— Я не люблю измышлять глупости, — холодно отвечала молодая женщина, — поэтому просто жду, когда ты расскажешь — какие дела тебя связывают с Александром Михайловичем?

— Это в тебе говорит женское любопытство или ты выполняешь поручение товарищей по партии?

— Какая разница! — вспыхнула было Зинаида, но, взглянув на отчуждённое лицо своего собеседника, мгновенно поняла, что следует сменить тактику. Для начала она сняла очки и аккуратно спрятала их и кожаный футляр. Затем слегка распахнула на груди шубку, открыв декольтированное вечернее платье, и прильнула к Муравскому, обдав его сладким ароматом духов. — Так что же ты от меня скрываешь, негодяй ты этакий... — Она положила голову ему на плечо, слегка коснувшись губами смуглой и мускулистой шеи. При этом её рука бесстыдно ощупала его мужское достоинство прямо через брюки.

Зинаида прекрасно знала, что её любовник отличается изрядным темпераментом, а потому загорается в одно мгновение. Нужно было всего лишь преодолеть некую первоначальную отчуждённость, застав его своими ласками врасплох. Именно так произошло и на этот раз — Муравский повернулся к ней и припал губами к её губам, одновременно с этим запустив холодную ладонь в её тёплое, благоуханное декольте, отчего она непроизвольно поёжилась и пробормотала:

— Как лягушка...

Однако любовник уже не обратил на это внимания, продолжая всё более жадно ощупывать её груди. По утяжелённому мужскому дыханию Зинаида поняла, что он уже достаточно возбудился, после чего проворно расстегнула его брюки и наклонила голову. Но сразу после нескольких дразнящих прикосновений горячего и влажного языка, от которых Муравский тяжело вздохнул и опустил ладонь на её кудрявый затылок, она прервала своё занятие и требовательно шепнула:

— Рассказывай!

— Ох уж это изощрённое женское коварство! — изумлённо выдохнул он.

— Рассказывай, иначе я прекращаю...

— Нет, нет, продолжай — и слушай! Год назад я был самым заурядным террористом, целиком полагавшимся на револьвер и бомбу, однако потом начал понимать, что этот путь ни к чему не приведёт. Чтобы двигать историю в нужном тебе направлении, необходимо воздействовать на массы, руководить ими, пользоваться их доверием. А как это может сделать человек, вынужденный постоянно скрываться от полиции и жить под разными именами?.. Боже, как же замечательно ты всё это делаешь!.. Я стал размышлять дальше и задался вопросом: какими качествами должен обладать настоящий народный вождь? Быть сверхчеловеком и иметь все человеческие достоинства в превосходной степени? Но такие гении чужды толпе, хотя она и готова ими восхищаться. Нет, чтобы толпа поддалась твоему влиянию, ты должен быть ей близок и понятен, ты должен быть тем же человеком толпы, но в абсолютной степени! Все великие диктаторы, захватывавшие власть на волне народного бунта, именно таковы... Ох, до чего прекрасно!.. Кстати, всё это понял даже Николай, разрешивший снизить свой образ помазанника Божьего путём помещения его на почтовых марках, подносах, шкатулках, бонбоньерках, не говоря уже о публикации множества подробностей из своей частной жизни... О, чёрт, почему ты остановилась?

— Потому, что ты несёшь всякую ерунду! — выпрямляясь, сердито заявила Зинаида. — Какое мне дело до образа царя Николая на марках и бонбоньерках? Я хочу знать, что связывает тебя с его родным дядей! требовательно закончила она, пристально глядя в глаза Муравского и продолжая играть его возбуждённым достоинством своими длинными, изящными, наманикюренными пальчиками.

— Я отвечу, как только ты продолжишь, — глухо пробормотал он и через секунду содрогнулся, вновь ощутив на себе прикосновения горячих губ и проворного язычка Зинаиды. — Этот простофиля верит во всякую медиумическую чушь и хочет, чтобы я вызвал дух Казановы.

— Разве это возможно? — тут же удивилась она, снова отрываясь от своего занятия.

— Нет, разумеется. Да и не верю я в духов. Мне достаточно всего лишь погрузить его в гипнотическое состояние и внушить те мысли, которые... Ода, да, ещё!

— Какие именно?

Но Муравский был уже не в состоянии отвечать и со стоном: «Потом, после», — обеими руками прижал её голову к себе, но давая освободиться Зинаиде ничего не оставалось, как, мысленно пожалев о своём чрезмерном усердии: «Перестаралась!» — удвоить усилия, упруго скользя сложенными трубочкой губами взад и вперёд до тех пор, пока любовник не выгнулся и не зарычал, всем телом подаваясь навстречу её блаженно ненасытному рту...

Когда он наконец обмяк и отпустил её голову, она села, достала из муфты платок и, аккуратно сплюнув на пол мужское семя, вытерла губы.

— Ты совершенно невозможная женщина, — застёгивая брюки, признался обессиленный любовник. — Перед такой дамой, как ты, я готов снять шляпу.

— А я перед таким джентльменом, как ты — всё остальное, — весело парировала Зинаида, и они рассмеялись, вспомнив так понравившуюся им обоим карикатуру из «Сатирикона», озаглавленную «Взаимная вежливость» и подписанную соответствующим диалогом. — Так что же ты хочешь внушить великому князю? — хладнокровно поинтересовалась она минуту спустя.

— Что именно тебе хочется знать? — не сразу понял Муравский, которого ещё не до конца отпустило возбуждение.

— Какие именно мысли?

— А, мысли... Нет, я всего лишь хочу подчинить его своей воле, чтобы он и в дальнейшем испытывал настоятельную потребность в спиритических сеансах.

— То есть ты хочешь его загипнотизировать.

— Да, моя милая, ты всё правильно поняла.

Выслушав эту фразу, произнесённую самым невозмутимым тоном, Зинаида с сожалением поняла, что поторопилась. Теперь Муравский окончательно успокоился и вернул себе прежнюю осторожность. Возбуждённый мужчина раскрывается, как цветочный бутон перед пчелой, удовлетворённый снова становится самим собой.

— А вот я не верю в гипноз! решительно заявила она, придав своему голосу те провокационно-стервозные интонации, которые были способны возмутить даже самых уверенных в себе мужчин. — Что и произошло в данном случае.

— Хочешь, я погружу тебя в сон, после которого ты забудешь весь этот разговор? — предложил Муравский, пристально глядя на Зинаиду.

— Попробуй! — вызывающе усмехнулась она, откидываясь назад и вздёргивая подбородок.

— Тогда смотри мне прямо в глаза и не смей отводить взора, — потребовал он, разворачивая её к себе лицом и крепко схватив и плечи.

Зинаида молча повиновалась и, глядя в его страшно расширившиеся зрачки, мгновенно приобретшие полубезумное выражение глаз, невольно почувствовала, как по её спине пробежали мурашки. От Муравского действительно исходил какой-то первобытный гипнотизм, какая-то неведомая и неистовая сила воли, словно бы рвущаяся наружу и стремящаяся покорить себе всё вокруг. На какой-то миг в глубине души Зинаиды шевельнулся ужас — человек с таким взором способен задушить её, как котёнка, и напрасно она льстит себе, полагая, что своими изощрёнными ласками сумела овладеть его сердцем. У сидящего напротив неё человека его просто нет!

Однако, даже чувствуя, с какой силой подавляет её взгляд Муравского, она не стала поддаваться панике, а напрягла собственную недюжинную волю, яростно внушая себе: «Нет, ты меня не покоришь! Я хоть и женщина, но сильнее тебя, грязное ты животное!» В этой неистовой борьбе взглядов прошло неизвестно сколько времени, пока сильный толчок кареты не заставил их отшатнуться друг от друга.

— В данных условиях это невозможно, — спокойно заявил Муравский, откидываясь на спинку и доставая портсигар. — Ладно, поедем обедать.

При этом — Зинаида успела заметить! — в его глазах блеснуло столь злобное выражение, что она поняла: те, кто не подчинится воле этого человека, становятся его злейшими врагами. Но теперь сознание этого факта нисколько её не испугало. Страстные партнёры в постели и самые заклятые враги в жизни — что может быть более возбуждающего?