идиот! И немедленно посмотри мне в лицо!». Редактор ничем не показал, что услышал.