Сеитта резко подняла на него свой каре-зеленый взгляд:

— Кто-то хотел выманить меня из замка.

— Но зачем? Тебе удалось что-то найти?

— Именно. — Выпалила девушка. — Камень.

Ван Илар опешил. Он даже не допускал возможности, что Сеитта могла оказаться права со своей сумасбродной догадкой. Колдун решил расспросить девушку обо всем, но прежде, чем он выбрал из сотни вопросов, появившихся в его голове, один, Сеитта продолжила разговор с самой собой:

— Рейва в опасности! Мне надо возвращаться, пока что-нибудь не случилось.

Она уже рванула к окну, но Ван Илар успел схватить ее за руку. Когда его пальцы сомкнулись на запястье девушки, она испуганно взглянула сначала на его руку, а потом на лицо, заливаясь румянцем смущения. Ван Илар запоздало понял, что с ним происходит то же самое. Что с ним вообще творится — ведет себя, как подросток!

«Нет, нет, нет! Нельзя!» — приказал он себе.

Собрав свои рассыпавшиеся мысли в невнятную кучу, колдун все же задал вопрос:

— Кто такая Рейва?

Он понял, что все еще стискивает запястье Сеитты своими пальцами. Отпустив руку девушки, Ван Илар виновато потупил голову.

— Принцесса. — Выдохнула Сеитта. Ее голос походил на хриплый шепот, а слова получались какими-то невнятными, будто бы у нее едва хватало сил ворочать языком, — Младшая сестра… короля. Только благодаря ей я вышла на камень.

— Он у тебя? — Наконец-то Ван Илар задал самый важный вопрос.

— В том-то и дело, что нет. — Призналась Сеитта, — Иначе бы я не волновалась за Рейву.

— Она, что, знает, где камень?

— Она касалась его. И он раскрыл в ней силу ведьмы.

— Принцесса — ведьма? — Не поверил своим ушам Ван Илар. После паузы он вздохнул, — Сколько раз я еще успею удивиться за эту ночь?

— Не знаю. — Сеитта слабо улыбнулась.

— Думаю, нам бы следовало где-нибудь присесть. — Предложил колдун.

— Но мне надо спешить… Рейва…

— Для начала ты просто расскажешь мне все.

Сеитта сдалась. Похоже, она поняла, что в чем-то Ван Илар мог ей даже помочь:

— Все равно. Веди, куда хочешь.

Ван Илар привел Сеитту в свою комнату, где усадил ее в кресло и накрыл ее плечи пледом… Девушка выглядела уставшей, а растрепавшиеся короткие волосы придавали ей какой-то разбойничий вид. Пока она устраивалась поудобнее, Ван Илар, расположившийся на стуле напротив нее, пытался уловить всю суть произошедшего и придумать логичный вопрос:

— Если Рейва коснулась камня и помогла тебе выйти на него, то почему ты не забрала его с собой?

— Он был спрятан за дверью, которую мне не удалось открыть. И еще… он пленил меня.

— Что? — Недоуменно переспросил Ван Илар.

— Я думала, что сойду с ума… — Призналась Сеитта, и ее голос дрогнул, — Дверь была закрыта, но он заставлял меня биться в нее, будто бы я могла что-то изменить… И еще этот свет… Свет, такой яркий, что я не могла на него смотреть! Рейва сказала, что она не помнит такое свечение, но оно было, я видела его своими…

— Свет? — Перебил Ван Илар, — Ты сказала свет?

Что-то неосознанно дернулось в его груди, хотя он уже и забыл, что между ребрами у него еще что-то осталось, и это что-то могло биться, теряя свой ритм. В последний раз это было очень, очень давно…

Тогда он еще не звался Ван Иларом, его волосы были цвета топленого меда, а черты лица даже отдаленно не были похожи на те, с которыми он жил уже несколько веков. Тогда у него были родители, и он был абсолютно — постыдно — безграмотен и не мог даже нацарапать свое имя, как и любой житель их деревеньки на окраине Лоури. Он был глуп и молод, но это не значило, что у него не было души и сердца.

А еще была одна девушка с глазами цвета морской глубины. Сейчас бы Ван Илар не сказал, что она была невероятно красива, хотя кто знал — он ведь совсем позабыл ее лицо. Но не забыл ее слова, которые вспороли ему душу ножами и оставили ее истекать кровью.

Он вытащил ее маленькую сестру из воды, уже не дышавшую. Ее сердечко отбивало последние удары, а Ван Илар заставил ее снова вздохнуть и распахнуть глаза, лишь положив руку ей на грудь. Все деревенские решили, что он знал какую-то врачебную хитрость, но лишь сам Ван Илар понимал, что он никакой не везунчик, а в момент спасения девочки в его крови откуда-то взялась чистая магия.

Его любовь поблагодарила его и даже поцеловала, и с того самого мига Ван Илар стал раздумывать о том, как через несколько дней заявится их дом с предложением руки и сердца.

Только на следующий день он проснулся и закричал от своего отражения в зеркале. Он узнал свое собственное лицо только по глазам — они не изменили форму и остались такими же голубыми, как и всегда. Но его волосы побелели, и это не выглядело, как седина — это было неестественно, словно кто-то просто обесцветил их до оттенка только-только выпавшего снега. Это было еще полбеды — он бы выдал цвет волос за последствия шока, но с лицом он поделать ничего не мог. И с какой такой стати на его месте оказался другой человек?

В его голове тогда зародилась довольно приятная мысль — что, если она согласится стать его женой даже быстрее? Настоящее лицо Ван Илара сложно было назвать красивым — оно было лицом деревенского простачка — но сейчас в отражении на него смотрел аристократ с тонкими чертами, изящным прямым носом и высокими скулами. Так и в завидного жениха превратиться можно!

Но его испугались даже собственные родители. Вся деревня сразу же поняла, что такое с ним могла сотворить только его же собственная магия, и несложно было сложить два и два — новую внешность и воскрешение утонувшей девочки — чтобы понять, что простой паренек оказался сильнейшим колдуном.

От Ван Илара отвернулись все, но он все же лелеял надежду, что любовь не позволит ей сделать то же самое.

— На твоем месте я бы сбросилась со скалы. — Сказала его возлюбленная, — Ты — нечисть. Монстр. Ты не человек.

Ван Илар действительно хотел поступить так, как она сказала — покончить со всем этим в один миг, но что-то остановило его. Наверное, это была злость, и не самого себя, а на тех никчемных людишек, что сразу же отказались от него, хотя могли бы каждый день обращаться к нему за помощью и никогда не слышать отказа. Ван Илар ушел из деревни и вскоре узнал, что он — колдун Башни — бессмертный и почти всемогущий маг. Он узнал, что слабость у таких, как он, только одна — жизнь вдали от Башни. И именно поэтому в тот день, когда в них просыпается магия, их лица изменяются до неузнаваемости — чтобы их родственники и друзья не видели в этих незнакомцах своих детей или возлюбленных, чтобы они оттолкнули их от себя, не жалея об этом.

Но Ван Илар все равно возвращался в деревню по одной простой причине — он все еще любил ее. Ту, что возненавидела его сразу же и, наверное, никогда не любила, но он не мог ничего поделать с самим собой. Внешность надменного аристократа не уничтожила наивного деревенского мальчика внутри него.

Он возвращался год за годом и следил за ней, прячась за стенами домов. Шли годы, а ее никто так и не брал замуж — ведь она была обещана самой нечисти! Бывали дни, когда Ван Илар снова хотел показаться ей на глаза и попробовать еще раз — вдруг на этот раз все будет иначе? — но гордость, которую он взрастил в себе с тех пор, как стал жить в Башне, не позволяла ему это сделать.

Она состарилась в абсолютном одиночестве и умерла в солнечный летний день. Ван Илар никогда не плакал так, как тогда. И с тех пор он пообещал себе, что заточит свое сердце в клетку — никогда больше не будет любить. Он жил в Башне уже почти полвека, но так и не смог найти среди колдуний ни одной, которую бы смог полюбить. Все они были высокомерны и надменны, невероятно богаты, в то время как Ван Илар оставался деревенским мальчишкой с простецкой доверчивой душонкой.

Он не хотел видеть, как его смертная возлюбленная будет стареть и увядать на его глазах, не хотел, чтобы она умерла на его руках, не хотел лить по ней слезы и жить дальше, с лицом и телом юноши, а с душой заморенного старика.