Я слушала, а Андерес, не дождавшись никакого комментария, продолжил:

— Мы завели дело, но данные следствия противоречивы. Связавшись с людьми, которых он назвал, выяснили, что они есть, что они состоят в дружеских и родственных связях между собой, но Горна не знают.

— А кто его убить хотел?

— С этим тоже надо разбираться. И тут загвоздка, — он не может больше оставаться невидимкой.

И я кивнула. Все правильно, не может. Заговорил соцработник:

— Горну вживлен новый чип. Вот документы о личном персонике, где внесены данные, — полный мужчина, чей голос оказался тоньше его внутреннего голоса, повернул ко мне экран принт-ноута, — имя введено то, каким он назвался. Также заведены номера в налоговой, страховой, медицинской и правовой службах. Номер телефона, электронная почта. Открыт лицевой счет в банке.

Я прекрасно знала этот список — персоник есть у каждого на все случаи жизни, на все нужды. Этот гаджет был всем — и удостоверением личности, и картой оплаты, ключом от дома, служил как для связи, так и для работы, и развлечений. Без него, как без рук и головы. Я кивала, не понимая, зачем мне все это рассказывают?

— Также я взял на себя решение некоторого обеспечения — одежда, обувь. Все здесь, в сумке. Новый персоник тоже.

Он достал ее из-за своего стула и поставил передо мной.

— Вы хотите, чтобы я сделала доставку?

— Заодно и познакомитесь. Но в первую очередь я бы хотел, чтобы вы оплатили расходы.

Хорошо, что я уже сидела на стуле. Только сейчас вчитавшись в то, что высвечивал мне экран, увидела напротив каждого пункта стоимость: за чип, за гаджет, за услуги госслужб, за открытие счета с обязательным внесением на него минимальной суммы, за обязательную страховку, за симку телефона, за купленную одежду. Не удержавшись от короткого нервного смеха, сказала следователю:

— А я гадаю, зачем позвали!

Тот развел руками.

— Это не обязательство, вы можете отказаться. Но зарегистрировать его нуж-но! Если не оплатите вы, его придется включить в очередь на дотацию благотворительных организаций, и длиться это может не один месяц, и расследование дела придется остановить…

Фразы Андереса зазвучали заунывно, он сам себя прервал и сказал обычным тоном:

— Эльса, раз уж впряглись, раз потратились, можно списать и еще чуть-чуть.

Пожав плечом отметила про себя, что это «чуть-чуть» как полтора моих месячных дохода.

— Я буду с вами работать, верно? Ведь вы будете продолжать курировать его соцобеспечение? — обратилась я к Тамерлану.

Тот неуверенно покачал головой:

— Все, что от меня требовалось, уже сделано.

— Понимаю. Но можно мне на всякий случай оставить ваши данные для связи? Мало ли какой вопрос возникнет.

Я протянула персоник для обмена и тот отсканировался своим. Высветились рабочий номер, должность и имя — помощник по соц. обеспечению и решению спорных вопросов Тимур Дамир.

Поставила подписи цифровую и на бумаге, забрала вещи и выскочила в коридор. Там меня опять нагнало сообщение о списание средств, но прежней слабости в ногах новость уже не вызывала. Действительно, и так уже столько спущено, чего переживать? Не случайности встреч — вот о чем предстояло думать и волноваться!

Пока ехала до больницы, размышляла над тем, почему и мысли не возникло раньше, что нужно бы познакомиться с тем, кому подарила «пенсию». Я даже где-то в глубине души понимала, что и этот человек не просто так появился, что он вплетен в цепочку моих аномальных явлений-совпадений и знакомств.

А ответ прост — не хотела. Не нужен он мне в моей истории. Вот с Виктором я бы снова с радостью увиделась, потому что он в атмосфере волшебства. Он был и привлекательным, и простым, и добрым. Он пригасил в гости, обещал рассказать о Дворах. И Нюф у него был.

А этот? Гранид — человек, попавший в беду, я верила в это, но… он приковылял из другой, не настоящей для меня реальности, где есть наркотики, заказные убийства, лихорадка и всяческие проблемы. Я не сталкивалась с этим прежде и не хотела сталкиваться в будущем.

Мне бы лучше туда, в ощущения детства, которые появились после прохождения арки и не исчезли даже тогда, когда я вернулась. Я почувствовала ту же волну, когда знакомилась с Натальей. С этой стороны у меня будут друзья, с ними я буду разгадывать загадки и прикасаться к тайнам того, что недоступно другим. Надо еще подождать, дотерпеть до дня, когда звезды сойдутся и арка снова откроется. Одна потеряшка уже моя соседка, со вторым — столкнулась как раз сегодня. Они, каким-то образом «мои» люди из «моей» истории.

«Станция «Площадь четырех маршалов» — мелодия в наушниках прервалась объявлением заданной остановки. Я вышла, стала подниматься наверх, волей не волей обращая внимание на всех, кто рядом. Никого третьего, чьи мысли я бы поймала, так и не попадалось. А будет ли вообще еще кто-то?

Прежде палаты отправили к врачу, где я десять минут слушала обо всех вехах лечения, после чего получила бумажный отчет. Малое отделение рюкзака уже пухло от документов.

Отдельная палата Гранида не имела окна, лишь дверь в санузел. На кроватном столике стоял одинокий стакан с водой. Я подумала, что мужчина спит, но Гранид на шум сразу приподнял голову с подушки.

— Не помешаю?

Как к нему обращаться — на «ты» или на «вы»? Он смотрел на меня долго, и я не могла понять выражение его лица. Возможно, это из-за худобы было не определить, но на миг мне показалось, что он в смятении, и в ожидании:

— Это ты?

Тон его прозвучал так, словно знакомы мы давно и настолько близко, что я навещала его каждый день до этого.

— Можно и так сказать, я… День добрый. Так не помешаю?

— Нет… а ты?..

За мной заглянула медсестра:

— Здравствуйте. Подождите минутку, принесу стул.

Я приподняла в руке сумку:

— Здесь некоторые вещи. Выбирал соцработник, так что его суди, если что. Меня обязали доставить. Еще персоник новый и уже действующий…

— Обязали? — Вместо «спасибо» спросил Гранид.

— Добровольно-принудительно.

— Понимаю.

Стул принесли. Но я не села, поставила на него сумку и осталась рядом.

— Как самочувствие?

— Хорошо.

— Тогда поправляйся, — и уже подумала о необходимом времени, после которого не стыдно уйти, не показавшись невежливой.

— Врач сказал, что тебя зовут Эльса.

— Да.

— А мое имя тебе ни о чем не говорит?

Гранид вложил в вопрос столько напряжения, что я его кожей почувствовала. Он поджал и без того высохшие губы и не сводил с моего лица отяжелевшего и ожидающего взгляда. Я удивленно пожала плечами:

— А должно? Ты знаменитость?

— Сколько тебе лет?

— Что за допрос? Новый чип тебе уже вживили, так что сможешь пользоваться сетью и прочими благами цивилизации.

— А это все оплачивала тоже ты?

— Так быстрее.

— Ну и зря. Если ты не знаешь меня, то я не понимаю, зачем отдала деньги… А ты же не знаешь меня, правда?

— Почему я должна тебя знать? — Последняя реплика невольно заставила еще больше удивиться. — Мы что, когда-то уже встречались?

Знакомство могло пойти как угодно, но такого варианта я не ожидала. Гранид задумался. И смотрел неотрывно, словно не я его спросила, а он сам от меня ждал ответа. Выглядел он плохо — по-прежнему лыс, на лице не ни щетины, ни бровей, ни ресниц. Как объясняла врач — последствия лихорадки. Жуткая худоба лишила его каких-то особых черт, превратив всю голову лишь в череп с запавшими глазами, хрящом носа и длинной прорезью рта.

— Ты когда-нибудь бывала в городе Тольфа?

— Нет. Я всю жизнь прожила в Сиверске, и почти нигде не была.

— Даже в детстве?

— Даже в детстве.

Гранид откинулся на подушку и закрыл глаза. Разговор его утомил, бледность не уходила. И весь его вид был как иллюстрация опустошенности и разочарования. Голос прозвучал глухо:

— Я не смогу отдать тебе вложенные деньги…