— Что вам угодно, господа?

— А вы кто? — отрывисто спросил брюнет. — Семейный доктор, что ли?

— Что вам угодно? — не отвечая на этот вопрос, заданный самым хамским тоном, повторил Винокуров.

— Нам нужен Сенька Николишин, — быстро заговорил белобрысый, — мы знаем, что он прячется где-то здесь, у старшей из Рогожиных.

— Ни одной из сестёр сейчас нет дома! — твёрдо заявил Денис Васильевич.

— Да врёшь, поди! — с каким-то неприятным прищуром усмехнулся брюнет.

— С какой стати?

— Так что же ты сам здесь торчишь в отсутствие хозяек, ежели семейный доктор?

— А кто вам сказал, что я доктор? — Денис Васильевич начал краснеть от гнева. — Я нахожусь здесь на правах дальнего родственника — только и всего.

— Значит, Сеньки в этом доме, точно, нет? — суетливо обрадовался белобрысый, который, судя по всему, чувствовал себя гораздо менее уверенно, чем его товарищ, и был не прочь поскорее уйти.

— Я вам уже сказал, что нет.

— А вот мы сейчас проверим... — с ленивой угрозой в голосе процедил брюнет.

— Я вам запрещаю!

— Чего там — запрещаю, если нам этот гадёныш нужен позарез. Уйди с дороги, дядя, пока я тебя не зашиб ненароком.

Положение становилось опасным и могло закончиться для Дениса Васильевича весьма печально — брюнет был моложе, выше и, судя по телосложению, намного сильнее. Он легко справился бы с Винокуровым даже без помощи своего белобрысого напарника, однако тут произошло нечто такое, чего никто из них троих не ожидал.

Двери гостиной распахнулись, словно от удара ногой, и на пороге появилась взволнованная Ольга, обеими руками державшая перед собой револьвер.

— Пошли вой, мерзавцы!— пронзительно закричала она и, видя как они поражённо застыли на месте, нетерпеливо топнула ногой, Что стоите, убирайтесь!

— Поосторожнее, барышня, мы уходим, — пролепетал белобрысый, начиная пятиться назад.

Однако его товарищ не тронулся с места. Напротив, он криво усмехнулся, глядя прямо в глаза Ольги, и даже не погрозил, а предостерегающе покачал перед собой пальцем.

— Ах, так! — взбесилась она, восприняв этот невинный жест как личное оскорбление. — Ну, держись, сволочь! — и надавила спусковой крючок.

Выстрел громыхнул с такой силой, что у всех присутствующих на мгновение зазвенело в ушах. Пуля пронизала всю анфиладу и, судя по донёсшемуся издалека звону стекла, вылетела в окно.

Когда Ольга и Денис Васильевич вновь обрели способность слышать, первым звуком оказался топот ног — оба налётчика быстро удалялись, причём белобрысый бежал впереди, а его товарищ прикрывал отход и угрожающе оглядывался.

— Ага, то-то же! — торжествующе закричала девушка и, громко вздохнув, опустила револьвер.

— Напрасно вы их отпустили, — заметил Денис Васильевич, осторожно беря из её рук оружие. — Раз уж вы так удачно взяли на мушку этих субъектов, то надо было их куда-нибудь запереть и вызвать полицию.

— Ой, да я так разволновалась, что ничего не соображала, — с виноватой улыбкой призналась Ольга.

— В любом случае спасибо!

— За что?

— Вы явились удивительно вовремя, поскольку я бы не смог с ними совладать. А пистолетик, я так понимаю, вы у своего поклонника позаимствовали? — переходя на ироничный тон и разглядывая револьвер системы «смит-и-вессон», продолжал Винокуров. — Вот они, плоды современной эмансипации! Герой падает в обморок, а его невеста с оружием в руках отражает нападение злодеев.

— Издеваетесь над бедным Семёном, да? — засмеялась Ольга. — И как вам только не стыдно, Денис Васильевич!

— Как он там, кстати, очухался?

— А что вы собираетесь делать?

— Поставлю его на ноги, возьму за шкирку и доставлю к следователю, — самым серьёзным тоном пообещал Винокуров, решительными шагами направляясь в спальню.

— Значит, вы не нашли его и не пристрелили? — взбеленился Морев, едва узнав от своих подручных о неудачном посещении особняка Рогожиных. — Что за болваны, право слово! Неужели в ваших бараньих мозгах отсутствует чувство опасности? Ведь если Семён будет разгуливать на свободе, то его в любой момент могут схватить, и тогда сюда немедленно явится полиция.

— А что было делать, Георгий Всеволодович? — пробубнил Дмитрий. — Эта его мамзель в нас даже пальнула!

Его напарник Иван выслушивал упрёки молча, зло раздувая впалые щёки и виновато покряхтывая.

— Самому-то не стыдно, что с девкой не смог справиться? — кинул ему Морев, на что тот виновато пожал плечами. — Короче, собирайтесь! Через час мы отсюда уходим.

— А с Богомиловым-то что?— глухо спросил Иван, внимательно взглянув на Морева.

Тот усмехнулся, кивнул на керосиновую лампу и воздел обе руки к потолку. Этот его жест оказался настолько красноречив, что вопросов больше не последовало.

Возможно, что ему бы всё удалось, если бы не счастливая догадка Кутайсова, случайная встреча журналиста и следователя с профессором Слонимом и, самое главное, наличие телефона на профессорской даче. Благодаря этому удачному стечению обстоятельств большой отряд полиции сумел прибыть на место и окружить дачу, прежде чем террористы успели её поджечь и покинуть.

Каким же неприятным сюрпризом стал для них спокойный голос Гурского, разнесённый жестяным рупором по давно уснувшим окрестностям:

— Сдавайтесь, господин Морев, вы и ваши сообщники окружены! Даю вам пять минут на размышление, после чего начинаю штурм. — Макар Александрович немного помешкал и жёстко добавил: — Если с заложником что-то случится, то за ваши проклятые жизни я, старший следователь Гурский, и гроша ломаного не дам!

В этот момент все трое террористов находились в самой просторной комнате первого этажа. Услышав призыв сдаваться, Дмитрий посерел от ужаса да и Иван заметно сник, а в его вопросительном взгляде, устремлённом на Морева, сквозила явная растерянность.

— И не думайте! — воскликнул тот. — Я вам не позволю! На каторгу захотели, чёртовы ублюдки? — после чего подбежал к окну, разбил стекло дулом револьвера и дважды, не целясь, выстрелил в ту сторону, откуда прозвучал голос следователя. — Мы подожжём дом, а пока они будут тушить пожар и спасать Богомилова, сумеем уйти через лес.

— Но ведь окружили нас! — взмолился Дмитрий. — Лучше уж каторга, чем полицейская пуля.

— Пустое говоришь! Я знаю, с какой стороны участка можно незаметно выбраться в лес, так что доверьтесь мне. Вот только биолога просто так оставлять нельзя да и немилосердно сжигать живую душу. Один из вас должен пойти и прикончить его, а я пока взберусь на второй этаж и прослежу, чтоб фараоны не лезли через забор. Ну, кто из вас пойдёт?

От этого вопроса Дмитрия всего перекосило. Одной рукой он прикрыл рот, словно бы сдерживая тошноту, а второй отчаянно замахал перед собой, отгоняя столь страшное предложение. Под требовательным взглядом Морева Иван несколько мгновений колебался, но затем неуверенно покачал головой и сдавленно пробормотал:

— Не могу... калека ведь безобидный...

— Чёрт с вами, слюнтяи! — резко выдохнул Морев. — Я сам всё сделаю. А вы подымайтесь наверх и открывайте стрельбу, не давая им лезть через забор или ломать калитку. Если они поймут, что мы не сдадимся, то начнут совещаться, как обойтись без лишних жертв, и нам удастся выиграть время. Ну же, вперёд! Как только наступит подходящая минута для отхода, я вас позову.

Иван кивнул и первым поднялся по лестнице. За ним, неуверенно оглядываясь на главаря, словно опасаясь подвоха, последовал Дмитрий. Морев выждал несколько минут, но как только сверху раздались первые выстрелы, начал действовать. Для начала он достал из потайного места над внутренним наличником окна большой ключ с причудливой бороздкой и отпер им старинный сундук, стоявший в глубине комнаты. Не без труда откинув тяжёлую, кованную железом крышку, он поспешно выкинул наружу лежавшее сверху старое барахло и извлёк со дна сундука аккуратно сложенный белый жандармский мундир, синие шаровары, фуражку и форменные сапоги.